Адольф Гитлер - Вторая книга Страница 21

Большое домашнее задание на будущее заключается в ликвидации этих общих признаков распада нашего Народа. Это миссия Национал-Социалистического Движения. Новая нация должна возникнуть в результате этой работы, которая преодолеет даже самые худшие пороки современности, раскол между классами, в котором буржуазия и Марксизм в равной степени виновны.

Цель этой реформаторской работы внутреннего политического характера должна, наконец, вернуть силы нашему Народу для ведения его борьбы за существование и тем самым силу представлять свои жизненные интересы за рубежом.

Наша внешняя политика представляет также это с задачей, которую она должна выполнить. Чем больше внутренняя политика должна будет предоставить Народу инструментов силы во внешней политике, тем больше должна и внешняя политика, через действия и меры, которые она предпринимает, поощрять и поддерживать создание этих инструментов.

Если внешнеполитическая задача старого буржуазного национального Государства была в первую очередь в дальнейшем объединении в Европе тех, кто принадлежит к Немецкой Нации, чтобы затем разработать более высокую территориальную политику, глядя в Народном смысле, то внешнеполитической задачей в период после Войны должна прежде всего быть та, что способствует налаживанию внутренних инструментов власти. Ведь внешнеполитические устремления довоенного периода имели в своем распоряжении Государство, которое, возможно, не очень высоко стояло в Народном смысле, но имело прекрасную Армейскую основу. Даже если Германия в то время уже давно перестала делать такой акцент на военном деле, как например Старая Пруссия, и поэтому обгонялась другими Государствами, особенно в масштабах организации Армии, тем не менее, внутреннее качество Старой Армии было несравненно выше всех других аналогичных институтов. В то время этот лучший инструмент искусства войны был в распоряжении руководства Государства со смелой внешней политикой. В результате применения этого инструмента, а также общей высокой оценки, которую он имел, свобода нашего Народа была не только результатом нашей фактической силы, а скорее общего доверия, что мы имели в результате этого замечательного Армейского инструмента, а также частично в результате в остальном образцово чистого Государственного аппарата.

Немецкий Народ уже не обладает этим самым важным инструментом для защиты национальных интересов, или по крайней мере он обладает им в совершенно недостаточной степени, и очень далек от основ, которые обуславливали былую силу.

Немецкий Народ приобрел наемную Армию. В Германии, эти наемные войска впадают в опасность опуститься до уровня полицейских, вооруженных специальными техническими видами оружия. Сравнение Немецкой наемной Армии с Английской оказывается неблагоприятно для Немцев. Английская наемная армия была всегда гарантом военной обороны Англии и агрессивных идей, а также ее военной традиции. В своих наемных войсках и системе ополченцев, схожей с ней, Англия имела организацию Армии, которой, учитывая ее островное положение, хватало, действительно, , для борьбы до победного конца за жизненные интересы Англии. Идея проявления Английской силы сопротивления в такой форме, ни в коей мере не возникла из трусости, чтобы тем самым иметь возможность пролить кровь за Английский Народ. Как раз наоборот. Англия воевала наемниками, пока их было достаточно для защиты интересов Англии. Она призвала добровольцев сразу же, как только борьба потребовала большей приверженности. Она ввела всеобщий призыв на военную службу сразу же, как только потребности страны потребовали его. Ведь независимо от того, как выглядела организация Английских сил сопротивления в тот момент, она всегда была совершала бесстрашную борьбу за Англию. А формальная организация армии в Англии всегда была лишь инструментом для защиты английских интересов, совершаемых с волей, которая даже не остановится, в случае необходимости, потребовать крови всей нации.

Там, где интересы Англии поставлены решительно на карту, она во всяком случае, знает, как сохранить гегемонию, которая, считая чисто технически, доходит до требования двойного стандарта власти. Если мы сравним бесконечно ответственную [дотошную] заботу, показанную здесь, с легкомыслием, с которым Германия и национальная буржуазия Германии при этом пренебрегают ее вооружением в предвоенный период, мы должны еще сегодня впасть в глубокую грусть. Подобно тому, как Англия знала, что ее будущее, по сути существование ее, зависит от силы ее флота, потому и буржуазной национальной Германии должно было быть известно, что существование и будущее Немецкого Рейха зависит от силы нашей военной мощи. В Европе Германия должна была столкнуться в борьбе с двумя державами на земле или с двумя державами на море. И так же, как Англия с железной решимостью видела причиной для вступления в войну каждое нарушение этого стандарта, так же Германия должна была предотвратить все попытки в Европе обойти ее армию через Францию и Россию военным путем, даже те, которые необходимо избегнуть, и те, для которых представился более чем один благоприятный случай. Даже здесь буржуазия злоупотребляла высказываниями Бисмарка самым бессмысленным образом. Утверждение Бисмарка, что он не намерен вести превентивную войну, с радостью подхватили все слабые, пассивные, а также безответственные кресельные политики в качестве прикрытия для катастрофических последствий их какой попало политики. Только таким образом они совсем забыли, что все три войны, которые Бисмарк вел, были войнами, которых, по крайней мере в соответствии с представлением этих мирных антипревентивновоенных философов, можно было бы избежать. Возьмем, к примеру, те оскорбления со стороны Наполеона III в 1870 году, которые должны быть навалены на Немецкую Республику сегодня для того, чтобы она решила просить М. Бенедетти несколько смягчить тон. Ни Наполеон, ни весь Французский Народ не способен был бы когда-нибудь подстрекнуть Немецкую Республику сегодня к Седану: или же кто-то считает, что если Бисмарк не хотел решения, война 1866 не могла быть предотвращена? Теперь здесь можно возразить, что это был вопрос о войне с четко поставленной целью, а не тот вид, когда единственно земля находится в страхе нападения врага. Но на самом деле это всего лишь словоблудие. Потому что Бисмарк был убежден, что борьба с Австрией была неизбежной, он готовился к ней и провел ее при удобном случае для Пруссии. Реформа Французской армии маршала Нила сделал четко различимыми намерения предоставить Французской политике и Французскому шовинизму сильное оружие для нападения на Германию. В самом деле, это, несомненно, было бы возможно для Бисмарка привести конфликт к какому-то мирному решению в 1870 году. Но было более целесообразным для него бороться до конца в момент, когда Французская организация армии еще не приобрела полную эффективность. Кроме того, все эти интерпретации высказывания Бисмарка страдают от одного, а именно, они смешивают Бисмарка дипломата с республиканским парламентарием. Как Бисмарк сам судил такие высказывания, лучше всего видно в его ответе интервьюеру до начала Прусско-Австрийской Войны, которому бы очень хотелось знать, действительно ли Бисмарк намеревается напасть на Австрию, после чего последний, с непроницаемым выражением, ответил: «Нет, у меня нет намерения нападать на Австрию, но и нет у меня намерения рассказывать об этом в случае, если я хотел бы напасть на нее.»

Кроме того, труднейшая война, которую когда-либо вела Пруссия, была превентивная война. Когда Фридрих Великий получил окончательные сведения о намерении своих старых врагов, через борзописца, он не стал ждать, пока другие нападут, по причине принципиального отказа от превентивной войны, но сразу же отправился в атаку сам.

Для Германии, любое нарушение двух держав должно было быть необходимой причиной для превентивной войны. За что было бы легче отвечать перед историей: за превентивную войну в 1904 году, в которой могли бы одержать победу над Францией, когда Россия, казалось, запуталась в Восточной Азии, или Мировую Войну, которая последовала из-за этого пренебрежительного отношения, и которая потребовала во много раз больше крови и погрузила наш Народ в бездну поражения?

Англия никогда не испытывала подобных угрызений совести. Ее две державы на море - по-видимому, предпосылка для сохранения Английской независимости. Пока она в силах, она не допускает никаких изменений в этой ситуации. Если, однако, эти две державы были брошены после Мировой Войны, это было тогда только под давлением обстоятельств, которые были сильнее, чем любые иные Британские намерения. С Американским Союзом, новая держава таких размеров возникает как угроза нарушить былое могущество и порядок ранга Государств. Во всяком случае, до сих пор Английский флот всегда был самым ярким доказательством, независимо от формы организации сухопутных войск, что будет решительно определять волю Англии к самосохранению. Это было причиной того, почему Английская наемная армия никогда не приобретали плохих характеристик других наемных войск. Это был боевой военный организм, прекрасно индивидуально обученный, с отличным оружием, и концепцией службы, которая рассматривалась как вид спорта. Вот что наделяет этот небольшой отряд войск особой важностью - прямой контакт с видимыми проявлениями жизни Британской мировой империи. Поскольку это наемное войско боролось за величие Англии почти во всех частях мира, оно тем самым, в той же мере также узнавало величие Англии. Люди, которые в настоящее время в Южной Африке, потом в Египте, а порой и в Индии, представляли интересы Англии как владельцы ее военного престижа, через это тоже получая неизгладимое впечатление огромного величия Британской IMPERIVM.