Власть и мы - Владимир Алексеевич Колганов Страница 23

Но есть реформы, результат которых станет очевиден лишь через много лет. В первую очередь это относится к реформе образования. Всё начиналось со слов министра образования и науки Андрея Фурсенко:

«Мы неожиданно для себя и для всего мира вступили на арену жесткого геополитического соревнования. Россию уже все похоронили. А мы опять на этой арене, где нас никто не ждёт. У нас нет времени – 10-15-ти лет на то, чтобы изменить систему высшего образования плавно, эволюционным путем».

Итак, новая шоковая терапия! В чём же состоял смысл нововведений Фурсенко? Во-первых, это унификация системы образования с тем, что есть в Европе – речь идёт о бакалаврах и магистрах, которых в России прежде не было. Цель вроде бы благая – появится надежда, что дипломы выпускников российских вузов будут котироваться на Западе. Однако есть пример – выпускников Московского физико-технического института (МФТИ, или Физтех) в прежние, советские времена, с удовольствие принимали на работу и в Европе, и даже в США. То есть дело не в мантиях и шапочках, а в качестве образования.

Увы, ни Андрей Фурсенко, ни сменивший его на посту министра Дмитрий Ливанов не имели никакого отношения к Физтеху, а потому не смогли либо не захотели понять, что негоже резать курицу, несущие золотые яйца. Залогом их карьерного успеха, как и в случае с Чубайсом, было проведение реформ, причём любой ценой, даже вне зависимости от результата. В конце концов, всегда есть возможность подкорректировать статистику, записать достижения педагогов и учёных на свой счёт, ну а печальные последствия предложенных нововведений обнаружатся не скоро. Здесь речь идёт о пресловутом ЕГЭ и о реформе Российской академии наук. Инициаторы этой реформы правы только в том, что РАН понемногу превращалась в кормушку для избранных, в то время как остальные учёные вынуждены довольствоваться объедками с барского стола.

Наша наука сумела выжить в период гонений на генетиков, историков, философов и экономистов, когда идеологическому давлению подвергались даже физики и химики, сделавшие немалый вклад в укрепление обороноспособности страны. Но вот теперь всё больше крепнет убеждение – если наука выживет и на этот раз, то исключительно благодаря энтузиастам-одиночкам.

Глава 14. Имитация веры

Одним из «трёх китов», на которых до сих пор держался мир, помимо денег и вооружений, является религия. Без денег нельзя представить себе экономические отношения между людьми, без оружия невозможно существование независимого государства, ну а религию ещё со времён язычества вожди племён использовали для сохранения своего господства.

В истории есть множество примеров того, как сильные государства навязывали другим народам чуждую им религию. Правители Османского халифата ничем не отличались от европейских крестоносцев, огнём и мечом пытавшихся утвердить христианскую религию в Прибалтике, на Ближнем Востоке и даже в Северной Африке. Проповеди с амвона церкви, наставления священнослужителей и теперь позволяют держать часть людей в повиновении, хотя в последнее время эту роль исполняют, в основном, политологи и кое-кто из журналистов.

Объединение языческих народов Руси на основе общей веры было единственным способом создания государства, поскольку поклонение разным богам могло стать поводом для конфликтов и снижало авторитет князя, который признавал только одного из многочисленных богов. При наличии оружия на руках у населения любое опрометчивое решение властей привело бы к народным волнениям и вооружённому восстанию. Князь Владимир Святославич пытался создать единую веру на основе поклонения Перуну, однако ничего не получилось. Поэтому пришлось использовать опыт стран, преодолевших эпоху языческого разобщения.

Согласно преданию, князь долго раздумывал, выбирая наиболее приемлемую религию – то ли ислам, то ли иудейскую веру, которую исповедовали хазары, то ли христианство. На самом деле, выбор мог быть только между двумя ветвями христианства, получившего распространение в наиболее развитых и просвещённых европейских странах – римской, позже названной римско-католической, и византийской ветвью, которая получила название православной. Русь связывали с Византией торговые отношения, к тому же Русь имела влияние на события в Западном Причерноморье благодаря своей военной силе. Поэтому выбор в пользу православия стал наиболее логичным и вполне оправданным.

В то время как в большинстве стран христианство постепенно приживалось в течение нескольких веков, князь Владимир, чтобы не отстать от цивилизованных стран, решил форсировать события. Об этом есть свидетельство в Иоакимовской летописи, где подробно рассказано о том, как воевода Добрыня и другой военачальник по имени Путята обращали в православие новгородцев:

«В Новгороде люди, проведав, что Добрыня идёт крестить их, собрали вече и поклялись все не пустить в город и не дать идолов опровергнуть. И когда он пришёл, они, разметав мост великий, вышли на него с оружием, и хотя Добрыня прельщением и ласковыми словами увещевал их, однако они и слышать не хотели… Люди же стороны… собрались до 5000, напали на Путяту, и была между ними сеча злая. Некие пришли и церковь Преображения Господня разметали и дома христиан грабили. Наконец на рассвете Добрыня со всеми, кто был при нём, приспел и повелел у берега некие дома зажечь, чем люди более всего устрашены были, побежали огонь тушить; и тотчас прекратилась сеча, и тогда старшие мужи, придя к Добрыне, просили мира… И так крестя, Путята пошёл к Киеву. С того дня люди поносили новгородские: Путята крестит мечём, а Добрыня огнём».

В этих событиях нет ничего удивительного – со времён возникновения мировых религий инакомыслие не только не поощрялось, но временами преследовалось самым жестоким образом, примером чего является средневековая инквизиция.

За исключением недолгого периода конфронтации царя Ивана Грозного и патриарха Никона в XVII веке, церковь всегда поддерживала государственную власть. Но после большевистского переворота ситуация резко изменилась. Отношения государства и православной церкви следовали тому принципу, который был озвучен в статье Ленина «Социализм и религия», опубликованной в декабре 1905 года:

«Религия есть один из видов духовного гнета, лежащего везде и повсюду на народных массах, задавленных вечной работой на других, нуждою и одиночеством… Религия есть опиум народа. Религия – род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь».

Новой религией стала вера в победу коммунизма, ну а религиозный «гнёт» сменился идеологической пропагандой, которая обрушилась на советских граждан со страниц газет, а позже – с экранов телевизоров.

После распада СССР и отстранения от власти коммунистов церковь была восстановлена в своих правах. За неимением лучшего её признали основной духовной опорой государственности. Об этом сообщил президент