Юрий Шалыганов - Проект Россия. Большая идея Страница 18

Производство патриотов строится по той же технологии, что и производство футбольных болельщиков. Людей более высокого уровня оно не захватывает. Ведь человеку хочется знать, почему он должен считать государство более ценной сущностью, нежели свою жизнь. Когда он не находит ответа, патриотизм подвергается осмеянию.

Очень скоро коммунистическая теория теряет свою ценность, что тут же сказывается на кадровой политике. Масштаб перестает быть решающим показателем. Проходным билетом во власть становится способность наращивать мощь страны: делать хорошие танки и бомбы, развивать промышленность и сельское хозяйство, осваивать космос и целину.

Теория коммунизма постепенно переходит в разряд демагогии и ритуала. Реальным делом считается только то, что связано с хозяйством. В итоге коммунистическая идеология выдавливается на обочину и оказывается в ведении клерков института марксизма-ленинизма, никчемных людей, ищущих спецпайки, путевки и прочее.

Чудная сложилась ситуация. Формально эти «теоретики коммунизма» были жрецами, охватывающими целый мир, понимающими законы его развития, определяющими цель и задающими направление. Фактически они личного блага искали, карьеру делали, в курилке анекдоты рассказывали про коммунизм. Это был аналог религиозных книжников древнего Израиля, только современным «жрецам» поставили задачу раскрашивать любое решение власти в коммунистические тона. ЦК принимал решение, исходя из сиюминутности. «Книжники» представляли его вытекающим из глобального осмысления.

Во власти оказываются два типа людей. Первый тип: честные люди с хозяйственными, политическими и военными талантами. Второй тип: нечестные люди с аналогичными талантами. Первых можно назвать честными друидами, почитающими священным долгом служение Государству. Вторых — мнимыми друидами, ищущими не благо страны, а личное. Свою истинную цель они прикрывают коммунистической демагогией. С трибун льются пустые речи, которым аплодируют пустые люди.

Пока был жив Сталин, мнимые друиды тщательно скрывали свои цели. Но природу не скроешь. Возникали группировки, дерущиеся между собой за теплые места. Они понимали энергию общества дармовым ресурсом, который стремились использовать на обустройство своего быта. Сталин не давал лжедруидам развернуться в полную мощь. Это затормозило разрушительные процессы, но не остановило их. Внешне божество-государство продолжало укрепляться материально. Внутренне оно стремительно слабело.

Идейный вакуум означает: опереться больше не на что, стратегической цели нет. Это приводит к естественным последствиям — система оплывает и рушится. Возникает цинизм государственного уровня, на черное начинают говорить белое.

Видимые противоречия с одинаковой эффективностью рушат как сталинский другом, так и ленинский коммунизм. Советское общество формально заявляет о служении одному божеству (коммунизму), но фактически служит другому (государству). Это примерно как миссионеры всеми правдами и неправдами убеждали язычников срубить дуб, которому те молились, и построить из него христианский храм. Язычники соглашались, но в реальности продолжали молиться дубу, существовавшему теперь для них в виде храма. Христиане без цели поклоняться Христу трансформировались в христианских язычников. Коммунисты без цели строить коммунизм превратились в коммунистических друидов, даже хуже. Лукавившие язычники хотя бы точно знали, чему молятся. Советские люди толком не понимали, что строят.

Маркс и Ленин ясно понимали последствия отклонения от стратегического курса. Это как если вы плывете на другой континент, малое отклонение от курса на коротком отрезке времени не будет заметно. Но по мере дальнейшего движения корабль будет все больше и больше уклоняться от курса. И если на нем нет людей, способных видеть стратегический курс, в один прекрасный момент он станет игрушкой стихии, которая однажды закинет его на рифы. Поэтому отцы-основатели четко расставляли акценты, говоря о патриотизме.

Сталин тоже все прекрасно понимал, но не видел иного выхода. Размолвка со стратегическим партнером (Германией), породившая призрак надвигающейся войны, не оставляла шансов продолжать прежнюю политику, а новой не было. Оптимальной в этой ситуации выглядела смена ориентиров и сохранение коммунистической риторики. Но на одной риторике далеко не уедешь, что и подтвердил крах СССР.

Глава 6. Разложение

В атмосфере поклонения государству Сталина сменяет Хрущев — как мыслитель даже не ноль, а минус (по масштабу тоже). Хрущев считал теорию демагогией. Он был, что называется, «реальным мужиком», то есть делал то, результат чего можно увидеть на коротком отрезке времени. Его мышление было типичным для малого человека.

Он считал гарантией сохранения личной власти контроль силовиков. Если силовики могут любого уничтожить физически, чему доказательство сталинские репрессии, надо контролировать армию, МВД и ФСБ. На этой задаче он сосредоточился, реализовал ее, но так до конца жизни и не смог понять, каким образом потерял власть.

Близорукость свойственна безыдейным правителям. Последний состав ЦК КПСС тоже до последнего и не мог понять, почему, имея мощную армию и карательные органы, потерял власть. И современные госруководители, когда придет их время, а оно приближается семимильными шагами, тоже не поймут причину потери власти.

Две тысячи лет назад таким конструкциям был поставлен точный диагноз: дом, построенный на песке, рухнет, и падение его будет великое. Устоит под напором внешних обстоятельств только здание, имеющее каменный фундамент. Компенсировать несовершенство «чуда архитектуры» деньгами нельзя — танки из говна еще никому не удавалось сляпать.

Дом, в котором мы живем, уже не дом на песке (без фундамента). Это уже падающее строение. От удара о землю его отделяют по историческим меркам мгновения. Вскоре он упадет и разлетится на кусочки. Из-за несоответствия скорости падения нашему восприятию мы не фиксируем действие. Нам кажется, все нормально. Есть недочеты, но они были всегда. А раз так, занимаемся привычной текучкой. Но если смотреть шире, приближение очевидного конца нельзя не признать. К сожалению, наши правители этого искреннее не осознают.

Сталин понимал значение фундамента и не отказывался от идеи коммунизма до последнего. Он всеми силами старался масштабную идею совместить со сложившимися обстоятельствами. Он сделал все возможное: изменил технологию достижения цели, заменив разжигание пожара мировой революции на вооруженное противостояние Западу, позиционируя это решение тактическим. До последнего он утверждал стратегической целью построение коммунизма на всей планете.

Хрущев не то что понимал или не понимал, он вообще не мыслил в таком масштабе. Эта область для него попросту не существовала, как квантовая механика. Поэтому при всем желании Хрущев даже представить не мог, какие силы высвобождает, провозглашая мирное сосуществование капиталистической и коммунистической систем.

Своей «идеей», прекрасно звучащей в сиюминутном масштабе, Хрущев приговорил СССР к смерти. При нем ленинская идея мировой революции сошла на нет. Сталинская идея противостояния двух систем ушла следом. Место высшей идеи заняли популизм и обывательская мудрость. Комичность ситуации в том, что, закопав коммунизм в могилу и забивая крышку его гроба, он делает заявления о построении коммунизма к 1980-му году.

Если даже допустить, что Хрущев был хорошим хозяйственником и администратором (спорная вещь, однако), но даже тогда на роль стратегического руководителя он не годился по ключевым показателям. Крупный руководитель должен мыслить стратегическими категориями и формировать философские суждения. Для Хрущева все это было демагогией чистой воды. Он считал, мировоззрением пусть клерки занимаются. А он на главном сосредоточится — на контроле армии и экономики. И еще на кукурузе, идею которой привез из США (сегодня современная «кукуруза» — нанотехнологии, которую, кстати, нынешние «Хрущевы», тоже крепкие хозяйственники, привезли из США).

Идея Сталина, хоть и друидская по сути, давала обществу цель и, значит, почву для подвига. Советский человек худо-бедно понимал: нужно противостоять Западу, который, спасая свою шкуру от всесильного учения Ленина, хочет развязать войну. Чтобы избежать войны, нужно много и честно работать. Не за страх, а за совесть, то есть служить.

У советского человека была миссия. Хрущев перечеркивает ее через провозглашение мирного сосуществования с Западом. Объект, названный Сталиным антагонизмом, с которым в принципе не может быть мирного сосуществования, как у огня с водой, Хрущев объявил потенциально совместимой сущностью. Мол, капитализм больше не враг коммунизму. Это потенциальный партнер и, может быть, в далеком будущем, друг.