Эдвард Люттвак - Возвышение Китая наперекор логике стратегии Страница 16

Мао решил вырваться из тупика. Он использовал для этого древнюю китайскую традицию… Китай и Индия, сказал Мао своим военачальникам, когда-то воевали «одну с половиной войну». Пекин может извлечь оперативные уроки из обеих войн. Первая война произошла 1300 лет тому назад… После китайской интервенции обе страны наслаждались двумя столетиями расцвета религиозных и экономических взаимоотношений. Урок из этой древней войны, согласно Мао, состоял в том, что Китай и Индия не обречены на вечную вражду. Они снова могли бы наслаждаться длительным периодом мира, но для этого Китаю придется применить силу, чтобы «подтолкнуть» Индию к столу переговоров.

Восхищение Киссинджера очевидно:

Ни в какой другой стране невозможно себе представить, чтобы современный лидер использовал для важного национального проекта стратегические принципы тысячелетней давности, как нельзя представить и то, что такого лидера вполне поймут его коллеги по руководству страной54.

Но Киссинджеру следовало бы заметить, что неожиданная атака Мао не смогла добиться поставленной политической цели: китайская блестящая военная победа, обернувшаяся унизительным индийским поражением, не только не смогла «подтолкнуть» Индию к столу переговоров, но и имела прямо противоположный эффект, сделав невозможным политическое урегулирование пограничного конфликта вплоть до сегодняшнего дня. Конечно же, Киссинджер оказался прав, обнаружив влияние на поведение Мао древних китайских текстов, но он так и не смог признать, что этот эпизод обернулся великолепным примером стратегической ошибки, вызванной сомнительными принципами древней глупости55.

Сегодня мы можем наблюдать столь же опасное применение того же самого неправильного метода, выражающегося в попытках использовать инциденты на море для продвижения китайских притязаний на масштабную океанскую экспансию и мизерные клочки суши, официально именуемые КНР «Администрацией Парасельских, Спратли и Чжонша островов провинции Хайнань». Этот государственный орган осуществляет китайский суверенитет над всеми тремя архипелагами в Южно-китайском море, на два из которых помимо Китая претендуют и другие государства, а также частично их оккупируют, или, что больше соответствует действительности, содержат там свои посты – речь идет о Малайзии, Филиппинах, Вьетнаме и Тайване.

Более того, китайцы в последнее время неоднократно прибегали к устрашающей тактике на море против рыболовных судов, патрульных кораблей и буровых вышек иных стран. А именно, не открывая огня, они перебрасывали к месту событий гораздо более крупный корабль, чем у их соперников, чтобы запугать или добиться отступления, угрожая прямым столкновением судов. Еще раз подчеркнем, что целью этих провокаций является не движение к войне, а создание условий кризиса, чтобы заставить другую сторону обратить внимание на определенный вопрос и, в конце концов, решить его путем серьезных переговоров.

Все это, конечно, хорошо, но провоцируя такой кризис, китайцы не могут избежать нежелательных для себя последствий: элита и общественное мнение страны, выбранной в качестве мишени такой стратегии, могут встревожиться и мобилизоваться, а уж если общественное мнение будет настороже, то оно не позволит пойти на какие-либо уступки Китаю.

Позиция китайских официальных лиц, несмотря на ее предсказуемость, вызывает беспокойство: они никак не могут понять, к каким последствиям приводит применение метода провоцирования кризиса, ведь привлечение внимания к предмету спора обычно как раз повышает ценность объекта, оказавшегося в центре событий, и тем самым снижает вероятность уступок. Другими словами, провоцирование кризиса отнюдь не самый хороший путь для разрешения межгосударственных споров. То, что работало в отношениях между «сражающимися царствами», имевшими одну и ту же культуру, может лишь вызвать бесконечную войну между современными, различными по своей природе государствами.

Третьим пережитком менталитета «Искусства войны», мешающим отношениям Китая с другими странами и препятствующим освоению правильного непровокационного курса большой стратегии, является преувеличенная вера в обман как таковой, а также в хитрости и провокационные ходы, которые равнозначны обману.

Стратегемы и непредвиденные удары играли очень большую роль во время эпохи «сражающихся царств» точно так же, как и в эпоху Возрождения, и по тем же самым причинам: географическая близость, сходство, настоящее кровное родство, культурное единство – все это способствует применению методов, которые требуют глубокого знания противника и быстрого доступа к нему.

Наглядным достоинством таких методов является их доступность и способность давать очень хорошие результаты. Они сопоставимы с наиболее успешными военными маневрами в сравнении с войной на истощение. Кроме того, они являются выражением асимметричного способа ведения войны (война с использованием маневров), самым крайним примером которого является «обезглавливание системы командования и управления» вражеского государства, то есть убийство его правителя. В 222 году до н. э. Цин завоевало Чжао и угрожало царству Янь. Вместо армии Янь послало против противника известного ученого и террориста Цзин Кэ (Jing Ке) для того, чтобы убить правителя Цин с помощью отравленного кинжала, спрятанного в свитке. Цзин Кэ стал в Китае киногероем, причем этот бездарный фильм снимался при финансовой поддержке государства (в западном прокате – «Герой»)56. Он, может быть, и добился бы успеха, но ему помешал дворцовый врач, владеющий хорошей аптечкой; возмущенный правитель Цин послал против Янь армию и завоевал это царство.

Этот пример показывает неотъемлемый недостаток таких методов: все формы маневренной войны – как асимметричные, так и не асимметричные – хотя и являются низкозатратными, но сопряжены с большим риском, и эти факторы пропорциональны друг другу Чем меньше затрачивается ресурсов, чем меньше привлекается избыточных сил и чем меньше элемент грубой силы, тем больше эффективность самой акции, но при этом фактор благоприятных условий и четкое исполнение задуманного играют очень большую роль. Только при наличии везения и высокой квалификации стилет или отравленный кинжал может выполнить работу многих мечей, если все пойдет точно по плану.

Так как очень благоприятные условия, равно как и точное исполнение, по определению довольно редки в отличие от всевозможных неожиданностей, чреватых конфликтом, то покушения наряду с другими формами подрывных действий никогда не занимали большого места ни в западной стратегической мысли, ни в практике. Но в китайской стратегической литературе все было не так: многие рецепты из «Искусства войны» предполагают именно хитрость. Даже самое понятие пути (Тао) ведения войны равнозначно обману57. Довольно много места уделяется покушению: в первом китайском систематизированном историографическом труде, в монументальном Шиджи (Shiji) – «Записях великого историка» (The Records of the Grand Historian) или Великого Историографа Сим Цзяня (Sima Qian, Ssu-ma Ch'ien), целый том (восемьдесят шестой) посвящен биографиям террористов, включая Цзин Кэ58.

Наиболее опасным последствием неправильного применения одной культурой собственных норм поведения по отношению к другой, а также результатом ошибочной веры в методы «Искусства войны» была бы попытка Китая заставить Соединенные Штаты сесть за стол переговоров путем какой-нибудь внезапной наступательной акции. Остается лишь надеяться, что не более чем незрелыми фантазиями являются обсуждаемые в интернете предположения о том, что нападения на американский военный корабль, и даже на авианосец, могут привести к усилению китайских позиций в районе западной части Тихого океана. Однако то обстоятельство, что некоторые из этих фантазий принадлежат действующим офицерам ВМС КНР (к тому же отнюдь не младшим), – не особенно успокаивает. Не вселяет уверенности в будущее и тот факт, что до последнего времени китайские военные корабли в открытом океане не отвечали на приветствие, а вместо этого включали свои радары распознавания вражеского огня. В последнее время раздавались полуофициальные призывы применить силу для поддержания притязаний Китая на море, – не напрямую против США, но против Филиппин, союзников США по договору, равно как и против Вьетнама, нового неформального союзника США. Одна из последних неподписанных редакционных статей в Глобал Таймз – несомненно, органе правительства КНР – является явным примером такой воинственной позиции: «Китай во все возрастающей степени сталкивается с морскими спорами… что вызывает воинственные настроения внутри Китая, заставляя правительство что-то предпринимать. Много раз Китай подчеркивал свое нежелание разрешать конфликты на море военными методами… Но некоторые… страны эксплуатируют эту мягкость китайской дипломатии… Филиппины и Вьетнам верят в то, что Китай находится под давлением разного толка. Они думают, что для них настало подходящее время извлечь из этого выгоду и заставить Китай отказаться от своих прав. В настоящее время преобладающей точкой зрения в Китае является то, что КНР надо сначала пройти обычный путь переговоров с другими странами для решения споров на море. Но если ситуация примет нежелательный оборот, то могут понадобиться и военные действия. Такие настроения в обществе будут оказывать влияние на будущую китайскую внешнюю политику. Страны, вовлеченные сегодня в споры с Китаем на море, наверное, не заметили эту тенденцию в китайском общественном мнении… Таким образом, в Южно-китайском море, равно как и в других спорных морских районах возрастает риск серьезных столкновений. Если эти страны не изменят свою политику по отношению к Китаю, то им надо готовиться к тому, чтобы услышать звук пушек. Нам надо быть готовым к этому, так как это может оказаться единственным способом разрешения морских споров59».