Алексей Кунгуров - Последний шанс. Сможет ли Россия обойтись без революции Страница 2

А большевики власть удержали. Почему? Потому что первым их шагом было радикальное решение земельного вопроса, хотя Ленин всегда подчеркивал, что сделано это было вопреки социал-демократической программе, ведь в планы марксистов вовсе не входило намерение плодить мелких собственников. Но такова реальность – политикам приходится делать не то, что хочется, не то, что написано в их красивых манифестах, а то, что необходимо делать для выживания.

Власть так желанна для многих в спокойные годы, ибо обещает почет, привилегии, комфорт, деньги. Но в эпоху великих перемен власть – это прежде всего ответственность, это риск, игра на вылет. Представьте себе, что произошло бы, займись члены ленинского правительства строительством шикарных дач, дележом собственности и перекачкой золота на личные банковские счета. Революция – это очень жесткий кастинг для элит, в котором побеждает тот, кто способен адекватно ответить на вызовы времени. Проигравший же теряет все. Удержит ли нынешняя российская «илитка» власть, какие потрясения ждут Россию в ближайшее время – об этом дальше в моей книге.

«Революция сверху»

Многие мои сограждане хоть и не испытывают симпатии к правящим карликам, все-таки категорически не приемлют «горячей» революции из-за ее побочных эффектов, ратуя за «революцию сверху». Мол, тогда все пройдет гладко и без эксцессов. Ой, не факт! Революция сверху – это не что иное, как дворцовый переворот – насильственная смена верховной власти, осуществляемая ближайшим окружением правителя без непосредственного участия общественных сил. В результате дворцового переворота курс режима может претерпеть значительные изменения, но обычно обстоятельства к этому не располагают, ибо захват власти есть самоцель заговорщиков, а их дальнейшие действия в основном направлены на удержание ее, а не на социальные реформы.

Примером такого переворота вполне могут служить октябрьские события в Москве 1993 г. В эпицентре конфликта оказалась борьба двух кланов за власть. Если утрировать, то Ельцин желал стоять во главе президентской республики, в то время как Хасбулатов и его сторонники пытались трансформировать политическую систему в парламентскую республику, где они бы имели громадное влияние на политические (контроль бюрократии) и экономические (дележ госсобственности) процессы. Кратковременная бойня в Москве воспринималась подавляющим большинством населения именно как драчка за власть (и, разумеется, за деньги), а вовлеченных в нее граждан и пострадавших считали жертвами игрищ циничных политиканов. Формально в политических разборках приняли участие и армия, и митингующие возле Белого дома обывательские массы, однако ни те, ни другие не играли самостоятельной роли, не выражали собственной политической воли, а лишь слепо следовали за своими лидерами.

Разумеется, сразу после победы Ельцина проигравшая сторона попыталась отыграться на поле исторического мифотворчества. Жертвы уличных перестрелок были объявлены борцами за власть Советов, а боевики Хасбулатова-Руцкого именуют себя не иначе как защитниками парламента. Но какой парламент они защищали? Парламент – это депутаты, а почти все депутаты, когда дело запахло жареным, из здания Верховного Совета разбежались, многие вообще переметнулись к Ельцину. В противном случае трудно понять, почему в числе более полутора тысяч убитых и много большего числа раненых ни одного депутата не оказалось. Да и лозунги насчет защиты советской власти явно не соответствуют действительности, ибо вожди антиельцинской оппозиции сплошь были ярыми антисоветчиками, немало сделавшими для уничтожения СССР и советского строя. Реакцией широких общественных сил на свершившийся дворцовый переворот было равнодушие. Стратегический курс власти на реставрацию капиталистических отношений изменений не претерпел.

Пример революции сверху – это дворцовый переворот Горбачева. Хотя сам Горбачев ни на какой переворот не был способен. Однако он боролся за то, чтобы остаться на плаву, а логика выживания заставила его полностью вычистить из Политбюро «реакционеров», заменив их «демократами». Горбачев был хоть и не пешкой, но и не королем, а разменной фигурой, которой кукловоды пожертвовали, чтобы передать власть более энергичному демократу – Ельцину.

Когда заговорщики надеются совершить дворцовый переворот с целью проведения глубоких реформ, даже если они касаются исключительно политической конструкции государства, то обычно терпят провал. Анна Иоанновна в 1730 г. стала всероссийской императрицей в результате дворцового переворота, который совершили высшие сановники, надеявшиеся приобрести широкие полномочия при номинальном монархе. Безвестную и бедную вдовствующую племянницу Петра I обязали подписать подготовленные Верховным тайным советом «кондиции», в котором она брала следующие обязательства:

«…без оного Верховного тайного совета согласия:

1) Ни с кем войны не всчинять.

2) Миру не заключать.

3) Верных наших подданных никакими новыми податями не отягощать.

4) В знатные чины, как в статцкие, так и в военные, сухопутные и морские, выше полковничья ранга не жаловать, ниже к знатным делам никого не определять, и гвардии и прочим полкам быть под ведением Верховного тайного совета.

5) У шляхетства живота и имения и чести без суда не отымать.

6) Вотчины и деревни не жаловать.

7) В придворные чины как русских, так и иноземцев без совету Верховного тайного совета не производить.

8) Государственные доходы в расход не употреблять – и всех верных своих подданных в неотменной своей милости содержать. А буде чего почему обещанию не исполню и не додержу, то лишена буду короны российской».

Фактически речь шла о трансформации самодержавия в олигархию при совершенно номинальной власти императрицы, которая по любому пустяку была вынуждена испрашивать разрешения у восьми «верховников», узурпировавших власть. Учитывая, что Анна Иоанновна обязалась не вступать в брак и не определять себе наследника, то будущее даже такой декоративной монархии в России становилось крайне неопределенным. Однако, получив трон, императрица наплевала на свои обещания, а те, кто привел ее к власти, очень скоро подверглись репрессиям. Выиграли от этого совсем иные силы, прежде всего так называемая «немецкая партия» ее любовника Бирона.

Во время судьбоносного для Российской империи переворота 1762 г. на трон, свергнув Петра III, взошла Екатерина II, оставшаяся в истории под именем Екатерины Великой. Несмотря на свои более чем либеральные даже по европейским меркам того времени взгляды, она, в отличие от сегодняшних отечественных либералов, была умной дамой. Открыто называя себя республиканкой, Екатерина приложила немало сил для укрепления самодержавия. А дворянство, благодаря которому она пришла к власти, получило от нее немало преференций, хоть императрица и не скрывала своего презрительного отношения к загнивающей аристократии, не утруждающей себя службой. Екатерина II не осмелилась даже ограничить власть своих явных врагов – генерал-фельдмаршалов Миниха и Румянцева, графа Панина (определял в течение десятилетий внешнюю политику и воспитывал наследника Павла) и других. Правитель, пришедший к власти в результате дворцового переворота, более склонен к политике сдержек и противовесов, нежели к радикальной ломке политической конструкции.

Один из самых громких дворцовых переворотов XX столетия, вне всякого сомнения изменивший ход мировой истории, известен под именем Февральской революции в России 1917 г. Редко кто пытается вникнуть в смысл этого события, отрешившись от идеологических стереотипов. Если осмыслить это происшествие не с позиций абстрактных идеологических схем, а рассмотреть факты в строгой хронологической последовательности, пытаясь установить между ними взаимосвязь, то мы придем, на первый взгляд, к странному выводу: не революция стала причиной падения монархии, а именно свержение царя послужило детонатором для разрушительной силы социального взрыва. Но что тогда заставило Николая отречься от престола?

Даже беглого анализа будет достаточно для того, чтобы стало ясно: социально-политические условия для революционной вспышки в 1917 г. отсутствовали. Если бы буря случилась в 1915 г. или в первой половине 1916 г., то можно было бы искать объяснения в чувствительных поражениях русской армии на полях сражений в Восточной Пруссии, Галиции и Привислинском крае. Но где вы видели, чтобы революции случались как реакция на громкие победы? Если бы осенью 1941 г. советский народ устроил бунт против сталинского правительства, это можно было бы понять, и даже сам Сталин задним числом признавал за народом такое право. Но мыслимо ли, чтобы народное возмущение произошло после разгрома германцев под Сталинградом или в результате стремительного наступления Красной армии от Курска до Днепра?