Анатоль Ливен - Анатомия американского национализма Страница 22

В последнее десятилетие американские телесериалы играли примерно сходную роль в содействии идее расового смешения, хотя их основной темой скорее являлась любовь (или секс), нежели война. После четырех десятилетий полного отсутствия на телевидении появилась тема межрасовых «близких отношений», которая стала если не расхожей (вряд ли она могла стать расхожей в американском обществе), то по крайней мере обозначенной. При этом следует заметить, что чаще представлялись «близкие отношения» между белыми и латиноамериканцами и азиатами, чем между белыми и чернокожими156.

Другой известный кинематографический герой патриотического плана, Клинт Иствуд, отметился в ряде фильмов, где его персонаж имел близким другом и помощником чернокожего (или, как в его известном фильме «Джози Уэйлс – человек вне закона», 1976, индейца), причем не карикатурного, а вполне достойного, честного и умного героя, который делает ироничные комментарии об обществе белых и его лицемерии157. Фильм Клинта Иствуда «Перевал разбитых сердец» (1986) является примером сделанного в советском стиле произведения о смешанном в расовом отношении взводе. Подобный подход, вероятно, оказывал большее влияние на зрителей, чем творчество таких режиссеров и актеров с очевидно расистскими настроениями, как Норман Джуисон или Дензел Вашингтон158. Поскольку, если Билли Грэм и Клинт Иствуд оба предложили внести изменения в расовые отношения, даже самый отсталый белый американец должен почувствовать где-то в глубине своего сердца, что так велит его Бог.

Хотя этот процесс был чрезвычайно важным и благородным, следует отметить два тревожных момента во вновь сложившейся ситуации. Первое: как и в Риме, Китае или халифате Аббасидов, относительное отсутствие признаков расизма в строгом смысле этого слова, безусловно, не означает отсутствия острой враждебности и презрения к «варварам», отличающимся в духовном отношении, и представителям иной веры.

Действительно, процесс, который отмечается в Соединенных Штатах, можно было бы назвать «принципом мины «Клеймор»». Мина «Клеймор» направленного поражения имеет форму кейса, ее корпус изготовлен из пластика и начинен взрывчаткой и шрапнелью из стальных шариков. Взрыв отражается от задней и боковых стенок и выбрасывает поражающие элементы в сторону противника. Политики, средства массовой информации и представители бизнеса, которые сейчас публично проявляют расистскую враждебность в отношении национальных меньшинств, зачастую платят очень высокую цену, хотя все они в глубине души прекрасно понимают, что такие же чувства испытывает большинство белого американского общества.

Так же, как и в случае с миной «Клеймор», подавление чувств на национальном уровне может только умножить силу, с которой они будут направлены против чужаков, остающихся законным и публично признанным объектом ненависти. Бывший заместитель министра торговли США Клайд Престовиц писал о существующем у современных американцев «безотчетном убеждении в том, что каждое человеческое существо является потенциальным американцем и что его, этого существа, нынешняя национальность или культура – печальная, но исправимая случайность». Такая позиция – вполне в духе Китайской или Римской империи159. Как результат, если другие все же отказываются вести себя как американцы, это означает, что с ними что-то не в порядке, что они весьма дурны или зловредны. Другими словами, вновь сложившаяся в США ситуация является рецептом толерантности в пределах страны, а не вне ее. В конечном итоге вспоминается хорошее определение солипсизма[5]: «Это когда кто-то считает, что он – весь мир»160.

Слова, сказанные Максом Лернером в 1950-х годах, верны до сих пор: «Одной из американских черт является отвращение к незнакомцам… Это кажется тем более любопытным, если вспомнить, что Америка сама – «нация наций» и содержит множество разнообразных духовных традиций. Тем не менее именно этот факт усиливает недоумение американца за рубежом: поскольку он видел, как люди иностранного происхождения в его собственной стране отказываются от своих обычаев и «американизируются», он не может понять, почему людям в других странах не следовало бы поступить точно так же»161.

Лернер добавляет, что «в этом отношении реальная ненависть к чужакам невелика», но это только до тех пор, пока те совершенно ничему не угрожают, что, конечно же, переменилось после событий 11 сентября 2001 года.

Другой недостаток процесса построения новой американской многонациональной цивилизации связан с конформизмом и политкорректностью. Цена этого вопроса зачастую включает в себя не только некоторые совершенно ужасные фильмы, демонстрирующие, к примеру, слащавую политкорректность черных и белых, плечом к плечу добивающихся спортивных побед (как в фильме с участием Дензела Вашингтона «Помнить титанов», 2000 год), но и некоторые кинематографические продукты, в позитивном, совершенно советском стиле переписывающие истории, как, например, фильм с участием Мела Гибсона «Патриот» (2000). В нем в полном соответствии с требованиями американского «символа веры» и национальной идеологии рассказывается об отряде ополченцев Южной Каролины во время войны за независимость США, который являл собой образец поликультурного американского патриотизма, расовой гармонии и взаимного уважения. Как и в советских фильмах, все это было направлено на поддержку усилий по формированию новой американской нации. В отличие от Советского Союза, это была добровольная акция со стороны режиссеров.

Как писал американский политолог Луис Харц и многие другие исследователи со времен Токвиля до настоящего времени, это стремление по-своему пропагандировать определенную версию американской истории и общества можно рассматривать в качестве одного из аспектов спонтанного «либерального абсолютизма» американского «символа веры». Сегодня это явление частично отражается в феномене «политкорректности» и является причиной ограничения в Соединенных Штатах публичных высказываний и дискуссий, касающихся как американской внутригосударственной системы, так и роли нации в мире.

Глава вторая

Основополагающие принципы: блеск и трагедия американского «символа веры»

Даже хорошая идея немного пугает, если это единственная у человека идея.

Совершенно непогрешимые в собственных глазах народы, как и люди, могут быть абсолютно невыносимы в общении.

Основополагающие принципы также называют американским «символом веры» и «американской идеологией». Это ряд утверждений об Америке, в которых как для американского народа, так и для внешнего мира формулируются ее основные идеалы: «У американцев всех национальностей, классов, религий, убеждений и цветов кожи нечто общее – социально-этические нормы, политическое кредо»164.

Ральф Уолдо Эмерсон писал, что приверженность американским основополагающим принципам – это некая разновидность религиозного поклонения. Эти принципы или убеждения, а также национальные мифы, которые их окружают, лежат в основе американского гражданского национализма. Они превращают общественный облик Соединенных Штатов в образец гражданского национализма165. Теоретически всякий, кто соглашается принять американские основополагающие принципы, может стать американцем независимо от языка, культуры, национального происхождения, равно как можно было когда-то стать советским гражданином, приняв идеологию коммунизма166.

Американские основополагающие принципы рациональны и универсальны, американцы убеждены, что эти принципы могут использовать любые народы и общества в любой стране и фактически в любые времена. По словам Токвиля, американцы «единодушно поддерживают общие принципы, на которых должно строиться человеческое общество». В начале XXI века это не менее верно, чем в 30-х годах девятнадцатого столетия, когда Токвиль пришел к этому выводу.

Отчасти поэтому утверждения, изложенные в основополагающих принципах, также глубоко оптимистичны по своей сути. Принципы исходят из того постулата, что в Соединенных Штатах существует наивысшая из всех возможных (по уровню своего совершенства) политическая система, а также из того, что эту великую систему можно передать всему человечеству. Фрэнсис Фукуяма несколькими столетиями позже сказал о том же самом следующим образом: убеждение, что Америка представляет собой «конец истории», было уже закреплено в сознании американского народа, а еще больше – в его подсознании. «Я знаю, что лучшее место – мое, и лучшее время – мое», как выразился Уолт Уитмен[6], олицетворение своей страны167.

По словам Ричарда Хофштадтера, «не иметь идеологии, но быть ею – в этом судьба нашей нации»168. Этот американский основополагающий принцип как на уровне сознания, так в реальной жизни составляет основу «мягкой силы» Америки в мире и ее роль в качестве цивилизаторской империи – американского воплощения Римской империи. И в прошлом, и в настоящее время американские убеждения всегда оказывали глубинное, формирующее воздействие на американскую внешнюю политику169.