Андрей Савельев - Образ врага. Расология и политическая антропология Страница 15

К огорчению либералов, этнические статусы сохраняются даже в относительно благополучной Европе. Например, факторами, которые сохраняют возможность фашизма (то есть, законодательной фиксации этнических статусов) сегодня считаются:

— авторитарный тип мышления и воспитания;

— элементы расизма и антисемитизма на уровне обыденных ориентаций и моделей поведения;

— чувство ущемленного национального достоинства, связанное с поражением в войнах, в том числе локальных;

— мелкий бизнес, опасающийся большой концентрации экономической мощи;

— экономика с высоким уровнем безработицы;

— маргинальные слои, ищущие опоры для самоутверждения и обретения какого-то социального статуса;

— предрасположенность к насилию (имманентно присущая многим биологическим существам, в том числе людям).

Внимательный взгляд на этот перечень показывает, что ряд факторов является в принципе неустранимым, а прочие — пороками действующих в Европе лево-либеральных режимов.

Будучи «мозговой косточкой» черни, либералы всегда готовы погрузиться в инфантильные страхи и предрассудки, чтобы осудить пугающие их тени социальных явлений как реальный источник «фашизации» общества и объявить доминирующую нацию зараженной фашизмом. Научная терминология здесь служит просто прикрытием осознанных политических целей или неосознанных страхов. Например, Р.Гриффин с негативным пафосом пишет о фашизме, как о «палингенетической форме популистского ультранационализма» — восстановлении, возрождении, обновлении этноса, то есть, об идеологии национального возрождения, ставящей идею или интересы нации над всеми иными ценностями и интересами. Мы видим причудливую форму соединения публицистического заклинания о «популистском ультранационализме» и наукоподобную новацию о «палингенезе».

Причины притягательности пропаганды национал-социализма некоторые российские исследователи усматривают в разграничении «мы»-«они» по этническим признакам, а также в насаждении идеи национального превосходства (этнический романтизм), которая обеспечивает психологический комфорт от сознания своего высокого статуса для представителей этнического большинства, а также компенсационный эффект для лиц с незначительным социальным статусом.

Здесь мы видим абсурдные представления о заведомой вредности какого-либо разграничения по этническому признаку и какого-либо чувства превосходства (вот она «филосо-фия» черни!). Негативное отношение к пропагандистскому имени «фашизм» (который уже перестал быть термином!) переносится на выделенные признаки этнической дифференциации. При этом ожидаемое впечатление — усиление негативной оценки некоторых черт, присущих человеческим сообществам и враждебным унификационной доктрине либерализма.

Современная Россия с очевидностью показывает, что этнические иерархии возникают независимо от воли и желания либералов. Если доминирующая нация отказывается от законодательного закрепления своего преимущества, она становится «дойной коровой» для национальных меньшинств, получающих привилегии только на основании своей малочисленности. И в этом случае чернью становится разложившаяся нация, утратившая энергетику борьбы с «чужим», утратившая благородное стремление иметь врагов и побеждать их. Аристократическая мораль переходит к малым этносам, которые начинают рвать страну на куски, выделяя из нее личные феоды для кормления своих чиновничьих дружин.

К счастью, эта негативная тенденция в России преодолевается. Бомбардировки Югославии и теракты чеченских бандитов показали, что возвращение в национальной мировоззрения образа «чужого» (причем, именно этнически «чужого») является жизненно необходимым. И теперь в центре Москвы патриотическая молодежь с праздничным настроем побивает участников манифестации гомосексуалистов — лиц, решивших опровергнуть этничность как таковую.

Возникновение расового врага — не такое уж частое явление, но именно в нем наиболее ярко проявляется народная воля к жизни, неподотчетная никаким гуманистическим теориям.

Два фактора определяют расового врага — фактор иноэтнической культуры, грубо вмешивающийся в сложившийся порядок вещей и разрушающий его, и фактор антропологически очевидной инородности представителей этой агрессивно заявляющей себя на чужой территории культуры.

Расовым врагом для русских были татаро-монголы, черты лица и поведение которых стали ненавистным образом в условиях реальной опасности уничтожения нашего народа. Именно поэтому Россия не остановилась в уничтожении Золотой Орды и не позволила возникнуть на ее месте никакой государственности. В то же время, русское искусство не было склонно сохранять в памяти образ татаро-монгола. Что впоследствии позволило русским терпимо относиться к присутствию рядом неагрессивного татарского меньшинства и русифицировать его.

Расовым врагом для немцев стали евреи, стремительно переселявшиеся на территорию Австро-Венгрии, а затем — и славяне, которые получали преимущества во властных институтах и в области религии (захват чешскими священниками традиционно-немецких приходов). В складывании образа расового врага для немцев основательно постаралась и Польша, внесшая свой вклад в унижение Германии и отторжение у нее исконных территорий после Первой мировой войны. Никакие антропологические теории не смоги в дальнейшем остановить ненависть немцев к славянам. Только жестокое поражение во Второй мировой войне заставило немцев более спокойно взглянуть в глаза русским и увидеть в них достойного противника, а не сброд азиатских толп. Увы, при этом немцам не хватило и полвека, чтобы восстановить образ своего врага и перестать каяться за гитлеризм. Новые поколения немцев, никак не причастных к гитлеровским зверствам, продолжают платить за него алчным «победителям», сделавшим на унижении Германии свой гешефт. Того же типа персонажи делают гешефт и на унижении России, которой век не расплатиться с ними за большевизм. Как буд-то от большевизма не пострадали больше всех именно русские. Как будто гешефтеры не унаследовали своей русофобии от «ленинской гвардии».

Образ «своего» на советских плакатах времен войны. Славянские европеоидные черты. Никаких признаков монголоидности или кавказских антропологических типов.

Образ «своего» на плакатах фашистской Германии. Нордические европеоидные черты. Строгое следование расовому канону.

Образ врага на советских плакатах времен войны. Опора на карикатурное сходство с Гитлером. Отсутствие в изображениях расовой компонеты. Образ врага формировался только по политическим признакам — следование за вождями враждебных наций.

Образ врага на плакатах фашистской Германии. Расовые черты семитов и монголоидов. Фашисты убедили немцев, что в России они встретятся именно с такими антропологическими типами.

В современной России образ расового врага выражается в таком простонародном понятии, как «лица кавказской национальности». Именно выходцы с Кавказа, как считает большинство русских, ведут себя вызывающим образом на территории центральной России, превратив созданное трудом поколений русских людей в предмет торга, а на юге России открыто осуществляя геноцид славянского населения (не только в Чечне, но и почти во всех остальных северокавказских республиках). При этом, как показывает захлестнувшая центральную Россию вола этнической преступности, они явно не собираются приспосабливаться к культуре традиционной России. Рыночная среда позволяет им устанавливать свои собственные нормы общения и взаимоотношений во всех сферах жизни. Даже невнятность речи на русском языке, акцент делаются предметом бравады и отделения от русского большинства.

Нужно отметить, что именно кавказцы, а не евреи формируют у русских образ врага. Как бы ни хотелось антисемитам возбудить народный гнев против евреев, образ расового врага формируется по своим законам. Евреи, в отличие от кавказцев, не составляют достаточно многочисленной группы, слабо представлены в сфере массового обслуживания, стремятся скорее ассимилироваться, чем выпятить свои отличия от коренного населения России. Только угнетение русского самосознания позволяет некоторым евреям из крупного бизнеса и высшего управленческого аппарата сообщать о своем еврейском происхождении, демонстрируя тем самым свою неуязвимость для русского общественного мнения. Но делается это, надо сказать, не в столь вызывающих формах, в которых пытаются заявить о себе иные представители северокавказских и закавказских народов, появившиеся в значительном количестве в русском социальном пространстве. Оторванные от своих корней, они становятся охлосом — штурмовыми отрядами олигархов, коррупционеров и разбойников.