Рой Медведев - Неизвестный Сталин Страница 15

По линии правительства преемником Сталина, бесспорно, был В. М. Молотов. Перед войной Молотов уже был Председателем Совета Народных Комиссаров более десяти лет. В 1945 году он был первым заместителем Сталина на этом посту, а также наркомом иностранных дел.

Жданов был вполне убежденным сталинистом, консерватором и сторонником почти полной культурной изоляции СССР от капиталистического мира. Молотов и Жданов были активными участниками сталинского террора в 1930-е годы. (Террор и Ленинграде после убийства Кирова можно назвать «ждановским».) Поэтому никакие реабилитации жертв этого террора не были в их интересах. Смерть Жданова 31 августа 1948 года, некоторые обстоятельства которой и до сих пор остаются не вполне ясными, изменила расстановку сил в партии и в государстве. В конце 1948 года жена Молотова, занимавшая важные посты в Министерстве легкой промышленности и в общественных организациях, была обвинена в связях с сионистами и исключена из ВКП(б) на заседании Политбюро по докладу Берии. В начале 1949 года Полина Жемчужина-Молотова была арестована. Широкие партийные массы ничего об этом не знали, и Молотов по-прежнему считался вторым после Сталина лидером. Но это было уже не так.

В партийном аппарате главную роль уже с июля 1948 года, после отъезда Жданова на лечение в санаторий, стал играть Маленков. Но полномочия Маленкова были уже, чем полномочия Жданова, которому, помимо идеологического, подчинялся также и международный отдел ЦК ВКП(б).

Вопросы внешней политики были переданы Михаилу Андреевичу Суслову, секретарю ЦК ВКП(б), ведавшему идеологическими вопросами. Суслов стал в аппарате ЦК ВКП(б) заведующим сразу двумя отделами: пропаганды и агитации и отдела внешних сношений ЦК ВКП(б). Отдел внешних сношений, помимо контроля за выездом советских граждан за границу, выполнял также много секретных функций помощи зарубежным компартиям и был тесно связан с Министерством государственной безопасности. Между МГБ и агитпропом также существовали взаимные связи, так как огромный аппарат всеобъемлющей цензуры (прессы, радио, телевидения, международной переписки, кинофильмов, театров и т. д.) находился под совместным контролем ЦК и МГБ.

К концу 1948 года пирамида власти в СССР изменилась. На вершине по-прежнему находился Сталин. Его возможным преемником в партийном аппарате стал Маленков, в большей степени технократ, а не идеолог (Маленков имел высшее техническое образование). По линии правительства на второе место после Сталина выдвинулся Николай Алексеевич Вознесенский, председатель Госплана СССР и член Политбюро с 1947 года.

Вознесенский проявил себя блестящим организатором промышленности во время войны, став заместителем Сталина по Государственному Комитету Обороны. Он был образованным экономистом и самым молодым членом Политбюро (44 года). Сталин несколько раз открыто подчеркивал, что считает именно Вознесенского своим наиболее подходящим преемником на посту главы правительства. Большинство историков полагает, что именно это сделало Вознесенского объектом заговора со стороны Маленкова и Берии. Против Вознесенского были сфабрикованы настолько искусственные обвинения, что их в тот период даже не пытались открыто обсуждать в печати. Опала Вознесенского была почти секретной, о ней знали лишь немногие. В марте 1949 года Вознесенский был снят со своих постов и выведен из состава Политбюро. В октябре 1949 года он был арестован и в конце 1950 года расстрелян.

Ликвидация Вознесенского не была связана с «ленинградским делом», по которому в 1950 году также были уничтожены многие видные партийные работники. Для Вознесенского МГБ создало особое «дело Госплана». Однако было бы наивным считать, что ликвидация Вознесенского произошла по инициативе Берии и Маленкова. Инициатива в таких делах всегда исходила от самого Сталина, Берия и Маленков были лишь исполнителями, в данном случае вполне заинтересованными. Лично я предполагаю, что Сталин, действительно понимая наличие у Вознесенского реальных шансов и способностей для руководства всей страной и его популярность, не нашел других способов лишить его этих шансов, кроме ликвидации. Сталин понимал, что Вознесенский как человек яркий и независимый, не будет сохранять культ Сталина. Вознесенский не был фанатиком идеологии, он стремился бы к реформам. А главное, Вознесенский не был причастен ни к каким политическим репрессиям, он не обагрил свои руки в крови террора 1930-х годов. Он мог поэтому совсем иначе взглянуть на репрессии довоенного периода и дать им иную оценку, чем та, которая была официальной. Сталин не мог оставить после себя человека, который был способен заняться пересмотром истории СССР и ВКП(б).

На заседаниях Политбюро только два человека позволяли себе спорить, хотя и в осторожной форме, со Сталиным — Молотов и Вознесенский. Вознесенский был слишком самостоятельной фигурой, выдвинувшись в период войны не по протекции, а благодаря деловым качествам. Он не являлся в полной мере «сталинистом».

В опубликованной недавно стенограмме июньского пленума ЦК КПСС 1957 года, на котором обсуждалась деятельность так называемой антипартийной группы Молотова, Маленкова, Кагановича и других, приведен характерный спор Хрущева и Маленкова о деле Вознесенского:

«Хрущев. Я об этом скажу. Маленков, будучи секретарем Центрального Комитета партии, был одним из самых доверенных лиц у Сталина и систематически неправильно информировал его об очень многих делах. Когда Сталин стал выдвигать Вознесенского на пост Председателя Совета Министров, Маленков совместно с Берия сделал все для уничтожения Вознесенского.

Хочу спросить у тт. Маленкова, Кагановича, Булганина, сколько раз И. В. Сталин поднимал вопрос в нашем присутствии, почему бы не назначить Вознесенского на работу в Госбанк. И это было уже после того, как Берия совместно с Маленковым состряпали дело против Вознесенского.

Булганин. Правильно.

Хрущев. И все же Вознесенского в Госбанк не назначили, материалы на него все закручивали и закручивали и довели дело до ареста, а потом и уничтожения Вознесенского.

Маленков. Достаточно Сталину было бы сказать, как он был бы назначен. Кто мог пикнуть?

Хрущев. Маленков не говорил Сталину этого.

Маленков. Вот я и говорю, если бы Сталин сказал, почему не назначен Вознесенский, он был бы назавтра назначен.

Хрущев. Вы нашептывали Сталину, который в последние годы жизни был больным человеком.

Маленков. Что, я руководил Сталиным? Так сказать — смеяться будут»[50].

В истории ликвидации Вознесенского есть труднообъяснимые детали. Уже снятый со всех постов и исключенный из партии, Вознесенский ждал ареста более семи месяцев. Сталин все еще колебался. Потеряв Жданова и отодвинув Молотова, Сталин явно не хотел оставлять страну в случае своей смерти в руках Берии и Маленкова. Именно в это время, в декабре 1949 года, он вызывает из Киева Хрущева, чтобы сбалансировать власть Маленкова. Сталин милует Алексея Косыгина, который по «ленинградскому делу» проходил тогда в числе главных обвиняемых. Выдающийся организатор, причем без политических амбиций, может пригодиться для страны. Из Косыгина может выйти новый Вознесенский, но без претензий марксистского теоретика. Сталин в этом не ошибся.

Однако в 1950–1952 годах явным фаворитом Сталина в правительстве был не председатель Госплана СССР М. 3. Сабуров, а В. А. Малышев, заместитель Председателя Совета Министров СССР. Сталин лично выдвинул молодого Малышева, тогда еще директора металлургического завода, на пост наркома тяжелого машиностроения в 1939 году. В годы войны Малышев был наркомом танкостроения и обеспечил снабжение Красной Армии танками, считавшимися лучшими в мире. По танкам СССР уже к 1943 году превосходил Германию, а после войны и всю Западную Европу. Малышев вызывался к Сталину в Кремль более ста раз, намного чаще, чем любой другой нарком или министр. Малышев был блестящим организатором именно в тяжелой промышленности и машиностроении, а не в легкой промышленности, как Косыгин. Но для руководства партией Малышев явно не подходил. Он был практиком, а не теоретиком. Тем не менее Малышев был введен в Президиум ЦК КПСС.

Большинство тогдашней советской элиты считало, что в СССР произошел сдвиг центра власти от партии к правительству. Это было связано с тем, что Сталин выполнял свои функции лидера страны и социалистического содружества прежде всего как Председатель Совета Министров СССР. Съездов ВКП(б) в первые послевоенные годы не было, пленумы ЦК ВКП(б) происходили крайне редко. Вся текущая работа велась главным образом правительством. Именно поэтому преемником Сталина стали считать кандидата на пост премьера, а не на пост лидера ВКП(б). На пост лидера ВКП(б) подходящих кандидатов вообще не было. Партийным лидером мог быть лишь идеолог, а не аппаратчик, марксистски и гуманитарно образованный человек. Среди людей, окружавших Сталина в Политбюро, такого человека не было. Принимая решение о созыве XIX съезда ВКП(б), Сталин, безусловно, хотел снова возвысить роль в стране именно партии и идеологии — это было важно для той политики конфронтации с капиталистическим миром, и прежде всего с США, которая не смягчалась, а усиливалась в послевоенные годы.