Александр Шубин - 10 мифов Советской страны Страница 20

Если говорить о «революционных войсках», то разгул солдатского бандитизма, принимавшего часто антисемитскую окраску, можно объяснить особой психологической ситуацией, в которой оказался солдат в 1918–1919 годах. Он был силой, добывал партиям власть и считал себя вправе в случае чего восстановить справедливость и наказать виновных. Сила порождала ощущение вседозволенности, постоянные перебои в снабжении и выдаче жалованья — ощущение «неблагодарности» со стороны властей. И здесь обстановка социальной катастрофы, маргинализации и радикализма способствовала выходу погромных настроений.

Таков был мрачный фон, на котором шла борьба, но бандитизм и грабеж не были ее сутью, ибо противоборство шло между социальными силами и идеями.

«Белые рыцари»

О белых сегодня, как о покойнике, — или хорошо, или ничего. На канале «Культура» с пафосом вещают об их замечательных моральных качествах. На ОРТ сериал о настоящих патриотах, которым прямая дорога — к Деникину. Там, у белых собираются истинные рыцари XX столетия, люди чести, глубокого интеллекта, поборники законности и свободы. Они мужественно противостояли безумию, охватившему страну, схватились в неравном бою с красными ордами. Легендарный эпос, одно слово.

Белое движение выделяется среди противников большевиков как наиболее организованная сила. А раз так, то получается, что именно белые были принципиальной альтернативой большевизму. Но это — только еще один миф. Белые были в той или иной степени заражены всеми основными болезнями красных: авторитаризмом, репрессивной жестокостью, склонностью к подавлению инакомыслия.

Что бы ни говорили их идеологи, на практике белые относились к свободе и демократии не лучше большевиков. В указаниях «либерала» А. Деникина Особому совещанию при главнокомандующем говорилось: «Военная диктатура. Всякое давление политических партий отметать, всякое противодействие власти — и справа, и слева — карать… Суровыми мерами за бунт, руководство анархическими течениями, спекуляцию, грабеж, взяточничество, дезертирство и прочие смертные грехи — не пугать только, но и осуществлять их… Смертная казнь — наиболее соответственное наказание».[111] В условиях широкого распространения таких «грехов», как лидерство в «анархических» (то есть левых) течениях, спекуляция (то есть торговля по «завышенным» ценам) и дезертирство, — это программа массового террора. В то же время офицерство было связано со старой элитой (высшими классами общества) и поэтому выступало против глубоких социальных преобразований, провозглашенных Февральской революцией. Большинство населения выступало за эти преобразования, и поэтому даже те слои трудящихся, которые враждебно относились к большевикам, в большинстве своем не поддерживали белое движение.

За что сражались белые? За восстановление монархии? Далеко не все. За демократию? Для значительной части из них это было ругательство. За порядок? Мы увидим, как они ценили порядок. Белые защищали интересы старой элиты, и в этом заключалось их хрупкое единство. Аристократия и буржуазия, рафинированная интеллигенция и вешатели 1905 года презирали друг друга, но оказались на этом Ноевом ковчеге белого движения. Остатки его бесславно отбыли в эмиграцию. Хотя сначала казалось, что белые просто обречены на удачу.

Белое движение возникло практически сразу после Октябрьского переворота, но само по себе оно не могло развязать широкомасштабную гражданскую войну. В ноябре 1917 г., воспользовавшись неразберихой, генерал Корнилов бежал из-под ареста. Вместе с генералом Алексеевым они создали в Новочеркасске Добровольческую армию, состоявшую преимущественно из офицеров. На юг, к Корнилову, ехали офицеры и контрреволюционно настроенные интеллигенты со всей страны. Добровольцев поддержал казачий атаман Каледин. Но в январе Каледин был разбит рабочими отрядами, и добровольцам под натиском красных пришлось отступить дальше на юг, на Кубань. Небольшая армия белых шла по заснеженным полям, вброд переходила через реки с ледяной водой. Многие умерли не от ран, а от холода и болезней. Скончался старый генерал Алексеев. Этот поход получил название «ледяного». Для строителей «белого мифа» это было героическое деяние. Спору нет, переход потребовал от его участников большого личного мужества. Как и отступление французов в 1812 г. Не будем забывать, что это все-таки было бегство. Корнилову так и не удалось снискать славу полководца, оставив потомкам лишь красивую легенду, как бы он победил своих врагов, если был бы более удачлив.

Сначала белые уступали красным в численности и, что естественно, превосходили в организованности. На 1 августа 1918 г. против 20–25 тысяч солдат Деникина действовало около 60 тысяч красных. Эта неравная борьба придает белым ореол романтических героев, которые противостояли бесчисленным ордам варваров. Но уместно задуматься: почему страна раскололась таким образом, что белая идея увлекла явное меньшинство, и белым удавалось долгое время противостоять поднявшемуся против них населению прежде всего за счет профессиональной подготовки офицерских частей и помощи Антанты?

Затем соотношение сил стало меняться. Обе стороны привлекали солдат в свои ряды убеждением и силой (нередко насилие с одной стороной было причиной того, что человек присоединялся к другой). Постепенно организованность красных росла (в том числе и за счет притока офицерства в ряды красных), зато белые набирали в числе за счет мобилизаций.

К 1919 г. численность Красной армии достигла почти полутора миллионов человек. Правда, около миллиона красных пришлось держать в тылу, где шла война не с белыми, а с повстанцами. Эта проблема была и у белых. Но красные держали в тылу солдат, которые плохо годились для действий на фронте. Белые направляли в тыл карательные экспедиции, часто отвлекая с фронта первоклассные силы (как это было, например, в ситуации с Махно, против которого бросили части Слащева и Шкуро).

Каково было соотношение сил в 1919 г.? В феврале 1919 г. на фронте находилось 380 тысяч красных, а в белых армиях — 288 тысяч. С учетом интервентов и национальных формирований, напиравших с Запада на Советскую Россию и Украину, силы противников красных на фронте достигали 500 тысяч. Но их действия не были согласованы. Во время решающего наступления Колчака весной 1919 г. белым удалось достигнуть превосходства в численности на направлении главного удара. В июне численность противников большевиков превышала на фронте количество красных (656 тысяч против 355 тысяч). Но, находясь в центре театра военных действий, красные могли концентрировать силы на наиболее опасных направлениях. Однако положение все еще было крайне напряженным. В августе 1919 г. Деникин располагал 162 тысячами бойцов против 280 тысяч. В октябре на Москву наступало 75 тысяч, которым противостояло 122 тысячи красных.[112] Если бы не действия Махно в тылу белых, Деникин мог бы добиться в решающих сражениях почти равного соотношения сил при лучшей технической оснащенности.

Несмотря на то что насильственная мобилизация не делала солдат враждующих армий вполне надежными, у красных было лучше поставлено дело агитации в войсках. Комиссары звали бойцов на защиту завоеваний Октября, прежде всего земли и равноправия (хотя бы возможности человека из низов стать «начальником»), к неведомому счастливому будущему.

А куда было звать мобилизованного белым? Назад в Российскую империю с какими-то непонятными конституционными поправками? И вожди белого движения еще удивлялись, почему население не разделяет их стремлений. «Пойдет ли народ за нами или по-прежнему останется инертным и пассивным между двумя набегающими волнами, между двумя враждебными станами»,[113] — рассуждал А. Деникин.

Но большинство населения не считало белых принципиальной альтернативой большевизму. Крестьяне и рабочие чаще видели в них большее из зол. Перед лицом наступления Деникина (как перед этим Колчака) крестьяне повалили в повстанческие отряды на белой территории и даже в Красную армию. Но и те слои населения, которые готовы были пожертвовать завоеваниями революции ради восстановления порядка и прекращения смуты, тоже быстро разочаровывались в белых. Люди, пострадавшие от большевистского террора, ждали добровольцев с надеждой. Однако первый восторг быстро прошел. Действуя под лозунгами порядка и законности, белые оказались не меньшими грабителями, чем большевики, их офицеры и солдаты творили произвол, пороли крестьян шомполами и расстреливали людей без особенных разбирательств. Казаки предавались грабежам. Вот воспоминания антибольшевистски настроенного журналиста З. Арбатова о пребывании в Екатеринославе Добровольческой армии Деникина: «Вся богатейшая торговая часть города, все лучшие магазины были разграблены, тротуары были засыпаны осколками стекла разбитых магазинных окон, железные шторы носили следы ломов, а по улицам конно и пеше бродили казаки, таща на плечах мешки, наполненные всякими товарами… Контрреволюция развивала свою деятельность до безграничного дикого произвола, тюрьмы были переполнены арестованными, а осевшие в городе казаки открыто продолжали грабеж».[114] Началось возвращение части захваченных крестьянством земель в руки прежних владельцев, что быстро вызвало в тылу белых массовую крестьянскую войну.