Тензин Гьяцо - Этика для нового тысячелетия Страница 15

Каждая из мировых религиозных традиций отдает ключевую роль воспитанию сострадания. Поскольку оно является одновременно и источником, и результатом терпения, терпимости, прощения и всех хороших качеств, очень важно заниматься его взращиванием с начала и до конца духовной практики. Но даже и без религиозных намерений любовь и сострадание, несомненно, имеют для всех нас основополагающее значение. Учитывая нашу основную предпосылку, что этическое поведение состоит из поступков, не приносящих вреда другим, мы делаем вывод, что нам необходимо принимать в расчет чужие чувства, а это делается на базе нашей врожденной способности к сопереживанию. И если мы, сдерживая все, что препятствует состраданию, и взращивая то, что способствует ему, преобразуем эту способность в подлинные любовь и сострадание, нравственная сторона нашей деятельности улучшится. И мы обнаружим, что это ведёт к счастью и нас самих, и других.

Часть II

ЭТИКА И ЛИЧНОСТЬ

Глава 6

ЭТИКА ВОЗДЕРЖИВАНИЯ

Я думаю, что взращивание сострадания, от которого зависит счастье, требует двоякого подхода. С одной стороны, нам необходимо ограничивать те факторы, которые препятствуют состраданию. С другой – мы должны взращивать то, что способствует ему. Как мы уже видели, состраданию содействуют любовь, терпение, терпимость, прощение, скромность и тому подобное. Что мешает состраданию, так это отсутствие внутренних ограничений, и такое отсутствие мы определили как источник всех неэтичных поступков. Мы обнаруживаем, что благодаря изменению наших привычек и склонностей мы начинаем улучшать общее состояние наших сердца и ума (kun long), – того, что служит источником всех наших поступков.

Следовательно, первое, что нам необходимо – поскольку духовные качества, способствующие состраданию, влекут за собой правильное в этическом смысле поведение – так это воспитывать привычку самодисциплины. Я не спорю, что это дело трудное, но мы, по крайней мере, уже знакомы с его основами. Например, зная опасность подобного занятия, мы запрещаем и себе, и своим детям употреблять наркотики. Однако тут важно понять, что сдерживать свою реакцию на отрицательные мысли и чувства не значит просто подавлять их: самое главное тут – понять их разрушительную природу. Простое повторение того, что зависть – очень сильное и разрушительное чувство – весьма вредна, не даст нам настоящей защиты против нее. Если мы в своей жизни направлены на внешнее и при этом игнорируем внутреннее измерение, мы с неизбежностью обнаружим, что сомнения, тревожность и прочие беды все растут, а счастье ускользает от нас. Поэтому, в отличие от физической тренировки, подлинная внутренняя – или духовная – дисциплина не может возникнуть под нажимом со стороны, а появится лишь благодаря добровольным и направленным усилиям. Другими словами, этичное поведение представляет собой нечто большее, чем простое повиновение законам и правилам.

Недисциплинированный ум похож на слона. Если его оставить без присмотра, он может учинить настоящий погром. Но вред и страдания, с которыми мы сталкиваемся в результате неспособности сдержать отрицательные порывы ума, приносят разрушения куда худшие тех, что может причинить разбушевавшийся слон. Такие порывы не только могут привести к уничтожению вещей, они также могут надолго стать причиной боли и для других, и для нас самих тоже. Но я не имею здесь в виду, что ум (lo) обладает прирожденной склонностью к разрушению. Да, когда ум находится под влиянием резко отрицательных мыслей или чувств, то может показаться, что он характеризуется лишь каким-то одним качеством. Но, если бы, например, склонность к ненависти была неизменной характеристикой сознания, тогда сознание должно было бы всегда ненавидеть. Ясно, что это не так. Тут необходимо научиться видеть разницу между сознанием как таковым и мыслями и чувствами, которые оно испытывает.

Хотя в момент сильных переживаний чувства могут переполнять нас, тем не менее, позже, обдумывая их, мы остаемся безразличными. Когда я был совсем юным, я всегда сильно волновался, когда старый год подходил к концу, поскольку думал о Монлам Ченмо – Большом Молебствии . Это был большой религиозный праздник, которым отмечалось начало тибетского Нового года. Будучи Далай-ламой, я играл в нем важную роль, и прежде всего это значило для меня то, что я перебирался из Поталы в помещения в храме Чжокханг, одной из величайших святынь Тибета. С приближением этого дня я тратил все больше и больше времени на грезы и планы, отчасти страшась, отчасти радуясь предстоящему, и все меньше и меньше занимался учебой. Боялся я того, что во время главной церемонии мне придется читать на память длинный текст, а радовался тому, что увижу огромные толпы паломников и торговцев, заполнивших рыночную площадь перед храмовым комплексом. Но, хотя и перевозбуждение, и неприязнь, которые я тогда испытывал, были вполне основательными, сейчас, вспоминая это, я, конечно, могу только посмеяться. Теперь я уже вполне привык к большим толпам людей. А после многих лет тренировок чтение наизусть длинных текстов меня ничуть не беспокоит.

Мы можем понять природу ума, сравнив его с водами озера. Когда налетает шторм, вода волнуется, и грязь поднимается со дна, замутняя ее. Но грязь не является природной составляющей воды. Когда шторм утихает, грязь оседает, и вода снова становится чистой. Так же и здесь: хотя мы можем предполагать, что в широком смысле ум, или сознание, обладает неизменной сущностью, когда мы всматриваемся в него глубже, мы видим, что он состоит из полного спектра состояний и ощущений. Сюда входит и наше чувственное восприятие, которое непосредственно имеет дело с предметами, а также и наши мысли и переживания, выражаемые посредством слов и понятий. Ум подвижен: посредством намеренного воздействия мы можем изменить наше умственное и эмоциональное состояние. Мы знаем, например, что отдых и утешения могут помочь развеять страх. А советы, которые ведут к большему осознанию и любви, могут помочь избавиться от депрессии.

Тот факт, что чувства и сознание не являются одним и тем же, говорит нам, что мы не должны поддаваться эмоциям. Каждый наш поступок есть отклик на некое умственное или эмоциональное состояние, на которое мы реагируем более или менее свободно, – хотя, конечно, нечего и говорить о том, что, пока мы не научились держать свой ум в узде, нам трудно будет осуществить эту свободу. И снова в целом именно то, как мы откликаемся на эти состояния и переживания, и определяет моральное содержание наших действий. Проще говоря, это значит, что, если наш отклик положителен и интересы других мы ставим впереди наших собственных интересов, то и наши поступки будут положительными. Если мы откликаемся отрицательно, пренебрегая другими, то и наши поступки будут негативными и неэтичными.

В соответствии с этим пониманием, мы можем представить ум, или сознание, как очень честного, очень искреннего президента или монарха. При таком взгляде наши мысли и чувства похожи на кабинет министров. Некоторые из них дают хорошие советы, некоторые – плохие. Некоторые в своей деятельности заботятся о благе других, некоторые преследуют только собственные узкие интересы. И в обязанности главного сознания – лидера – входит определить, кто из его подчиненных дает хороший совет, а кто – плохой, на кого из них можно положиться, а на кого – нет, и действовать в соответствии с хорошими советами, отбрасывая плохие.

Умственные и эмоциональные состояния, дающие плохие в этическом смысле советы, сами по себе могут быть описаны как некая форма страдания. Действительно, мы обнаруживаем, что, когда им позволяют разрастись до определенной степени, ум оказывается захлестнутым эмоциями, и мы ощущаем нечто вроде внутреннего вихря. Он обладает и физической размерностью. Например, в момент гнева мы чувствуем сильное нарушение нашего обычного равновесия, и это часто ощущается другими людьми. Всем нам хорошо известно, как портится атмосфера во всем доме, если один из членов семьи пребывает в дурном настроении. Когда мы приходим в ярость, и люди, и животные всячески избегают нас. Иногда эти внутренние вихри настолько сильны, что нам очень трудно их сдерживать. Из-за этого мы набрасываемся на других, и таким образом наши внутренние состояния реализуются внешне.

Но это не значит, что все чувства и эмоции, причиняющие нам беспокойство, обязательно отрицательные. Первым признаком, отличающим обычные эмоции от тех, что разрушают внутренний покой, является негативный познавательный компонент. Момент сожаления не превратится в невыносимое горе, если мы не станем слишком концентрироваться на нем и добавлять к нему отрицательные мысли и фантазии. Тогда, когда я излишне волновался при мысли о толпах паломников и торговцев и боялся долгих чтений вслух, я добавлял к основному ощущению познавательный компонент. Благодаря прямо-таки навязчивым фантазиям мое воображение многое прибавляло к реальной ситуации. И я выдумывал истории о предстоящем развитии событий, разрушавшие мою обычную безмятежность.