Сергей Кургинян - Суд времени. Выпуски № 23-34 Страница 26

Сванидзе: Это ровно то, что я говорил вчера. Абсолютно.

Федоров: И меняешь зачастую свою позицию. И, действительно, такие случаи достаточно часто происходят.

И вот здесь мы видим, что состязание двух ярких личностей привело к радикальному отличию. Но такое происходит далеко не всегда.

Кургинян: Ника, можно вопрос один?

Стрижак: Да, давайте.

Кургинян: Скажите, пожалуйста, Вы как социолог можете назвать репрезентативной выборку в условиях, когда сто с небольшим человек сидят в зале, часть из них является профессионалами и голосует треть из них? Я очень уважаю зал. Я считаю, что это прекрасная микрогруппа. В ней можно проводить очень интересные эксперименты. Но я спрашиваю социолога, руководителя крупной структуры…

Федоров: Рядом сидит, справа от меня, крупнейший специалист по качественным исследованиям.

Кургинян: Да, пожалуйста. Вы называете такую выборку репрезентативной?

Федоров: Конечно, конечно при таком количестве ни о какой репрезентативности невозможно в принципе.

Кургинян: Это фокус-группа?

Сванидзе: А телефонные звонки — это репрезентативная фокус-группа?

Федоров: Телефонная тоже нерепрезентативна.

Кургинян: С какого количества начинаются репрезентативные группы?

Сванидзе: Ни с какого.

Федоров: Ни с какого.

Кургинян: Значит, два человека тоже может быть репрезентативными?

Сванидзе: Нет, Сереж, ни с какого. Они начинаются с репрезентативной выборки. А не с количества.

Федоров: Коллеги, у нас вообще не опрос социологический. У нас шоу телевизионное.

Стрижак: А все забыли, все забыли.

Федоров: В котором включены элементы интернет-голосования, телефонного голосования, голосования в студии. К социологическому опросу это вообще никакого отношения не имеет.

Мы с этого начали. Давайте этого просто не забывать.

Кургинян: Нет, нет.

Стрижак (Емельянову): Пожалуйста, одно слово Вам.

Федоров: Мы просто пытаемся интерпретировать, почему же все-таки люди, которых здесь не 3 человека и даже не 30, почему они устойчиво голосуют так, а не иначе? Из передачи в передачу. Это факт, который должен быть интерпретирован.

Кургинян: Единственный, единственный материал, который существует, это форум этого самого…

Стрижак: Это мы уже сегодня и вчера слышали.

Федоров: Он нерепрезентативен.

Кургинян: Он нерепрезентативен как каждая аудитория.

Стрижак: Пожалуйста. Говорите.

Юрий Емельянов, кандидат исторических наук: Вот я услышал за вчерашнюю и сегодняшнюю передачу немало интересного. Я тоже ломал себе голову, почему произошло такое голосование? И вот я услышал, что оказывается, у нас народ отстал от времени, у нас старики не те, отсталые. Молодежь, оказывается, это просто банда какая-то, которая голосует через интернет. Наконец, телевидение, я вдруг узнал, оно советское. Я-то и не знал! Когда….

Стрижак: Ха-ха-ха.

Емельянов: Ну, нет ни одной передачи о каком-нибудь писателе, актере, где он бы не жаловался или за него не жаловались на его тяжелую судьбину, его награжденного всеми орденами. Вот здесь сидит замечательный артист Геннадий Хазанов, который когда-то изображал одну птицу — попугая. И вот мне кажется, что сейчас, я не хочу вспоминать этот замечательный номер, но я думаю о другой птице — о страусе, который закапывает свою голову, как говорит легенда и не видит того, что на самом деле произошло. Да произошло, поверьте мне! Голосование, да, нерепрезентативно, допустим. Но неужели это не сигнал? Неужели это не надпись «менэ… тэкэл… фарес…»?

Сванидзе: Сигнал, сигнал.

Кургинян: Сигнал, конечно.

Стрижак: Он повторяется из раза в раз.

Овчинский: Это сигнал, это настоящий сигнал.

Стрижак: Это сигнал?

Хазанов: Я хочу Вам задать вопрос. Смотрите, мы на сегодняшней день живем в стране, где даже если один человек придет на выборы, выборы считаются состоявшимися.

Стрижак: Ха-ха-ха.

Хазанов: Выражает ли мнение народа та личность, которую выбрали одним голосом?

Емельянов: Не выражает.

Хазанов: Поэтому, все эти разговоры… Мне ближе всего слова нашего уважаемого социолога — мы на полном серьезе приходим сюда…. То есть не мы, а часть приходящих сюда, для того, чтобы здесь высказать свою боль. Забывая, что это все равно телевизионное шоу и в этом шоу все, кто здесь сидят, участники, актеры этого шоу. Просто кто-то чувствует в этом себя более органично, кто-то менее органично. Поэтому, все что здесь происходит…. И шоу это замечательное …..

Кургинян: Ника, можно?

Хазанов: И голосовать надо, потому что это ничего не значит абсолютно.

Стрижак: Ха-ха-ха.

Кургинян: Я хотел бы просто ответить очень коротко. «Когда строку диктует чувство, оно на сцену шлет раба, и тут кончается искусство и дышит почва и судьба» (Пастернак).

Хазанов: Да. Да. Да. И что? Я понимаю, я понимаю, что это Ваши стихи, которые Вы….

Кургинян: Это не мои стихи. Нет, они не мои. Нет, они совсем не мои. Я восхищен Вашим культурным контекстом…

Хазанов: …которые у Вас украл Пастернак. Я говорю, — которые у Вас украл Пастернак?

Кургинян: Да. Я понимаю.

Хазанов: Просто я понимаю…

Кургинян: Да, я понимаю.

Хазанов: Я тоже понимаю.

Кургинян: Мне очень интересно, как именно Вы это переведете в хохму.

Хазанов: Да я даже в хохму переводить не буду.

Кургинян: Я просто слежу с нетерпеньем и восхищением.

Хазанов: Да? Зачем же это переводить в хохму. Это серьезное дело.

Кургинян: Да, да. Как Вы довольны самим собой. Я потрясен. Я потрясен Вашей довольностью.

Хазанов: Я просто за вчерашнюю передачу… Сережа, я за вчерашнюю передачу просто уже научился как нужно вести дискуссию.

Кургинян: Молодец. Учить дальше. Учить дальше.

Сванидзе: Вы ему в дети годитесь!

Стрижак: Да подождите вы! Может же быть искренним шоу. Почему Вы нам отказываете в искренности?

Хазанов: А я не сказал, что оно не должно быть…

Стрижак: Не отказываете?

Хазанов: Нет. Я не сказал.

Стрижак: Владимир, вот Вам слово. А потом я дам еще здесь. Говорите.

Овчинский: У меня вопрос к уважаемым социологам. Я от путеводной звезды хотел бы к конкретному вопросу обратиться. Вы как профессиональные социологи прекрасно понимаете, что есть исследования, где присутствует проблема репрезентативности. А есть социологические исследования, так называемые, теория демоскопии, разработанная немцами, да? Когда берется небольшая группа или тысячи, там проблема репрезентативности не стоит, определяется тренд, тенденция, куда идет общество.

Стрижак: Вот это, наверное, про нас. Да.

Овчинский: Вы согласны, что … Вы согласны, что любое шоу такое, где уже за тысячу, это есть тренд и это есть демоскопия?

Стрижак: Согласны?

Овчинский: Согласны?

Николай Попов, доктор исторических наук, социолог, член научного совета ВЦИОМ: Насчет того, что Вы говорите, что всякий, всякий какой-то накопанный…

Овчинский: Демоскопия существует?

Попов: Демоскопия, институт демоскопии….

Стрижак: Переводите, пожалуйста, для обычных людей. Пожалуйста.

Попов: Демоскопия — это просто форма названия. Гэлап назвал свой институт общественного мнения. Мы назвали — Всесоюзный центр изучения общественного мнения.

Стрижак: Знаменитый ВЦИОМ.

Попов: Как ни называй, мы занимаемся одним и тем же делом. Тренды… тренды — это в голове у вас тренды рождаются, а замеряем мы общественное мнение. Понимаете?

Овчинский: А у вас в голове…

Попов: Теперь вот насчет… два слова господину Кургиняну насчет…

Овчинский: Так Вы не ответили на вопрос. Вы ушли от вопроса.

Стрижак: Нет. Вам сказали, что тренды они не меряют.

Овчинский: Я спрашиваю — репрезентативность нужна во всех исследований или не во всех?

Попов: Нет, не во всех. Не во всех.

Овчинский: Ну, вот и все. Я хотел добиться … А это тот случай, когда не нужна репрезентативность. И не надо морочить голову тогда. Нашли проблему репрезентативности. Я как ученый с ученым.