Анна Федорова - Власть над Сетью. Как государство действует в Интернете Страница 15

За пределами США наблюдается гораздо менее сильная зависимость работника от работодателя, меньшее внимание к времени, проведенному вне рабочего места, и даже в случае прямой агрессии в отношении работодателя, приведшей к увольнению, озвученная публично причина чаще всего будет иной. Важность и социальная неприкосновенность личности видна за пределами США более отчетливо. Характерны примеры из Канады и Франции. Первый произошел в сентябре 2011 года с 25-летним работником Старбакса Кристофером Криствеллом, разместившем на YouTube весьма сатирическую песню о компании, в которой он работает (в частности, в ней есть строки «Это всего лишь чашка кофе / Дайте мне отдохнуть / Я не должен мириться с этим за минимальную зарплату»[129]. После размещения видео быстро стало популярным, а вскоре и настоящим вирусом, было размещено на сайте «Сплетни Старбакса» и даже на национальных новостных порталах, чем, конечно, привлекло внимание корпоративных боссов. После нескольких встреч с ними Кристофер был уволен.

Пример из Франции не менее показателен. В январе 2013 года из сети быстрого питания Quick был уволен сотрудник, опубликовавший 240 твитов о повседневности своей работы, включающих описания нарушения санитарно-гигиенических условий и управленческих злоупотреблений. Основанием для увольнения (и искового заявления в суд о клевете) послужил тем не менее не сам постинг, но лишь проведенное служебное расследование, согласно которому описанное не является правдой, и лишь по его завершении сотрудник был уволен[130].

Личное и профессиональное пространства оказываются теперь взаимосвязанными, и с приложением минимальных усилий работодатель оказывается допущен в сугубо частную жизнь своего работника. С другой стороны, иначе строятся отношения публичности — приватности у тех, кто связан некими рамочными отношениями в рамках профессионального поля, но в социальных сетях пытается руководствоваться иными ролевыми моделями.

Где, например, находятся рамки допустимой онлайн-близости учителя и ученика? Учитель одной из школ в Бронксе вынужден был расстаться со своей работой из-за того, что чересчур откровенно общался со своими учениками на страничках Facebook. Были обнаружены его комментарии «сексуальная штучка» под размещенными ими фото. Другому учителю, Эшни Пэйн из Калифорнии, пришлось покинуть учительское кресло из-за найденной на Facebook фотографии, где она изображена с бутылкой алкогольного напитка в руках. На сегодняшний день известно, что она подала в суд в надежде вернуть свое место работы. Законодательство США комментирует ситуацию с учителями следующим образом. Речи учителей онлайн могут быть как защищены Первой поправкой, так и нет, и зависит это от того, выражали ли они свою позицию как частное лицо либо как представитель госслужбы. В последнем случае высказывания должны быть тщательно проверены, так как они не будут защищены законом о свободе слова. В целом в США чаще всего учителям советуют не контактировать со своими учениками и студентами в соцсетях[131].

Священнослужителям как представителям особого профессионального поля также удалось испытать на себе границы допустимого в социальных сетях. Оба случая произошли в Испании. В 2011 году очень популярной была история об отстранении от сана Самуэля Мартина по обвинению в мужской проституции[132].

В прошлом году интернет долго обсуждал требование покинуть женский монастырь Санто-Доминго эль Реал в Толедо, в котором она прожила последние 35 лет, предъявленное Марии Хесус Галан по причине того, что та слишком много времени проводила в Facebook. Незамеченным церковной администрацией при этом остался тот факт, что сестра Мария интернет (как ее теперь все называют) провела оцифровывание монастырских книжных архивов и выложила их в Сеть, «чтобы сделать мировым достоянием», да и вообще, активно осуществляла репрезентацию монастыря на просторах интернета. Интернет-общественность бурно негодовала по данному поводу, а сестра Мария обрела мировую известность и всенародную любовь.

Все большее распространение получает должность «online community manager», в обязанности которого входит, помимо прочего, слежение за аккаунтами сотрудников на предмет наличия там материалов ненадлежащего содержания. Но и здесь в отношении социальных медиа встает масса вопросов, не существовавших ранее. Например, считать ли «стукачеством» размещение в личном блоге (а не в сообщении руководству компании) информации, не связанной ни с чьим профессиональным статусом и отсылающей лишь к сказанной в кулуарах шутке?

В этом контексте показателен пример Адрии Ричардс, произошедший в марте 2013 года на IT-конференции PyCon. Программист Адрия почувствовала себя оскорбленной шутками мужчин, сидящих неподалеку, о чем и поспешила сообщить на страницах своего Twitter, имеющего множество фолловеров ввиду общественного характера ее деятельности: «Not cool. Jokes about forking repo’s in a sexual way and “big” dongles. Right behind me»[133].

Твит имел последствия в виде увольнения одного из шутников с формулировкой для Адрии от его работодателя, что «они разобрались с этим». Однако интернет-общественность оказалась не столь толерантной и разразилась недовольством: Reddit и другие интернет-коммьюнити заклеймили Адрию не только за очевидную необъективность (ведь, как выяснилось, лишь половина высказывания молодых людей могла иметь сексистский характер, а во вторую его внесла сама Адрия силой собственного воображения и интерпретации), но и за использование трансляционного ресурса своей странички, со всей очевидностью понимая уровень возможных последствий. А чуть позже, найдя на ее страничке куда более «сальные» шуточки за авторством самой героини, интернет окончательно выступил против Адрии, обвинив ее в крайней степени лицемерия, примененного во вред другому, о котором она даже не потрудилась задуматься; и в течение нескольких дней на просторах блогосферы развернулся ряд весьма саркастических дискуссий[134], были устроены хакерские атаки на ее блог, а также на сайт компании, в которой она работала[135]. Все вкупе, и особенно последнее, стало причиной увольнения ее самой.

Вполне естественно, что при наличии подобного типа отношений социальные медиа становятся опасным и слабым местом для работников, а профессиональная идентичность приобретает совсем иной статус и уровень актуальности (напомним, что, например, здравоохранение также крепко завязано на работодателя). Интересно и то, какой выход из ситуации находят американские работники (в чем-то это созвучно тому, как решается вопрос с цензурой), когда для защиты своих прав они используют законы, написанные для защиты рабочего движения в начале века, кода вопрос прав был столь же зыбок. Помимо описанного выше примера с законом 1935 года (защищающий обсуждения условий труда), в январе 2013 был зафиксирован новый прецедент: к ситуациям в новых медиа стал также применяться комплекс законов 1933–1936 годов New Deal-era law (защищающих, в частности, право на стачку или пикет[136]).

Примером применения служит, в частности, ситуация, начавшаяся в 2010 году, когда адвокат по делам, связанным с домашним насилием, Мариана Кол-Ривера (Mariana Cole-Rivera), написала в Facebook, что один из работников ее компании обвинял сотрудников в лени, и данный пост прокомментировали упомянутые, заявив, что вообще-то они тяжело работали.

По возвращении на работу в Hispanics United of Buffalo пятеро из них были уволены за то, что натравили на компанию службу по борьбе со служебными злоупотреблениями.

Мариана в ответ заявила, что данный прецедент может быть рассмотрен в русле New Deal-era Law, и наконец в декабре 2012 года NLRB согласилась с этим. В издании Slate активно обсуждался вопрос о том, в каких именно случаях возможно применение NLRB данного комплекса законов, касающихся «защиты согласованной активности» (как, например, согласованные действия комментаторов поста Кол-Риверы) по отношению к социальным сетям.

Судебные дела прошлого, откуда пришли эти законы, уже установили некоторое количество факторов (число вовлеченных работников и т. д.) для определения и квалификации «активизма» как защищенного вида активности. Торговая Палата США надеялась, что NRLB поднимет для социальных медиа планку немного повыше — с учетом того, как важен социальный имидж для работодателей сегодня, — но напрасно[137].

Можно говорить о сложившемся и устоявшемся мнении как в США, так и в других зонах англоязычного интернета, что Facebook — это не только способ поиска работы, но и ее потенциальная потеря. Причем, ввиду беспрецедентно широкого репертуара возможных поводов для увольнения, чаще всего можно встретить утверждение опасности использования соцсетей в принципе, ведь основанием для увольнения может стать любое возможное снижение доходов работодателя, к которому ты оказался причастен любым способом.