Сергей Кургинян - Медведев и развитие Страница 16

"Пора мой друг, пора! Покоя сердце просит... "

"На свете счастья нет, но есть покой и воля... "

Принципиальная невозможность и недопустимость покоя, а значит, немыслимая напряженность во всем, что касается развития. Откуда это? Это нечто большее, чем внешнее по отношению к системе требование развития (надо развиваться – "или нас сомнут").

У развития есть метафизический враг. Его масштаб не позволяет называть его ни вселенским, ни даже бытийственным. Частным выражением этой более масштабной враждебности является так называемый "второй закон термодинамики". Мир остывает. Недаром же Эвальд Ильенков, да и некоторые другие, полагали, что нужно взорвать планетарную систему, чтобы согреть Вселенную, – и видели в этом жертвенную миссию человечества.

Но и такие рассуждения имели частный характер (у Ильенкова, например, были явным образом связаны с его увлечением Вагнером). Общий же характер имеет нечто другое.

Что такое развитие вообще? Это восхождение форм. Формы восходят от неживого к живому, от живого к разумному и дальше. Дальше, дальше, дальше... Интеллигенция "балдела" от "Антимиров" в театре "На Таганке". И от последней фразы спектакля: "Все прогрессы реакционны, если рушится человек". Но почти ни у кого не хватило драйва задать ответный, резкий до безобразия, вопрос: "А на фиг нужен ваш человек, если нет прогресса?" Почему этот человек должен забивать и есть скот, топтать ногами цветы? В чем его особое право, если он не становится локомотивом всеобщего восхождения? Да и не только восхождения, но и спасения. Потому что само по себе восхождение – это восхождение куда-то. Не так ли? А иначе зачем восходить? Разум обязан восходить к сверхразуму!

Сегодняшний вопрос о тупике индивидуальной человеческой эволюции (росте потенциала мозга отдельного человека и росте возможностей этого самого мозга) – гораздо более мучителен, чем вопрос о новых источниках энергии. Являются ли пресловутые "дети индиго" спекуляцией или отрицанием эволюционного тупика – неясно. Но то, что вопрос мучителен, – ясно как никогда.

Человечество находится у барьера Питерса. Суть барьера – в том, что развитие человека и развитие технологий не могут оказаться принципиально разноскоростными. Если технологии развиваются быстрее, чем человек, то рано или поздно разрыв между человеческим потенциалом и потенциалом технологий станет критическим. И сам этот разрыв уничтожит человечество.

Питерс, кстати, считал, что многие инопланетные цивилизации исчезли именно так, и в этом причина космического одиночества человечества. То есть надо либо научиться развивать человека быстрее, либо начать сдерживать технологический рост.

Однако и проблема Питерса – носит не окончательно масштабный характер. Ну, спасется человечество – и что дальше? Спасутся ли формы? Будет ли преодолен "рок конца"? Удастся ли бросить вызов этому самому второму закону термодинамики, то есть тлению и рассыпанию? Будет ли "пресуществлена" материя?

А главное – где источник этого самого рассыпания? Рассыпается ли все само (и тогда враг – энтропия)? Или же есть "энтропизатор" (и тогда именно он является врагом)?

Исследования, связанные не с рассыпанием форм, а с их превращением, смутно намекают на наличие "энтропизатора". На то же самое намекают некоторые астрофизические исследования. Да и три великих ученых-мониста классической эпохи (Эйнштейн, Фрейд и Маркс) остановились где-то у этого края. И то ли не захотели, то ли не смогли идти дальше.

Фрейд, например, в конце своей научной карьеры вдруг написал статью "Эрос и Танатос", опровергающую все его прежнее творчество, основанное на концепции Эроса. А научный мир как бы этого не заметил.

С Эйнштейном что-то произошло не в связи с тупиками общей теории относительности (их-то он преодолел), а в связи с чем-то, касающимся антигравитации и сходных проблем (лямбда-член в уравнениях поля, который позже вывел на идеи "темной материи" и "темной энергии").

Метафизический коммунизм, реально прораставший сквозь коммунистические буквальности, был заряжен именно этим. То есть особостью развития, доведенной до предела. И именно на эту особость развития откликнулась с невероятной страстью историческая личность под названием Россия.

Сейчас, когда налицо новый этап остывания Модерна, любой альтернативный ответ на вопрос о развитии – невероятно ценен. И дело даже не в том, как это сопрягается с буквальностями исторического прошлого и с реальным историческим коммунизмом. Любые реставрации обречены. Дело в том, возникнет ли фундаментально новый сценарий. Кто скажет что-то новое – совсем новое – о развитии. И каково право России на данную решающую смысловую территорию.

Без этого права – нет России и мира. И не потому ли кто-то так свирепо ринулся добивать этот самый коммунизм вместе с советским историческим опытом, что "бронепоезд" развития стоял "на запасном пути", и нужно было "грохнуть" этот запасный путь до того, как начнется расправа над путем основным?

Теперь – расправа началась и идет.

23. 04. 2008 Завтра №:17

IX съезд "Единой России"... Я слушаю выступающих. Вглядываюсь в лица слушающих. Говорятся хорошие слова о любви к России, о борьбе за ее перспективы в XXI столетии. Может быть, словам этим и не достает глубины и подлинности. Но, по крайней мере, в них нет яростного презрения и ненависти к своей стране как исторической личности.

И не надо говорить, что было бы странно, если бы политическая элита была пропитана подобной ненавидящей страстью. Она была ею пропитана. И я еще помню совершенно другие слова, изливаемые на общество победившей демократической властью.

Почему я не должен радоваться тому, что те слова ушли в прошлое? Почему я должен с особой придирчивостью вслушиваться в интонации говорящих? Почему именно в данном случае нужны особо взыскательные тесты, проверяющие соответствие слов и дел? Ну, нет в словах предельной искренности, и что? Предельной неискренности в них тоже нет. И все мы понимаем, что слова - искренние они или нет - это уже полдела. Что, будучи произнесенными, они что-то за собой приносят в реальность. Хотя бы в виде предпосылок для изменений общественного мнения, сформированного предыдущим "псевдовластвующим субстратом".

Пусть хотя бы с обществом поговорят какое-то время не на языке ненависти. Пусть хотя бы ненамного расширится коридор допустимых тем, оценок, подходов. Даже это отнюдь не мало.

И почему я должен бояться того, что "Единая Россия" станет новой КПСС? Пусть этого боятся те, кто ненавидел КПСС, Советский Союз и все, что с ним было связано (советский проект, коммунистический проект и так далее). А я считал и считаю, что та - советская - реальность, которая несла на себе отпечатки этой идеальности, была совместима с жизнью, а нынешняя реальность - нет.

Нынешняя реальность при этом намного комфортнее, вольготнее, прошу прощения, свободнее. В ней нет многих идиотизмов прошлого, которые я болезненно переживал. Но нет в ней и другого! Причем не только того, что предполагал великий Проект (этого-то уже давно не было), но и того, что предполагает любая живая и здоровая социальная жизнь.

Нет морального чувства (на уровне элементарных разграничений - воровать плохо, жить честно хорошо). Нет уважения к труду. Нет (по крайней мере, в высших стратах - об этом просто анализы говорят) основополагающих социальных инстинктов, таких, как сострадание и солидарность. Нет, наконец, внятных приоритетов, имеющих, в конце концов и материальное выражение. Профессор, доктор наук в СССР жил вдвое (а то и втрое) лучше среднего гражданина страны. Это означало, что страна нуждается в знании, научно-техническом и ином развитии.

Сейчас этого нет. Никто не замечает, что этого нет. Что угодно обсуждают, кроме несомненности отсутствия здоровой социальной иерархичности. Мои учителя по Московскому геологоразведочному институту - профессора и заведующие кафедрами - получают уж никак не больше 500 долларов в месяц. Это я знаю точно. Между тем, речь идет о геофизиках, которые должны вести разведку новых нефтяных, газовых, рудных месторождений. Не нанотехнологиями заниматься, а этот самый "хлеб насущный" обеспечивать всем, включая энергетических олигархов.

Как и в любом другом сегодняшнем институционализированном сообществе, рассматриваемый мною профессорский слой, конечно, имеет еще и очень узкую "успешную" верхушку. Но ведь ни у кого не вызывает сомнения, чем обеспечена ее экономическая успешность. Воровством, вот чем. И это не в счет.

А то, что не ворующая часть просто по факту профессии обречена на социальное прозябание... Как прикажете к этому относиться? Может быть, внутри этого прозябания есть какая-то относительная комфортность. Хотя какая комфортность при 500 долларов в месяц? Не до жиру - быть бы живу. Но, в любом случае, нет никаких шансов на социальное воспроизводство для входящих в жизнь молодых профессионалов (они ведь люди... цены на квартиры запредельны... как при таких ценах заводить семьи... и так далее).