Михаил Делягин - Россия для россиян Страница 15

Принципиальное отличие сетей как субъекта управления от государства заключается в имманентном отсутствии у них ответственности перед обществом. Даже не демократичное по своему устройству государство поневоле, объективно заинтересовано в поддержании минимальной стабильности и гражданского мира в своей стране, а сетям, рассматривающим эту страну извне, «со стороны» глобального мироустройства и представляющих собой объединение «новых кочевников» (по классическому определению Ж. Аттали), это просто не интересно. Им нужен рост совокупного влияния и прибыли своих участников, а этих целей гораздо проще достичь не в стабильной, а в хаотизированной ситуации, «ловя рыбку в мутной воде».

Таким образом, создавая глобальные сети и в последующем упуская из своих в их руки важные полномочия в сфере общественного управления, национальные государства, даже исключительно сильные и эффективные, сами создают для себя субъект «внешнего управления», пренебрегающий их интересами, как это было показано в предыдущем параграфе.

Представляется исключительно интересным и значимым, что это освобождение от ответственности не проходит даром и для самих глобальных сетей. Их освобождение, отделение от государства лишает их возможности в полной мере использовать его возможности по стратегическому планированию (от анализа до корректировки внешних процессов), что драматически снижает эффективность не только манипулируемого ими государства, но и их собственной деятельности.

Классическим примером этого обоюдного снижения эффективности представляется операция по свержению Саддама Хусейна, которая привела к достижению лишь локальной цели — временному поддержанию нефти на высоком уровне, выгодном нефтяным корпорациям США и Саудовской Аравии. Стратегическая задача американской части глобальной сети — контроль за иракскими недрами с возможностью их неконтролируемого и единоличного (или совместно с Великобританией) использования — была провалена. Более того: репутация США понесла невосполнимые потери, а представители глобальной сети в США не просто были дискредитированы, но и, по всей вероятности, утратят власть в 2008 году, что приведет к ослаблению США до уровня, наблюдавшегося в президентства Форда и Картера, и подрыву всего опирающегося на их глобальное доминирование мирового порядка.

Другая часть глобальной сети — представители элиты Саудовской Аравии — получила в качестве «головной боли» резкое усиление своего ключевого соперника — Ирана, избавившегося от сдерживающего фактора в лице Хусейна. При этом ослабление США (если быть точным, их административно-управленческое и интеллектуальное истощение) в результате их погружения в трясину иракской войны не только крайне затруднило прямой военный удар по Ирану, но и сделало почти невозможным его успешное стратегическое сдерживание.

Кровавый хаос в Ираке создал многочисленные дополнительные проблемы и помимо возникновения предпосылок для перехода его основной, населенной шиитами части под контроль Ирана. Так, Турция получила призрак курдского государства, существующего де-факто и неизбежно подлежащего оформлению де-юре в ближайшее десятилетие. Но главное — произошла (в том числе и из-за свержения одного из светских режимов в исламских странах) общая глобальная радикализация ислама, что проявилось прежде всего на Ближнем и Среднем Востоке.

Наиболее болезненным «эхом» ир; акского провала США стало ухудшение военного положения НАТО в Афганистане. Наступление талибов постепенно развивается и, по имеющимся аккуратным оценкам американских военных, в течение 2–3 лет талибы даже при максимально возможных усилиях США смогут вынудить их к выводу войск из Афганистана и восстановить тем самым свой контроль за его основной частью.

При этом представляется весьма существенным неустойчивость светского режима Мушаррафа в Пакистане. Прилегающие к Афганистану районы Пакистана уже контролируются талибами и объявили о создании независимого государства. После закрепления талибов в Афганистане свержение Мушаррафа явится вопросом не очень длительного времени. В результате возникнет единое, расширенное по сравнению с ситуацией до 2001 года государство Талибан. Основная часть Пакистана, которая не войдет в государство Талибан по этническим причинам, также неминуемо радикализуется. При этом не вызывает сомнений, что патриотически и националистически настроенные военные не позволят эвакуировать из Пакистана имеющееся у него ядерное оружие, в результате чего религиозно-фундаменталистское пакистанское государство будет обладать им, а угроза ядерной войны с Индией (а весьма возможно, что и с Западом) станет в повестку дня.

Таким образом, ставшая уже привычной и само собой очевидной для США концепция «экспорта управляемых кризисов» незаметно для них самих перерождается в результате перехода части реальных властных полномочий к глобальным сетям в концепцию «экспорта неуправляемых кризисов». Такое развитие событий подрывает глобальную устойчивость и существенно повышает совокупные риски мирового развития.

Наконец, третью проблему порождает изменение характера войн, которые во все большей степени ведутся не с государствами, а с сетевыми структурами. Это вызвано меняющимся характером современной глобальной конкуренции, которая во все большей степени становится меж— цивилизационной.

Сегодня уже практически не вызывает сомнения, что глобальные монополии, лишившиеся после уничтожения Советского Союза сдерживающей силы в виде биполярного противостояния двух систем, в ходе стихийной и хаотической погони за наживой создали мировой порядок, лишающий две трети человечества возможности нормального развития и потому отличающийся крайней неустойчивостью. Зарождение же и проявление новой силы, сдерживающей их саморазрушающий произвол, представляется в этих условиях вопросом лишь времени и новых болезненных кризисов.

Весьма интересен с этой точки зрения подход американского политолога Н.Злобина, рассматривающего гражданское общество как основную силу, сдерживающую современное государство и именно за счет этого сдерживания обеспечивающую стабильность общества. Опираясь на ставшие в последние годы традиционными представления о том, что в современном глобализированном мире страны и группы стран занимают роль основных структурных элементов привычного нам общества (есть страны-банкиры, страны-пролетарии, страны-менеджеры и так далее), Н.Зло— бин высказал кощунственную с точки зрения традиционной внешнеполитической религии Запада, но исключительно многообещающую с практической точки зрения мысль, С его точки зрения международный терроризм можно рассматривать как стихийное, еще далеко не полностью оформившееся и в силу этого пока еще неизбежно уродливое проявление нарождающегося глобального гражданского общества. Как и в случае традиционного, не над- а внутринационального общественного устройства, это глобальное гражданское общество объективно призвано сдерживать глобальное государство, в роли которого выступают США как персонификация коллективного Запада.

Столкновение с гражданским обществом, пусть даже глобальным, неминуемо приобретает для традиционного государства характер комплексного, многоуровневого взаимодействия с сетевыми структурами, в основном самодеятельными, сплетение которых и составляет это гражданское общество. Войны с ним, неизбежные в силу современного состояния развитых стран Запада и неразвитых двух третей человечества, поэтому неизбежно становятся войнами с сетевыми структурами, которые объективно требуют непубличных, не подлежащих огласке действий — от тайных переговоров до тайных убийств (предельным выражением последних являлась операция «Феникс», заключавшаяся в массовом уничтожении американцами и обученными ими спецслужбами Южного Вьетнама функционеров партизанского движения; эффективность этой операции оценивалась северовьетнамскими военными исключительно высоко). Понятно — и это наглядно подтвердила недавняя война Израиля против Ливана, — что традиционное демократическое правительство, работающее чуть ли не «под телекамеру», не может осуществлять подобные действия просто технологически.

Таким образом, сетевые войны объективно требуют ограничения демократии в виде ее формальных, созданных Западом институтов. Однако не следует забывать, что подобное ограничение возможно лишь при условии высокой идеологизации общества или хотя бы его элиты, так как иначе ограничение демократических инструментов неизбежно ведет к коррупции и разложению всей системы общественного управления.

Основная проблема заключается в том, что современная западная демократия не терпит идеологизации и последовательно и целенаправленно уничтожает ее, выбивая тем самым почву из-под своих собственных ног!