Элизабет Хереш - Купленная революция. Тайное дело Парвуса Страница 20

Что его огорчало, так это очерк, написанный далеким Троцким с отвращением к корыстолюбию Парвуса, которое в его глазах раз и навсегда дисквалифицировало Парвуса как революционера. Очерк назывался «Некролог живому другу». В нем Троцкий обвинял Парвуса в том, что тот сумел вырасти от революционного enfant terrible до политического суфлера, а из-за своего богатства превратился в «политического Фальстафа». Теперь у него было все, что он желал, и ни один брошенный в него камень не смог бы достичь цели.

И все-таки это был бы не Парвус, если бы смог довольствоваться только дурманом денег и власти. Эту власть он хотел использовать как мотор, которым можно привести что-то в движение. Он не забыл ни о своем революционном ангажементе, ни о намерении совершить революционный эксперимент, тогда как 1905 год в России провалился. Кроме того, слишком серьезным и глубоким было его желание свергнуть царский режим, даже если для этого придется разрушить всю Россию.

Константинополь казался ему к этому моменту идеальным исходным пунктом в стратегическом отношении: он был форпостом, откуда можно было воздействовать как на Ближний Восток и Африку, так и на Кавказ и Россию.

Раздавшийся в Сараеве в июне 1914 года выстрел убил наследника престола Австро-Венгрии и всколыхнул Европу, выведя ее из состояния летнего покоя. Для Парвуса же этот выстрел был радостным событием, стартом для последующих событий, которые Парвус смог бы с помощью хорошей организации и соответствующих сил направить в желаемое русло. Задолго до развязания Австрией военных действий на Балканах, задолго до того, как Германия, вслед за Австрией, вступила в войну, потянув за собой и Россию, Парвус уже публиковал одно за другим воззвания и обращения. Он поместил в газетах серию статей под заголовком «Почему в России нужно победить царизм» размером в целую газетную полосу и размножал листовки, которые затем контрабандой отправлял по Черному морю в Россию. В них он призывал вступить в войну на стороне Германии против России, как к «освободительной борьбе против царизма», a революционеров, находящихся в подполье, призывал к активизации действий против существующего режима.

Начало войны способствовало еще большему разделению в рядах русских революционеров, находящихся по разные стороны границы. В самой России многие голоса оппозиции смолкли от чувства возмущения неожиданным объявлением войны Германией и утонули в широкой волне патриотизма. Именно этот феномен стал причиной того, что даже находящийся в ссылке Троцкий никоим образом не разделял воодушевления Парвуса по поводу начала войны в надежде на ожидаемый революционный хаос. Ленин опять призывал к немедленному «превращению империалистической войны в войну гражданскую», которая бы объединила классы разных стран.

Товарищи в Германии, Австрии и Швейцарии и умеренные русские революционеры обоих течений объявили себя пацифистами и демонстрировали антивоенную солидарность, считая, что во время войны рабочие должны стрелять в рабочих враждебной страны, а от этого может пострадать единство международного пролетариата.

Парвус был другого мнения. Помимо того что война полностью соответствовала его ожиданиям милитаристского конфликта, он ее прямо-таки жаждал, надеясь, что только с ее помощью можно разрушить буржуазное национальное государство и проложить дорогу к социализму. Парвус презирал социалистический пацифизм и не одобрял национальные чувства и патриотизм, охвативший всю Европу, а также многих из его соотечественников, находящихся в ссылке. Парвус не сомневался, что Германия, развязав войну, наконец приведет к краху царскую империю. Сознание этого окрыляло его и вызывало эйфорию, что проявлялось в парвусовских прогерманских воззваниях.

Сообщение немецкого военного атташе в Санкт-Петербурге от 29 июля 1914 г. министру иностранных дел в Берлине отражает надежду царя, что из-за австро-сербского кризиса война не начнется. Кроме того, царь взывает к тому, чтобы Гаагский третейским суд, возникновению которого он сам способствовал в 1898 г., привел к мирному урегулированию вопроса.

Немецкий посланник в Гааге сообщает 8 февраля 1915 г. в Берлин о голландских газетных статьях: только после этого стало известно, что кайзер Вильгельм перед объявлением войны России отклонил прошение Русского царя Николая передать документы о сербском кризисе Гаагскомутретейскому суду. Он утаил это, чтобы старания царя по отвращению войны не стали достоянием общественности.

В вызвавшей большой интерес статье, которую Парвус 22 июля 1914 года разместил в турецкой газете «Тасвири Эфкар», он показал, что у Турции в связи с войной появились шансы, которыми она должна воспользоваться в своих интересах. Так, например, она смогла отказаться от своих долговых обязательств, если бы однозначно заняла сторону Германии. В болгарских и румынских социалистических газетах он разместил статьи под заголовком «За демократию — против царизма», в которых защищал, несомненно, хорошо известную ему еще задолго до объявления Германией войны России немецкую военную политику.

Даже не подозревая, какой лихорадочный обмен телеграммами происходил в те дни между Петербургом и Белградом, Веной и Берлином, чтобы предотвратить войну, а одновременно с этим в Берлине уже были подготовлены ультиматумы Бельгии и России, Парвус оказывал тщательно подготовленной превентивной версии Германии публицистическую поддержку, оправдывая начало военных действий.

О таком ангажированном поборнике немецкой военной политики, как Парвус, не могли даже мечтать ни в Берлине, ни в Вене. Международно-правовые аспекты при этом не учитывались, потому что «тот, кто ищет причины войны в дипломатических интригах и соизмеряет с ними преступление, уже прекратил думать по-социалистически», аргументировал он. Так как победа Антанты означала бы триумф царизма и тем самым препятствовала бы революции, что «открыло бы новую эру беспредельной капиталистической эксплуатации во всей Европе», то рабочие партии всего мира должны объединиться в борьбе против царизма.

Прочитав эти строки, Троцкий не был удивлен, что Парвус, бывший для него когда-то почитаемым кумиром, теперь превратился в его глазах в законченного «шовиниста» — и это ради немецких интересов. Он рассматривал любое национальное государство как анахронизм, даже если оно было против царизма, а защиту Отечества, даже Германии против России, как «предательство социализма». Пропасть между обоими стала уже непреодолимой навсегда.

«…Я был вынужден объявить мобилизацию (…) Только ясный и однозначный ответ твоего правительства может предотвратить бесконечные страдания…» Но до царя эти слова дошли лишь после объявления войны Вильгельмом. Над шапкой письма рукописнаяпометка Николая: «Получена после объявления войны».

Заработав на интенсивной торговле оружием для различных партий тот самый капитал, который он сильно презирал, будучи революционным публицистом, Парвус мог уже смело вмешиваться в события, приближающие его к конечной цели. Он начал форсировать в первую очередь те движения, на которые ему было легче всего влиять из Константинополя. При этом он постоянно опирался на свои партийные контакты с членами РСДРП на окраинах царской империи. Чтобы ослабить ее сепаратистскими тенденциями, он финансово и через кампании в прессе стимулировал националистические движения за независимость.

Он начал с Грузии и Армении. Затем помог украинцам. Здесь Парвус создал единый фланг, используя резервы как буржуазных националистов, так и революционных социалистов для непосредственного нападения на неприкосновенность царской империи. Украинские социалисты в Лемберге и Вене уже были объединены в «Союз освобождения Украины», действия которого были направлены на освобождение Украины от России. В финансовом отношении он щедро поддерживался правительством Австро-Венгрии, пытавшимся таким образом ослабить Российскую империю, и даже подчинялся Министерству иностранных дел в Вене.

Если вначале «СОУ» проводил пропаганду с помощью печатных изданий, то теперь возникла идея о создании экспедиционных корпусов, которые прямо на месте должны были разрабатывать восстания. Для их вожаков Парвус, уже давно известный в своей области благодаря воззваниям в прессе, был идеальным наставником. Два руководящих члена «СОУ» приволоклись к нему в Константинополь; одновременно министр иностранных дел Австро-Венгрии Берхтольд телеграфировал своим посланникам в Софии и Константинополе: «По возможности поддержать планы «СОУ»».

Парвус оказал им практическую поддержку. Он снабдил этих господ рекомендательными письмами для газет, на основании которых те сразу же печатали все прокламации, которые только ни пожелал «СОУ». Сам Парвус отправил одну из своих собственных статей для украинской газеты, дополнив ее краткими выводами. В ней он наглядно показал «необходимость» их национальной борьбы «в целях социализма». Во-первых, царское самодержавие может быть свергнуто только тогда, когда будут ликвидированы единство и централизм государства, а во-вторых, только территориальное и организационное ослабление России откроет свободную дорогу к демократии.