Эль Мюрид - ИГИЛ. «Исламское государство» и Россия. Столкновение неизбежно? Страница 2

Для этих животных (которые существовали и во времена динозавров) наступил расцвет, но для динозавров история всё равно закончилась трагически – буквально считанные единицы видов сумели приспособиться, выжить и видоизмениться.

Мы сегодняшние в этом сценарии и есть те самые динозавры. Для какой-то будущей экономики и живущих в ней людей новый мир станет комфортным и просторным, но большинство из нас обречены в процессе перехода остаться навсегда в прошлом.

Речь не о массовом вымирании людей – речь идет о тотальной дезадаптации и социальном деклассировании огромных масс. Если, к примеру, будут созданы технологии производства мяса, не требующие современных методов выращивания скота (к примеру, выращивание белковой массы в каких-нибудь автоклавах), для всего человечества это будет благом – исчезнет угроза голода, животные белки станут более доступны. Однако для людей, занимающихся сегодня сельским хозяйством, это станет социальной катастрофой. Хорошо, если речь идет об отдельной отрасли и о не очень большой группе населения Земли. Различные программы социальной адаптации могут им помочь. Но при смене сценария развития глобальной экономики подобная судьба будет ожидать огромные массы населения всей планеты. Это и есть ключевая проблема такого сценария. Возможно, он будет описан гораздо более подробно и будут найдены способы преодоления видимых на поверхности проблем, но все они крайне сложны и серьезны, чтобы безоглядно проектировать новый мир согласно этому сценария.

Пока, к сожалению, он выглядит не слишком разумным, так как в конечном итоге проектирует столь же катастрофические последствия, что и высокотехнологичный глобальный военный конфликт – даже если не учитывать применение оружия массового поражения. А в Третьей мировой войне его применение, пусть и на локальных уровнях, станет практически неизбежным. Поэтому второй сценарий – через стремительное (а оно не может быть иным – времени практически нет) проектное эволюционирование глобальной экономики – тоже не слишком впечатляет своей эффективностью, то есть соотношением затрат и возможного результата.

Советские фантасты Стругацкие, которых можно считать полноценными футурологами, исследовали эту проблему в своей книге «Волны гасят ветер», в которой эволюционировавшая часть человечества существовала параллельно остальному, после чего просто покинула Землю, оставив своих «прародителей» на прежней эволюционной ступени. К сожалению, сейчас улететь куда-то и оставить все проблемы позади невозможно.

Говоря иначе, всеобщей эволюции в этом сценарии не предвидится – эволюционирует лишь небольшая часть нынешнего мира. Остальная все равно, в том или ином виде, обречена. Неизбежно произойдет классический двухстадийный процесс, известный по процессам взаимодействия структур – вблизи точки динамического равновесия произойдет разрушение предыдущей структуры, в которую затем будет индуцирована созданная в этот момент структура более высокого порядка. Но опять же, с сугубо житейской точки зрения, для привычного нам мира это все равно означает катастрофу и разрушение. На бытовом и житейском уровне это выльется в скачкообразный рост социальной энтропии – то есть, меры человеческого страдания, и львиную долю ресурсов, которые требуются для проектного строительства нового мира, придется затрачивать на преодоление этого страдания. Возникнет неустойчивая ситуация, когда ресурсный дефицит и неизбежные ошибки при воплощении проекта могут привести к краху проекта и неизбежной после этого общей деградации системы.

Нельзя сказать, что даже такое крайне нежелательное развитие событий станет концом человечества. В обозримой истории уже были такие ситуации. Римская империя, достигнув системного кризиса в своем развитии, не смогла преодолеть противоречий роста и пала (вначале ее Западная часть) под натиском варваров, что привело к тысячелетию Средних веков, завершившихся с эпохой Возрождения, которая смогла достичь лишь самой низкой точки развития Римской империи. Примерно так же сегодня молодая 20-летняя Россия гордо рапортует о том, что вышла на уровень развития СССР 1991 года, скромно умалчивая о том, что 1991 год – это год разрушения Советского Союза и самая низкая точка его развития перед крахом. Точка, с которой и была запущена «крупнейшая геополитическая катастрофа века».

Однако есть и третий сценарий, и ряд признаков показывает, что в той или иной мере события начинают разворачиваться в его рамках.

Этот сценарий – распад глобального рынка на несколько региональных. В своей статье «Распад «глобального мира»: как это будет» Михаил Хазин обобщенно пояснил суть происходящего:

«…Основной действующий механизм распада мира на валютные зоны в нашей теории прописан достаточно чётко: снижение совокупного спроса в связи с невозможностью его поддерживать на уровне, существенно превышающем реально располагаемые доходы населения, приведёт к падению уровня разделения труда. Это, в свою очередь, уменьшит добавленную стоимость, создаваемую в экономике, что сделает нерентабельным поддержание глобальной инфраструктуры мировой системы разделения труда. И, соответственно, она распадётся на более «дешёвые» с точки зрения обслуживания фрагменты…»[3]

Хазин предполагает распад глобального мира на 5–6 региональных кластеров, причем это число может быть и меньшим, кроме того, он не исключает возможности дальнейшего распада и этих кластеров.

«Сценарий распада» тоже сулит немало проблем, однако позволяет обойтись без катастрофических последствий первых двух ценой определенной деградации глобального рынка через снижение издержек на «обслуживание» меньших по своему размеру структур региональных кластеров.

Этот сценарий не разрешает ключевой проблемы глобальной кредитной экономики – противоречия между экстенсивным ростом и конечностью пространства, однако позволяет выиграть время (оценочно от 50 лет до столетия, хотя верхняя планка выглядит достаточно завышенной) для того, чтобы осмыслить ситуацию и предложить иные решения в рамках возможного нового технологического уклада.

Так, рамочно и очень схематично, выглядит разворачивающаяся перед нами катастрофа глобального мира, в котором мы сегодня живем. Мы видим ее, мы ее ощущаем, но осознать во всем ее пространстве мы попросту не в состоянии в силу глобальности происходящего, а также в силу того, что современное человечество еще никогда не сталкивалось в своей известной истории перед такой проблемой.

Я был обязан написать это отступление вот для чего.

Из сказанного можно сделать много разных выводов, но я не зря упомянул слово «тектонический» для обозначения разворачивающегося процесса ликвидации глобального мира. Во многом происходящее можно в какой-то степени уподобить распаду первичного материка Пангеи на нынешние материки. Этот процесс в итоге обеспечил устойчивость планеты, создал современный ее облик. Однако рифтогенез вызвал появление зон разлома земной коры, зон сейсмической активности в окраинных зонах материковых плит.

Понятно, что аналогия довольно условна, как и все аналогии, однако вне всякого сомнения, процесс распада глобального мира на кластеры неизбежно вызовет возникновение пограничных между ними зон, где процессы распада приобретут катастрофический и во многом неподконтрольный никому характер. Собственно, мы уже являемся свидетелями начала этого процесса. Начавшийся этап строительства обособленных региональных рынков и валютных зон вызвал катастрофы и войны на их окраинах. Арабская весна, война на Украине, возможные потрясения в Центральной Азии, на Кавказе – все эти конфликты расположены как раз в зонах, промежуточных создаваемым кластерам.

По факту процессы, протекающие в этих зонах, носят достаточно однотипный характер: распадаются и разрушаются ранее стабильные или квазистабильные государства и режимы, на их территории происходят конфликты малой и даже средней интенсивности, в которые вовлечены десятки и сотни тысяч человек. Создаются зародыши новых протогосударств, хотя и «старые» в ходе этой борьбы имеют немалый шанс сохраниться в относительно стабильном виде. Можно привести пример Египта, который прошел практически через те же стадии майданной «революции достоинства», что и Украина, однако сумел справиться с ситуацией и вернуть всё на относительно прежние позиции. Борьба еще не завершена, однако шанс на сохранение Египта в его прежнем виде достаточно высок. Вопрос теперь заключается лишь в том, сумеет ли египетская элита сделать выводы и разрешить накопленные противоречия, которые и привели страну на грань коллапса.

В то же время Ливия, Сирия, Судан, Йемен, Ирак находятся в состоянии перманентного распада. К опасной черте подходят аравийские монархии, которые могут не справиться с йеменским кризисом и шиитскими волнениями на своих территориях. Неизвестна пока судьба Афганистана, трудно прогнозировать, какое развитие обстановки ожидает бывшие республики Советской Средней Азии.