Карл Каутский - Этика и материалистическое понимание истории Страница 18

Всякий отдельный шаг вперёд на этом пути технического развития является уже сознательным и желательным. Всякий из них происходит из стремления искусственно увеличить силы человека за пределы, положенные природой. Но всякий подобный технический прогресс с необходимостью влечёт за собой также и такие действия, которые не вызывались желанием действовать и не могли вызываться им в их виновниках, так как последние не были в состоянии даже предчувствовать их, действия, которые так же, как и действия естественного подбора, можно было бы назвать приспособлением к среде, но к среде, искусственно изменённой самим человеком. При этом приспособлении снова играет роль сознание, познание новой среды и её потребностей, но в этом случае они уже не имеют значения самостоятельной, дающей направление побудительной причины.

Теперь мы постараемся для пояснения сказанного представить себе, что должно было произойти тогда, когда первобытный человек сделал первые орудия и когда он к камню и палке, которые употребляли и обезьяны, присоединил молоток, топор или копьё. Разумеется, последующее изложение может быть только гипотетическим, так как у нас нет никаких свидетельств обо всём этом процессе. Но потому оно и должно служить не доказательством, а только иллюстрацией. Мы упрощаем его насколько возможно, например, совершенно не рассматриваем того влияния, какое должно было иметь на первобытного человека рыболовство.

Как только первобытный человек изобрёл копьё, он получил возможность охотиться за более крупными животными. Если до сих пор его пропитание состояло преимущественно из плодов и насекомых, может быть также из птичьих яиц и молодых птенцов, то теперь он мог убивать и более крупных животных, и с этого момента мясо сделалось наиболее существенным средством его пропитания. Но большинство крупных животных обитает не на деревьях, а на земле, и вот охота переселяет человека из его воздушных жилищ на землю. Мало того. Наиболее подходящих для охоты животных, именно жвачных, можно найти в первобытном лесу лишь в небольшом количестве; и вот человек устремляется за ними в широкие луговые равнины, в прерии. Чем более человек становился охотником, тем скорее мог он покинуть первобытный тропический лес, к которому он раньше был прикован.

Как сказано, это изложение основано целиком на предположениях. Ход развития мог быть и прямо противоположным этому. В той же мере, как изобретение орудий и оружия могло побудить человека переселиться из первобытного леса в более просторные луга с редкой древесной растительностью, и другие причины, принудившие первобытного человека покинуть его первоначальное жилище, могли сделаться поводом к изобретению оружия и орудий. Допустим, например, что число людей переросло доступное им количество средств пропитания; или что ледниковый период заставил спуститься ниже глетчеры среднеазиатской горной местности и вытеснил жителей её долин из их первобытных лесов в травяные равнины, находившиеся по краям; или же, что возрастающая сырость климата всё более разрушала первобытные леса и всё более способствовала превращению их в луга. Во всех этих случаях первобытный человек был принуждён отказаться от жизни на деревьях и больше двигаться по земле; но вместе с этим он должен был в большем количестве отыскивать для себя животную пищу, так как не мог уже в прежних размерах кормиться древесными плодами. Новый образ жизни принудил его чаще употреблять камни и палки и этим приблизил изобретение первых орудий и оружия.

Но всё равно, принять ли первый, или второй путь развития, или же в различных пунктах они оба могут иметь место независимо друг от друга, каждый из них ясно обнаруживает тесное взаимодействие, которое происходит между новыми средствами производства и новым образом жизни и потребностями. Каждый из этих факторов с естественной необходимостью порождает другой, каждый необходимо делается причиной изменений, которые в свою очередь скрывают в недрах своих новые изменения. Так, каждое изобретение неизбежно порождает действия, которые дают толчок к другим изобретениям и, следовательно, к новым потребностям и образу жизни, которые снова вызывают новые изобретения и т. д., — целая цепь бесконечного развития, совершающегося тем многостороннее и быстрее, чем дальше оно пошло и чем больше в соответствии с этим растёт возможность и лёгкость новых изобретений.

Теперь мы рассмотрим те последствия, которые должно было повлечь за собой возникновение охоты, как нового источника пропитания человека, и уход последнего из первобытного тропического леса.

Теперь человек заменил в своём меню древесные фрукты как мясом, так и кореньями и плодами травяных растений, зерном и маисом. Но это в свою очередь проложило дорогу дальнейшему прогрессу. Разведение растений в первобытном лесу невозможно, а вырубить такой лес превосходит силы первобытного человека. Да он бы даже и не смог дойти до этой идеи. Он питался древесными плодами; выращивать же фруктовые деревья, которые только много лет спустя дают плоды, требует уже высокой степени культуры и оседлости. Напротив, разведение трав на лугах и в степях гораздо легче, чем в первобытном лесу, и может быть осуществлено уже самыми простыми средствами. Да и мысль о разведении таких трав, которые часто дают плоды уже спустя несколько недель, могла гораздо легче прийти в голову, чем мысль о выращивании фруктовых деревьев. Причина и действие следуют здесь так непосредственно друг за другом, что становится очень легко уловить их связь, и поэтому даже бродячий доисторический человек был в состоянии дожидаться и мог оставаться на время между посевом и жатвой где-нибудь вблизи возделанного места.

Но, с другой стороны, покинув первобытный тропический лес, человек гораздо больше, чем на своей первоначальной родине, подвергался всем опасностям непостоянного климата. Ведь в густом лесу колебания температуры днём и ночью несравненно менее значительны, чем на открытой равнине, на которой днём бывает палящий солнечный зной, а ночью наступает сильное лучеиспускание и охлаждение. В первобытном лесу бури гораздо менее заметны, чем в безлесной местности, которая менее защищает от дождя и града, чем почти непроницаемая листва леса. Поэтому, вытесненный в травянистую равнину человек должен ощущать потребность в убежище и одежде, потребность, совершенно чуждую первобытному человеку, обитателю тропического леса. Если уже человекоподобные обезьяны строят себе для сна настоящие гнёзда, то человек должен перейти к сооружению стен и навесов или же искать убежища в пещерах. С другой стороны, было весьма естественно покрываться шкурами, содранными с убитых животных. Эта же потребность в защите от холода была, вероятно, первой причиной, побудившей человека стремиться к обладанию огнём. Различные технические применения огня он мог узнать лишь мало-помалу, после того как пользовался им уже долгое время. Напротив, теплота, которую испускал из себя огонь, чувствовалась сразу. Каким образом человек достиг обладания огнём, должно быть, никогда не удастся установить с точностью. Достоверно одно, что в первобытном тропическом лесу человек не нуждался в нём, как в источнике тепла и не имел даже возможности сохранять его там вследствие постоянной сырости. Только в более сухой местности, где местами можно было найти большие количества сухого горючего материалу, моху, листьев и хворосту, могли возникать пожары, которые познакомили человека с огнём.

Быть может, это произошло благодаря удару молнии или благодаря искрам от кремней — первого материала для орудий первобытного человека, — или же от накопления теплоты, которая возникала при просверливании дыр в твёрдом дереве.

Мы видим, как изменялась вся жизнь человека, его потребности, его местопребывание и пищевые средства и как одно изобретение в результате влекло за собою многие другие, лишь только оно было сделано, лишь только удавалось изобрести копьё или топор. При всех этих превращениях сознание играло большую роль, но сознание не тех поколений, которые изобрели копьё и топор, но уже других. И задачи, которые вставали в сознании позднейших поколений, не возникали в сознании предыдущих, они явились с необходимостью сами собой, как только было сделано изобретение.

Но действие изобретения не исчерпывается изменением местопребывания, потребностей, способа добывания пропитания и всего образа жизни.

Разделение труда между органами имеет в животном организме свои определённые границы, так как органы неразрывно связаны с организмом, который не может менять их по произволу, да и число их является ограниченным. С другой стороны, этим также устанавливается граница многосторонности отправлений, совершать которые в состоянии животный организм. Например, невозможно, чтобы тот же самый член служил одинаково хорошо и для схватывания и для бегания и летания, совершенно оставляя в стороне дальнейшие специализации.