Виктор Топоров - Гражданский арест. Статьи, не попавшие в Сеть (сборник) Страница 21

В статье 1993 года «С кем вы, мастера халтуры?» я наряду с прочими ставил и такую проблему: монументально подлизываясь к власти на ранней стадии и самозабвенно отдаваясь ей на поздней, так называемые деятели по легкомысленному роду занятий (допустим, Пугачева) или по легкомысленной стилистике занятий вроде бы серьезны (Рязанов, тот же Захаров) ни на что, кроме мимолетного ответного внимания, претендовать не могут. Потому что серьезное идеократическое государство, серьезный вождь-идеолог, серьезная партия требуют, чтобы и обслуживали их тоже серьезно. Медленно и печально, называя вещи своими именами. А этого они, стрекозы и стрекозлы, не умеют по определению. И следовательно, будут, скорее рано, чем поздно, отставлены.

Но у этой проблемы имеется и оборотная сторона: пародийная власть (якобы демократическая), пародийная идеология (якобы рыночная), пародийный лидер (якобы очень крутой) хотят что в искусстве, что в науке, что еще где и контакта с существами соприродного, то есть сугубо пародийного, свойства.

Вот почему наши лидеры (независимо от конкретной фамилии и даты) с таким восторгом «имеют» Жванецкого, Задорнова, Винокура, Шифрина и им подобных, а те делают вид, будто «имеют» власть предержащих, – все это невзаправдошние, пародийные, виртуальные соития в невзаправдошнем, пародийном, виртуальном государстве. Ситуация, когда шут оказывается умнее короля, трагична, но к нам она не имеет отношения: у нас шуты и там и тут.

Однажды, в канун судьбоносных реформ, 31 декабря 1991 года, новогоднее приветствие зачитал с телеэкрана не Борис Ельцин, а Геннадий Хазанов, и никто не заметил ни смысловой, ни стилистической разницы. В другой раз на чело президенту валтасаровыми письменами пала телереклама фирмы «Оливетти», и тоже нормально. И я верю Путину с петербургским губернатором Яковлевым: на участившихся (и казавшихся чуть раньше немыслимыми) встречах они действительно разговаривают о чемпионате мира по хоккею, потому что для обоих это на сегодняшний день проблема № 1. А все остальное – досужие домыслы конспирологов.

Соприродность сторон лишает любовный акт признаков утонченного разврата: власть и интеллигенция сходятся не как лучше, а как всегда.

Позавчера Мужиком был Ельцин, вчера чуть было не стал Лужков, сегодня за «дурацкое дело нехитрое» взялся Путин.

Надолго ли его хватит (и на что хватит) – вопрос отдельный, да и не одну только интеллигенцию пользовать надо, но ему пока нравится. Или делает вид, что нравится: он ведь у нас как-никак виртуальный.

Ну а ей-то каково? «Тебе со мной было хорошо?» – этот вопрос мужчина задает напоследок, но избранный президент, похоже, никуда пока не торопится.

Мешки

[12]

Покупка кота в мешке у нас любимая национальная забава. Особенности которой, заметил бы кинорежиссер, заключаются в тотальной отрешенности от степени алкогольного опьянения: на трезвую голову кота в мешке покупают с таким же молодеческим гиком, как на пьяную.

Конституция принимается не глядя, война на собственной территории начинается без объявления и ведется с зажмуренными глазами, баксы на рубли обмениваются не в пункте, а в ближайшей темной подворотне, поют под фанеру, королеву красоты назначают еще до начала конкурса и даже литературные премии – пошла такая мода – присуждают по никем не читанной рукописи. Феминистки объявляют себя солдатскими матерями, гомосексуалисты – победоносными мачо, одесские босяки – долларовыми миллиардерами, пацаны – меценатами, обиралы – либералами, менты – ментами; самое занятное в том, что на все эти приколы мы более или менее единодушно покупаемся. Пик распродажи котов в мешке приходится, понятно, на предвыборный период. Результаты же неизменно посрамляют самые эсхатологические ожидания политологов.

В 1996 году я взял на себя труд изучить программы претендентов на должность президента всея Руси (без Малой и Белой). А изучив, проголосовал за Мартина Шаккума. Сходить с ума приходится в одиночку. Мудрый всенародный выбор пал тогда на Бориса Николаевича Ельцина. Программа которого, если кто забыл, сводилась к двум пунктам: а) я начальник – ты дурак (впрочем, то же самое прописано и в принятой уже к тому времени Конституции); б) я хозяин своего слова: хочу – даю, хочу – забираю. Одним из первых не указов даже, а распоряжений кремлевской администрации был упразднен «телефон доверия». Телефон упразднен, а доверие… Доверия никто не испытывал и раньше, голосуя за кота в мешке. Кот оказался старым, больным, облезлым и чересчур пристрастившимся к валерьянке. Беда, однако, заключалась в другом: он категорически отказывался ловить мышей, предпочитая работать с документами. Пенять было некому, да и не на что – ведь еще недавно тот же кот, только на телеэкране, лихо отплясывал джигу.

На губернаторских выборах, правда, картина несколько иная. Примерно в половине случаев жулику, уже посаженному на кормление, удается, мобилизовав финансовые, административные и информационные ресурсы, усидеть в кресле. А в другой половине мы покупаем кота в мешке. Так бездарно привилегиями Юрьева дня не распоряжались даже в XVI веке – иначе бы эти привилегии не отменили.

Будь у нас образована федеральная Партия кота в мешке, она, бесспорно, победила бы на любых выборах. Недавний успех «Медведя» – яркое тому подтверждение. Здесь кот был зашит в мешок наглухо, лишь три личины намалеваны углем по мешковине. Плюс надпись: «Не кантовать. Путин». И двадцать три процента голосов. Кому? Как? За какие заслуги? Под какую программу? Какая разница!

Успех «Медведя» – главное доказательство потенциала могущества Партии кота в мешке, но далеко не единственное.

Вот второй сенсационный победитель – Союз правых сил. Головки из мешка торчат маленькие, а мешок весьма поместительный. Там и раздобревший, но по-прежнему злобный Чубайс, и не отощавший Гайдар, и кого там только нет. Мышей ловить не будут, но не потому, что обленились. Просто наловчились таскать сметану прямо из холодильника.

Ну хорошо, а Кириенко-то мы видели? Немцова видели? Хакамаду видели? Так куда, спрашивается, смотрели? Каким местом думали? Программу им написал марксист, а они и не заметили. Да и при чем тут прописанная, пропечатанная и торжественно врученная тогдашнему премьер-министру (теперь он и. о. президента) программа? Программа у них на самом деле такая: у «Медведя» на круг в мозгу одна извилина, с ним никакой каши, кроме тупого «одобрямса», не сваришь; в подлинную власть, во власть исполнительную, Путин хочешь не хочешь призовет нас. А Чубайс постоит на стреме… Осталось уговорить дочку Ротшильда. И ведь не исключено, уговорят.

Тем более что «Медведь» и впрямь не Спиноза. В председатели думской фракции выдвинули петербуржца Грызлова. Главный умник, должно быть. Работая руководителем предвыборного штаба кандидата в губернаторы Ленинградской области, Грызлов вывел его на почетное седьмое место в списке из восьми кандидатов. В других заслугах перед страной не замечен.

Два мешка, одинаковых по величине, мы и приобрели за одну цену. Мешки маленькие, а голова из каждого торчит огромная. Коты – по меньшей мере головы – тут знакомые. Раньше они отличались друг от дружки разительно: одна голова принадлежала Забияке, а другая – Мурлыке. Теперь Забияка все чаще сбивается на мурлыканье, а Мурлыка через час то шипит, то просится к сметане из холодильника. Вопрос, говорит, о том, не стать ли мне премьер-министром при президенте Путине, можно рассмотреть. Забияка тоже хочет в премьер-министры, но и на должность, временно освобожденную Павлом Павловичем Бородиным, согласен.

Синусоиду успехов и неудач партии Жириновского связывают, как правило, с люмпенизацией электората, но это не подтверждается. Те пять, семь, а то и тринадцать процентов, что собирает вождь ЛДПР, свидетельствуют не об уровне электоральной поддержки: скорее уж каждый из нас на пять, семь, тринадцать процентов (в разном настроении) Жириновский. И последний бросок на юг, и в особенности последний вагон на север кажутся нам (в обозначенных выше рамках) не самым худшим решением проблемы. И всегдашняя готовность сговориться с реальной властью (а вернее, конечно, отдаться ей и попробовать словить кайф) нам не чужда тоже. Чего Забияке не хватает и никогда не хватит – так это респектабельности. Мышей ловить не будет по определению. Покупают его в мешке для декору и не без надежды на некоторое веселье, которое Забияка может привнести в дом.

При практически равных с Забиякой успехах дела у Мурлыки идут куда хуже. Мурлыку удалось всучить традиционно стойкому «яблочному» избирателю явно в последний раз. После того как он проиграл все теледебаты, потеряв при этом лицо. А ведь умение витиевато мурлыкать его до сих пор отличало и выручало – за это его и любили. То, что мыши за пятьсот дней не ловятся, все знали заранее.

Главный конек «Яблока» – нравственная политика. Но и нравственная политика в наших условиях – это кот в мешке. Единственное нравственное отличие «Яблока» от тех же правых заключается вот в чем: ведущих представителей СПС нужно сажать без суда и следствия по самому факту их пребывания в исполнительной власти, по роду деятельности на руководящих постах и по результатам этой деятельности, тогда как «яблочников» сажать пока не за что, потому что оказаться в исполнительной власти и совершить преступления им не довелось. Запредельное ханжество Мурлыки и его ближайших приспешников проявляется каждый раз, когда наступает пора решающих голосований. Явлинский, напомню, вовсю изобличает правительство Примакова в коррупции, а вот связка Волошин – Аксененко ни возражений, ни подозрений не вызвала. Ханжески прозвучал и совет о перемирии в Чечне, что стало особенно очевидно на Рождество, когда такое перемирие вздумали было провести в жизнь. И тем не менее на мешке написано «Нравственная политика», из мешка торчит голова Мурлыки, и для преодоления пятипроцентного барьера этого оказывается достаточно.