Внутренний СССР - «О текущем моменте», № 7 (55), 2006 г. Страница 2

· Спустя несколько месяцев:

Е.М.Примаков: «Что такое суверенная демократия? Такая демократия может быть истолкована как отрицание общечеловеческих демократических ценностей, таких как разделение властей, свобода выбора и так далее».

Кто может узнать в этом вопросе Е.М.Примакова и в его опасениях по поводу отрицания «общечеловеческих демократических ценностей» исходные тезисы А.Чадаева?

Но высказывание Е.М.Примакова — только единичный пример недоумений и порицаний введения в обращение этой терминологии. Общее впечатление от публикаций в СМИ такое, что, услышав термины «суверенная демократия», «демократический суверенитет», многие представители политической “элиты” и СМИ если не напрочь забыли, что означают слова «суверенитет» и «демократия», то самим сообразить, какой производный от этих базовых понятий смысл должны нести термины «демократический суверенитет», «суверенная демократия» — просто выше их интеллектуальных способностей. И такая характеристика тем более справедлива, чем более либеральны авторы.

Ещё один пример. Злостный публицист и «телеразводящий» А.Архангельский пишет в “Известиях”:

«Министр российской обороны Сергей Иванов опубликовал в “Известиях” статью, в которой предложил новую триаду национальных ценностей. Суверенная демократия. Сильная экономика. Военная мощь. Очень хотелось бы поругаться. Потому что суверенная демократия — это всего лишь форма правления, удобная для нынешней элиты. Сильная экономика — элементарное условие существования успешного государства. А военная мощь — прямое следствие государственного суверенитета и сильной экономики. Форма, условие и следствие не могут быть ценностями по определению; это всё равно, что армейский устав назвать военной доктриной. Для чего нам нужна военная мощь? Кому будет служить сильная экономика? Какие представления нации о себе самой обслуживает суверенная демократия. Вот что имеет смысл обсуждать; а о предложенной триаде спорить и не приходится. В отличие от имперской триады Уварова, на которую оглядывается Иванов. Православие-самодержавие-народность» (А.Архангельский, “Свобода. Вера. Солидарность”, приводится по публикации в интернете, датированной 17.07.2006 г. по адресу:

http://www.izvestia.ru/arhangelsky/article3094673/?print).

Тем не менее ещё одну свою статью А.Архангельский назвал “Сюзеренная демократия”. В ней речь идёт о несостоявшемся слиянии “Северстали” и “Арселора”. Эту статью А.Архангельский завершает словами:

«Ещё раз: это всего лишь арселоровские намёки; цель у менеджмента “Арселора” была проста и примитивна: отпугнуть колеблющихся инвесторов от “Северстали” и подтолкнуть в объятия “Миттала”. Но в том и дело, что такая возможность у хитрых менеджеров была, и причина — не только в традиционной политэкономической русофобии европейцев. Силовое позиционирование России в мире, не подкрепленное внутренней мощью и реальной ролью в современном раскладе, производит эффект, обратный ожидаемому. Америку ненавидят — и уважают, нас боятся — и сторонятся. На всякий случай. Пусть лучше будет индус. Индия чего-то мудрит с ядерным оружием, но по крайней мере не претендует на мировое политическое влияние.

Россия на такое влияние претендует и должна претендовать. Такова ее историческая судьба, ее путь. Вопрос только в том, на чем основывать претензии. На силовой энергетике, где кран похож на гашетку? Хм. Внутрироссийское меньшинство, которому не нравится нынешнее положение вещей, твердит: да есть же ещё и “Другая Россия”. Именно так будет называться цикл общественных хмуроприятий в преддверии саммита. Дело хорошее, название дурацкое. Когда-то галерист и технолог Марат Гельман назвал политизированную выставку “Россия-2”. Никакая она не другая, никакая она не “два”. Это и есть собственно Россия. Свободная, открытая, внутренне сильная; посмеивающаяся над закомплексованными властителями, но не желающая впадать в истерику вместе с отставленными оппозиционерами; готовая выходить на глобальный рынок — не по поручению партии и правительства, а потому, что сама дозрела; суверенная — потому что своеобразная, неповторимая, вольная. Всё остальное — другая Россия, Россия сюзеренной демократии, теневая Россия-2. А тень должна знать своё место» (“Известия”, 03.07.2006 г.: http://www.izvestia.ru/arhangelsky/article3094282/?print).

Как можно понять, термин «сюзеренная демократия» обозначает то, что ранее пытались именовать термином «управляемая демократия», подразумевая полный контроль Кремля над демократическими процедурами. Но, сказав «А», А.Архангельскому следовало сказать и «Б», — т.е. дать ответ на вопрос: Что такое «вассальная демократия» и кто может быть её «сюзереном»?

Может быть, всё недовольство А.Архангельского и с ним солидарных проистекает из того, что власть над собственно российскими демократическими чисто формальными институтами перетекает от внешнего «сюзерена» к внутреннему суверену, вследствие чего качество, наполняющее формы демократических институтов изменяется на иное — неприемлемое для них?

Кроме того, что словам изначально присущ некий объективно свойственный им смысл, в силу чего люди издревле стремились явления жизни называть именно их естественными именами, хотя в потоке событий люди могут придавать словам и иной смысл, более или менее отличный от изначально им свойственного объективного смысла. И в таких, подчас искажённых и неправомочных значениях, слова могут закрепляться в культуре, и это не несёт обществу ничего хорошего, поскольку придать порочный смысл добрым словам — означает воспрепятствовать воплощению добра в жизнь; придать объективно злому положительный смысл — означает воплощать в жизнь зло [5] (пример такого употребления слов вопреки их объективному смыслу по отношению к термину «суверенная демократия» явил А.Архангельский в своей статье, в которой он оспаривает правомочность триады, оглашённой С.Ивановым, фрагменты из которой мы привели выше).

Слова «суверенитет» и «демократия» пришли в наш язык вследствие того, что наиболее образованные слои общества в эпоху после крещения Руси под психологическим гнётом Библии вообще перестали думать сами и перестали думать по-русски, в частности. А именно они образовывали правящую “элиту”, которой народ обязан и нашествием Батыя (1238 г.), и смутным временем начала XVII века.

Пётр I, видя массовое бездумье и наглое невежество боярской “элиты”, предпринял попытку насадить образование европейского типа и заставить новую имперскую “элиту” думать хотя бы по-европейски. Ему это удалось только наполовину, если точнее, то — на левую половину голов представителей “элиты”, в том смысле, что образованные стали произносить всякие «европейские слова» без соображения: за произнесение слов отвечает левое полушарие головного мозга, а за соображение — правое. И многое говорит о том, что это качество мышления большинство представителей “элиты” воспроизводят доныне: слова «суверенитет», «демократия» — знают, а что такое «суверенная демократия», что такое «демократический суверенитет» — сами сообразить не могут либо соображают, но норовят сформировать у внемлющих им людей извращённое понимание вопроса (как «телеразводящие» А.Архангелский, В.Познер).

Однако Е.М.Примаков прав в том, что «есть интеграционные процессы во всём мире». И в этих интеграционных процессах слова «суверенитет», «демократия» необходимы в политическом лексиконе России для того, чтобы её речь понимали на Западе — региональной цивилизации, которая породила процесс глобализации в его исторически сложившемся виде, поработительный характер которого неприемлем большинству народов.

И для того, чтобы альтернативный проект глобализации воплотился в жизнь, «демократический суверенитет» России должен состояться в объективном значении составляющих его базовых понятий «суверенитет» и «демократия». Но эти слова, будучи изначально чуждыми для Русского языка, более или менее однозначно понимаемые на Западе, не могут быть однозначно понимаемы в России именно вследствие их изначальной чуждости нашему языку. Поэтому тот смысл, который может выражаться в этих словах в общении с Западом, для того, чтобы альтернативный проект глобализации по-русски состоялся, должен однозначно понимаемым образом выражаться Русским языком:

· «суверенитет» — «самодержавие» (монархия, царизм — это частный случай реализации самодержавия, т.е. «самодержавие» и «монархия» могут быть синонимами только в повреждённых и недоразвитых умах);

· «демократия» — «народовластие»;

· «демократический суверенитет» — «самодержавие народа» — именно народа в преемственности поколений, а не монарха или династии либо какой-то возомнившей о своей “элитарности” части общества.