Уильям Годвин - О собственности Страница 2

Неуспех «Антония» не смутил автора, и он еще раз со свойственным ему упорством решил испробовать свои силы в драматургии, однако новая трагедия «Фокинир», хотя и прошла шесть раз, но репутации его как драматурга не укрепила. Еще до написания этой трагедии Годвин решил вернуться к давно оставленной им области, к истории. 1801–1802 годы он посвятил изучению XIV века, и в 1803 году выпустил «Историю жизни Чосера и его эпохи». Скудость биографических материалов об этом английском поэте побудила Годвина заняться тщательным изучением быта и нравов эпохи. Но и этот его труд был плохо принят реакционной журналистикой, так как имя Годвина стало для нее одиозным. Между тем материальное положение его продолжало ухудшаться. В 1805 году вышел третий роман Годвина «Флитвуд». В нем социальные мотивы не играют существенной роли, главное место занимают любовно–психологические переживания героя Флитвуда. Роман этот слабее не только «Калеба Вильямса», но и «Сент–Леона». Он не принес ожидаемого Годвином облегчения в материальном отношении. Годвин решил заняться издательской деятельностью и основал в том же году издательство под названием «Юношеская библиотека», которое он вел в течение двадцати лет. Годвин опубликовал ряд написанных им самим книг для школьников и молодежи как учебных, так и для занимательного чтения, например, басни, Пантеон греческих и римских богов, краткую историю Англии, историю Рима, историю Греции, учебные книги по английской грамматике и языку, биографию претендентки на английский престол в XVI веке Джен Грей. Писал он под псевдонимами Эдуарда Балдуина и Теофила Марклифа, и книги его были хорошо приняты прессой. Но из–за неумения вести коммерческое дело Годвин не мог выпутаться из долгов.

За это же время появились только два произведения Годвина, выпущенные под собственным его именем, именно: «Жизнь Эдуарда и Джона–Филипса, племянников и учеников Мильтона» и «Очерк о гробницах», оба историко–познавательного значения. Редеющий круг друзей Годвина пополнился в 1812 году, тогда еще молодым поэтом Шелли, на которого «Исследование о политической справедливости» произвело большое впечатление. Надо упомянуть, что Шелли вступил в брак с дочерью Годвина от первой жены — Мэри. Он не мог оформить брак, так как не получил развода с первой женой. Это обстоятельство разрушило дружбу философа с поэтом. В 1819 году в жизни Годвина произошла тяжелая катастрофа — покончила самоубийством усыновленная и воспитанная им дочь его первой жены — Фанни Годвин. Самоубийство Фанни Годвин тщательно скрывал, чтобы не возбудить против себя и так уже враждебных ему журналистов.

В 1817 году Годвин, терзаемый житейскими заботами, сумел закончить новый роман «Мандевиль», действие которого отнесено ко времени Кромвеля. Герой этого романа, по имени которого он назван, несет уже на себе черты романтической разочарованности, характерные для начала XIX века.

Теперь, впервые после ответа на проповедь священника Парра в 1801 году, Годвин снова вернулся к вопросам социально–политическим. После опубликования «Мандевиля» он отдал все свое время ответу на книгу Мальтуса «Очерк о законе народонаселения», которая была использована реакционными политиками как орудие против трудящихся в их борьбе за улучшение своего положения. Уже в «Исследовании о политической справедливости» Годвин посвятил одну главу вопросу о росте народонаселения. Теперь в ответ на книгу Мальтуса он выпустил новый труд «О народонаселении». Выход этой книги и ее успех не задержали постепенно подготовлявшегося разорения Годвина. Ко всем заботам и горестям прибавилась в 1822 г. еще одна — смерть Шелли. Через два года после этого Годвин был объявлен банкротом, и «Юношеская библиотека» прекратила свое существование.

За последние пятнадцать лет своей жизни, несмотря на старость, Годвин сумел написать ряд работ, в том числе такую обширную, как «История английского государства от его начала до реставрации Карла II», и романы «Клаудсли» и «Делорен». Наибольший интерес представляет его сочинение «Размышления о человеке, его природе, его труде и изобретениях», в котором он уже не так высоко оценивает разум, но в отношении основных причин человеческих бедствий остается на прежних позициях. Последнее изданное при жизни Годвина сочинение называлось «Биография некромантов». Оно вышло, когда автору было уже 78 лет, и было очень плохо принято, так как в число магов автор включил библейские персонажи и проявил скептицизм в отношении ряда чудес, описываемых в библии. До последнего дня, несмотря на свои немощи, Годвин продолжал работать над трудом, который был назван им «Разоблачение духа христианства». Умер Годвин 27 марта 1836 года. Последняя его книга была издана только в 1873 году под названием «Очерки».

Настоящая работа представляет собой перевод восьмой книги «Исследования о политической справедливости». Эта часть работы Годвина особенно интересна для оценки его отношения к проблеме собственности и его социального идеала. В приложении даны наиболее значительные отрывки из других частей его труда. Перевод сделан с первого издания 1793 года С. А. Фейгиной. Ею же составлен и комментарий.

С.А.Фейгина

Глава I

ИЗОБРАЖЕНИЕ ИСТИННОЙ СИСТЕМЫ СОБСТВЕННОСТИ

Значение этой темы. — Искажения при ее обсуждении. — Критерии права собственности: справедливость. — Она разрешает каждому человеку удовлетворять свои физические потребности до таких пределов, которые допускаются общим состоянием запасов. — Она же позволяет пользоваться материальным благополучием. — Оценка роскоши. — Ее гибельное влияние на людей, пользующихся ею. — Идея труда как источника рассматриваемой нами собственности. — Неразумие ее. — Характер народной нравственности, проистекающий из собственности. — Ее недостатки.

Вопрос о собственности представляет краеугольный камень, на котором покоится все здание политической справедливости. В зависимости от того, правильны ли наши представления о ней, они помешают или помогут нам представить себе последствия установления простой формы общества без правительства и устранить предрассудки, диктующие нам его сложную форму. Ничто не способно так сильно искажать наши суждения и мнения, как ошибочные представления, касающиеся значения богатства. Наконец, системе принуждения и наказания будет положен пре дел в ту эпоху, в которую право собственности будет основано на справедливых началах.

При управлении собственностью совершалось бесконечное количество совершенно непоправимых злоупотреблений. Каждое из них можно было бы с большой пользой сделать предметом особого рассмотрения. Мы могли бы изучить притеснения, вызванные помышлениями о национальном величии или тщеславием властей. Это привело бы нас к правильной оценке разного рода обложения, относящегося к недвижимости или к торговле, и имеющего своим объектом предметы необходимости или роскоши. Мы могли бы исследовать злоупотребления, которые присовокупились к коммерческой системе в виде монополий, хартий, патентов, покровительственных пошлин, правительственных запретов и поощрений. Мы могли бы обратить внимание на последствия, проистекавшие из феодального порядка и иерархической системы в виде сеньоральных оброков, поземельной подати, пошлины за провоз, наследственной пошлины, фригольдов, копигольдов и маноров[2], вассалитета и права первородства. Мы могли бы изучить права церкви в виде права на первые плоды и на десятину. Мы могли бы рассмотреть вопрос о правильности такого порядка, при котором человек, обладающий неограниченным правом на значительную собственность в течение своей жизни, может располагать ею по своему усмотрению тогда, когда законы природы установили предел его власти. Изучив все это, мы поняли бы огромное значение этих вопросов. Однако не будем на них останавливаться, но конец настоящей работы посвятим не каким–нибудь отдельным злоупотреблениям, связанным с управлением собственностью, но тем общим началам, которые лежат в ее основе и которые при всей своей ложности должны рассматриваться не только как источник перечисленных выше злоупотреблений, но и множества других, слишком многочисленных и сложных для краткого перечисления.

На основании какого же критерия можно установить, что такие–то вещи, пригодные для увеличения человеческого благополучия, должны рассматриваться как ваша или моя собственность? На этот вопрос может быть только один ответ — на основании справедливости. В таком случае, обратимся к принципу справедливости[3].

Кому должен по справедливости принадлежать какой–либо предмет, скажем, каравай хлеба? Тому, кто больше всех нуждается в нем или кому обладание им будет наиболее полезно. Перед нами шесть человек, измученных голодом, и каравай может удовлетворить их всех. Кто же вправе предъявить разумные претензии на то, чтобы одному воспользоваться теми свойствами, которыми наделен этот хлеб? Возможно, что все эти люди братья, а по праву первородства хлеб должен быть предоставлен одному старшему. Но разве такое решение было бы справедливым? Законы разных стран распоряжаются собственностью тысячью разных способов, но только один способ может быть согласен с разумом.