Алексей Пушков - Постскриптум. Поможет ли России Путин? Страница 15

Во-первых, крайне непопулярный уходящий президент. Эту роль блистательно сыграл Джордж Буш, вызвавший у большинства американцев, и без того не любящих политический Вашингтон, приступ отвращения к традиционной элите.

Во-вторых, слабый консервативный кандидат, воплощающий в себе все черты уходящей в прошлое Америки. Им стал сенатор Джон Маккейн, заслуженный, но престарелый вояка, выступивший как реинкарнация Буша-младшего.

В-третьих, серьезный экономический кризис, который дискредитировал бы в глазах населения классических лидеров — выходцев из белого большинства, и подготовил бы избирателей к радикально новому президенту — новому во всем, начиная от происхождения и взглядов и заканчивая цветом кожи. И тут на арену вышел глобальный финансовый кризис, обрушившийся на Америку в сентябре 2008 года, а вместе с ним и сам Обама, обещавший стране именно то, чего она ждала — новые ответы на новые вызовы.

Наконец, Обама как кандидат и как президент стал воплощением новой, многорасовой Америки, в которой неудержимо растет испано-говорящее население — так называемые «латинос», где афро-американцы укрепились и численно, и социально, где, как в новом Вавилоне, смешались все расы и все континенты.

Но и этого всего еще было бы недостаточно. Необходимо было ослабление США, резкое настолько, чтобы вынудить Америку расстаться с иллюзией однополярного мира, в котором она правит и направляет, а все остальные внимают и подчиняются, охотно или не очень. Те же, кто не подчиняется, познают на себе всю мощь карающей десницы.

Эту роль нового Вьетнама сыграл Ирак. Конечно, в Ираке США не потерпели полного и окончательного военного поражения, там не погибло столько американцев (на конец 2009 их было «всего» пять тысяч человек). Но именно Ирак, куда США ввели войска вопреки ООН, где в результате вторжения погибли десятки, если не сотни тысяч иракцев, стал невиданным моральным поражением Америки.

Надо было срочно спасать репутацию — и Америка нашла Обаму, сына белой американки и африканца-мусульманина, темнокожего и либерального политика, ничем не связанного с засевшей в столице страны белой элитой.

Так Обама выиграл битву за Белый дом.

Но это далеко не объясняет получение им Нобелевской премии мира. Ибо за победы на выборах, пусть даже и в самой сильной стране мира, ее вроде бы не дают. Глава нобелевского комитета, бывший президент Норвегии Турнбьерн Ягланд так объяснил это решение: «Мы присуждаем эту награду не за то, что может случиться в будущем, а за то, что сделано в прошлом году. Мы надеемся, это поощрит его (Обаму) в начинаниях». Реакция была поразительно единодушной от США до Ближнего Востока.

«Это просто неприлично. Президент Барак Обама только что получил Нобелевскую премию мира. Совершенно неясно, за что. За то, что он помирился с Хиллари Клинтон?» — писала консервативная «Уолл-стрит джорнэл».

Поразительно, но с правым американским изданием согласен лидер группировки «Исламский джихад», действующей в секторе Газа, Халид Эль Батч. Он заявил, что эта премия «не мотивирована ни с точки зрения авторитета, ни с точки зрения достоинства и морали».

«Нью-Йорк таймс» также выразила удивление: «Поскольку американские войска размещены в Ираке и Афганистане, имя президента Обамы даже не фигурировало в списке возможных победителей до последней минуты».

А бывший польский президент Лех Валенса откровенно изумился: «Кто, Обама? Так быстро? Слишком быстро! Он не успел ничего сделать».

Но, пожалуй, самый выразительный комментарий принадлежит одному из американских карикатуристов: «В этом году премия мира вручается президенту США Бараку Обаме за его огромные усилия, направленные на то, чтобы не быть Джоржем Бушем».

Присуждение Обаме Нобелевской премии мира — это тот самый редчайший в современной мировой истории случай, когда в своем недоумении согласны все — от Валенсы до джихадистов.

И вот почему. Всем отлично понятно — за минувший год Обама не сделал ровным счетом ничего, что могло бы оправдать присуждение ему этой пусть зачастую спорной, но все же очень символичной премии. Если, конечно, не считать огромного числа произнесенных им речей с призывами к миру, сотрудничеству и взаимопониманию. Речей хороших, но всего лишь речей. Согласимся: лидеры всего мира произносят хорошие речи. Но чтобы за них давали Нобелевскую премию?

В остальном — Обама не сделал, повторяю, ничего. Возможно, не успел, но в любом случае — не сделал. В Афганистане война как шла, так и идет, даты вывода войск США из Ирака неясны, и американские генералы уже открыто опровергают обещание Обамы вывести их к лету 2010 года, вокруг Ирана прорыва тоже нет. На Ближнем Востоке ощущение тупика даже усилилось. Неужто за все это Обама и получает премию мира? Фарс, скажете вы? Да, но не торопитесь. В XXI веке фарс становится сутью мировой политики, и не только в США. Фарс в виде виртуальной реальности и виртуальных достижений становится универсальным ее проявлением и главным содержанием.

Если вдуматься, за какие конкретные дела именно Обаму избрали президентом?

Отвечаю: не за дела, а за слова. В отличие даже от пресловутой Сары Пейлин, которая была убеждена, что хорошо знает Россию, поскольку видела ее с одного из островов Аляски, Обама никогда не правил ни штатом, ни даже маленьким городом. Да, он несколько лет был сенатором, но не прославился на этом посту ровным счетом ничем, ни одним законом, ни единой поправкой, которая носила бы его имя. Единственное, что он реально сделал за всю свою карьеру — организовал афро-американскую общину в Чикаго. В течение трех месяцев он проводил собрания чернокожего населения и регулярно помогал носить авоськи престарелым афроамериканкам. Обама, подносящий сумки престарелой темнокожей женщины, — эта фотография обошла все газеты Америки. Других общественно значимых фотографий практически нет.

Зато Барак Обама прекрасно говорит. Вот за это ему и дали Нобелевскую премию мира. За слова. За новый тон, которым с миром говорит Америка. За новый образ. За красивые призывы. За предвыборное выступление летом 2008 года в Берлине, куда он приехал завоевывать Европу, что было совсем нетрудно на фоне блеклого, агрессивного и откровенно глуповатого Буша. Там, в Берлине, пойдя по стопам Джона Кеннеди, сказавшего в разгар острейшего кризиса времен «холодной войны» свое знаменитое «Ich bin ein Berliner!» («Я — берлинец!»), Обама принес клятву на верность совместным с Европой ценностям, о которых напрочь забыла администрация Буша.

Именно там он сумел очаровать европейцев.

То же самое Обама попытался повторить через год на Востоке, когда 11 июня 2009-го он выступил в Каире, уже будучи президентом. Обратившись к мусульманскому миру, он на словах протянул этому миру руку искренней дружбы. Таких речей мусульмане от лидеров США действительно давно не слышали. В Каире Барак Обама подтвердил: он — не Буш. Он не пугает исламский мир новыми крестовыми походами. Он не считает, что те, кто не с Америкой — против нее. Он готов говорить и договариваться и с теми, и с другими — например, с Ираном. Но ведь известно: главная проблема для мусульман вовсе не Иран, к которому арабы относятся прохладно, если не сказать плохо, а палестинский вопрос. А здесь — по-прежнему тупик.

Не получилось в полной мере и с Россией. Речь Обамы в Москве, в Российской экономической школе, была правильной и неглупой, но она не произвела особого впечатления даже на молодежную аудиторию. Москва, как говорится, слезам не верит. После Клинтона и Буша не верит она и словам — их было слишком много сказано с американской стороны, но слишком мало хорошего мы на практике видели от Америки.

А что же сам Обама? Он, по его собственным словам, был «застигнут врасплох и смущен». Как заметил обозреватель Майкл Каус, самым мудрым решением для Обамы было бы вовсе отказаться от премии, заявив при этом, что он еще не имел времени осуществить задуманное. Однако Обама премию принял, что ставит и его лично, и его администрацию в затруднительное положение. Правые и так уже критиковали Обаму за то, что он получает аплодисменты во всем мире практически ни за что. И Нобелевский комитет, по сути дела, своим решением подтвердил их правоту, вручив ему виртуальную премию за чисто виртуальные достижения. За намерения, усилия и попытки. Но не за результаты. Это и есть триумф новой эпохи — эпохи торжества виртуального, мнимого над реальным и подлинным.

Однако дело здесь далеко не только в даре убеждения Барака Обамы.

Либеральный Запад так долго и отчаянно ждал повод снова всей душой полюбить Америку, а его лидеры, такие как Саркози или Браун, ждали возможности вернуть ей любовь отвернувшихся от нее европейских обществ. Обама дает либеральному Западу такой шанс. И не важно, что он успел сделать. Есть информация, что Нобелевский комитет фактически решил присудить премию Обаме еще в январе 2009-го, когда тот только пришел в Белый дом. И это показательно. Ему дали премию с той лишь целью, чтобы в новом мире, где заметно ослабли позиции США, а вызов им бросают и Китай, и Россия, и даже Иран, он сохранил бы руководящее положение Америки. Это была премия не просто президенту США — это была премия человеку, которого на Западе очень хотят видеть президентом всего Земного шара. А когда дают премию, наполненную таким смыслом, какая разница, что успел, а чего не успел сделать Барак Обама.