Михаил Болтунов - Спецназ ГРУ. Элита элит Страница 26

Вячеслав Бочаров постучал в кабинет с табличкой на двери: «Командир полка». Переступив порог, отрапортовал:

— Старший лейтенант Бочаров прибыл для дальнейшего прохождения службы.

Навстречу ему поднялся крепкий, подтянутый майор.

— Ну, здравствуй, Бочаров. Помнишь, как ты у меня огневую подготовку проверял?

Перед Вячеславом собственной персоной стоял комполка майор Владимир Рыбкин. Да, было такое, угораздило его попасть в число проверяющих. Рыбкин тогда командовал одним из полков 7‑й воздушно-десантной дивизии, которая располагалась в Каунасе. Из штаба ВДВ приехала комиссия для инспекции дивизии. Разумеется, старшими были штабные офицеры из Москвы, а членов комиссии набрали из местных частей. Так он попал в инспекторы. Майор Рыбкин сдавал проверку, а старший лейтенант Бочаров принимал ее. Случалось и такое.

Видать, Рыбкин не забыл своего проверяющего. А Бочаров только руками развел:

— Так ведь объективно проверял…

— Объективно. — усмехнулся комполка.

Из кабинета майора Рыбкина Бочаров вышел уже с назначением — путь его лежал в населенный пункт Лашкаргах, или, как переименовали его на свой лад десантники, в «Лошкаревку».

Вячеслав обошел полковые службы, встал, как и положено, на все виды довольствия — «прод., вещ., фин.» — и ждал отправки к месту службы. Но отправки не произошло. Через неделю его вновь вызвал командир полка и сказал: «Будешь у меня в полку заместителем командира разведроты».

Полковая рота разведки базировалась здесь же, в Кабуле, и занималась в основном охраной аэродрома.

И вновь Бочаров оказался в роли новичка. Ситуация чем-то напоминала события четырехлетней давности, когда он, молодой, «зеленый» лейтенант, попал во взвод «старичков». Теперь он не был столь юн и «зелен», но в боевом опыте, увы, не мог посоревноваться со своими подчиненными. Они уже потерлись на войне, побороздили афганские дороги, обмялись, обстрелялись и с нескрываемым интересом присматривались к новому замкомроты.

А замкомроты вел себя привычно и естественно, как и в прошлой, мирной жизни: панибратства не допускал, «Петями» и «Васями» солдат и сержантов не называл, только по званию и фамилии, как и предписывает устав. Однако и чванства не проявлял: во время приема пищи не уединялся, приходилось, делил кусок сухпая с солдатами, надо было, камни для укрытия таскал на собственном горбу, не перекладывая их на спины подчиненных. Словом, жил и командовал, как подсказывала ему совесть, опыт, профессионализм.

В феврале 1982 года 103‑я дивизия ВДВ проводила боевую операцию в провинции Тагаб. Начало операции 26‑го числа, а за день до этого начальник разведки поставил боевую задачу: разведчикам полка предстояло ночью, скрытно выдвинуться к горной развилке и оседлать хребет. Когда подразделения дивизии погонят боевиков по ущелью, встречать огнем и уничтожать, вносить в их ряды панику. Эта роль отводилась двум разведгруппам по 16 человек.

Уже тогда Бочаров понимал: роль их разведгруппы преувеличена и задача поставлена непосильная, но приказ есть приказ. Тем более на войне.

В ту пору командир роты у них отсутствовал, а два зама как раз и возглавляли эти группы.

Выдвинулись на четырех боевых машинах, и, когда стали преодолевать сухое русло реки, БМД сели на брюхо, завязли. Ориентировались офицеры по карте — и ошиблись. На карте дорога есть, а на местности ее нет.

Словом, их ждала неудача — две машины засели, а две другие не могли их объехать. Однако задачу надо выполнять. Утром начнется операция, а они еще не вышли к горному хребту.

Было принято решение: замкомандира Игорь Поташев остается с одной группой у машин, а Бочаров со своими разведчиками идет в горы.

Сказано — сделано. Они двинулись через лес. Прошли его, и, когда стали подниматься в гору, уже начинало светать. На окрестности опускался туман.

Вячеслав шел впереди, за ним боец с радиостанцией и дальше все остальные.

В тумане едва разглядели очертания дома, как вдруг по ним ударила пулеметная очередь, потом другая. Залегли. Командир группы выяснил: раненые есть? Нет. Раненым оказался он один, в ноги. К счастью, кости не были задеты. Но чуть повыше возьми прицел пулеметчик, и считай, конец.

Однако о ранении своем он никому не сказал. Надо было думать о группе. Сколько «духов» вокруг, никто не знает.

В тумане Бочаров все-таки успел разглядеть «духовский» пулемет. Стоит на камнях. Дал целеуказание снайперу, послал разведчиков в обход. К счастью, туман к тому времени совсем загустел. Скрыл их передвижения.

Бойцы зашли моджахедам в тыл, троих уничтожили, снайпер Михаил Еремин снял пулеметчика одним выстрелом, прямо в сердце. С этими покончили. Но кто станет утверждать — последние ли это «духи» или впереди ждут новые засады.

Бочаров выходит на связь с начальником разведки, докладывает о бандитской засаде, боестолкновении, а тот преподносит сюрприз: «Операция отменяется».

Командира разведгруппы просят обозначить себя, да какое там, туман таков, что с трудом видишь собственную вытянутую руку.

Разведгруппа начинает спуск в долину. Находиться на горе опасно, да и бессмысленно. Опять их обстреливают, пуля пробивает бронежилет одного из разведчиков, и он получает тяжелейшее ранение живота. Его выносят по очереди, сначала на плащ-палатке, потом находят какую-то дверь, кладут и тащат через сухое русло реки.

Однако к тому времени туман рассеялся, и стало ясно — дальше идти нельзя. Бочаров рассредоточил людей, укрыл за камнями, организовал охранение.

По рации передали: на выручку вышел наш батальон. Часа через четыре разведчики увидели танк, обозначили себя ракетой. Батальоном командовал будущий генерал Солуянов, а заместителем у него был брат Александра Лебедя — Алексей Лебедь.

Прибывшие на выручку десантники сняли «с мели» БМД, раненых погрузили в бронетранспортер, доставили в медпункт, а утром отправили в госпиталь в Джелалабад. Бочарову сделали операцию, но пулю из ноги достать не смогли. Ее вынули уже при повторной операции в Кабульском госпитале.

Он валялся на госпитальной койке, а в это время дивизия проводила отложенную боевую операцию. Трудно сказать, как и откуда, но в родной гарнизон в Гайжунае, где оставалась его семья, дошли слухи: Бочаров то ли тяжело ранен, то ли убит. Официального подтверждения либо опровержения не было, жене ничего не сообщали, но гарнизон есть гарнизон. Шушукались женщины, волновалась жена.

Потом в отпуске в школе прапорщиков ему так и сказали: мол, к нам дошла информация, что вы погибли. Он усмехнулся: «Рано меня хоронить».

За ту операцию старшего лейтенанта Бочарова наградили орденом Красной Звезды.

Орден, как положено, обмыли. А вскоре он возвратился в Афганистан и служил еще больше года. Стал командиром 5‑й роты, получил звание капитана, вывел свое подразделение в передовые.

Его рота охраняла резиденцию руководителя страны Бабрака Кармаля, главного военного советника и военный госпиталь. Что и говорить, объекты государственной важности.

В роте три взвода, и они, что называется, «через день на ремень» — заступали в наряды через сутки.

Кто когда-либо ходил в караул, понимает, сколь сложна и ответственная эта служба. А тут еще не родина, чужбина, да к тому же война. Но солдат — всюду солдат. Днем жара, занятия, работы, устают люди, а ночью — в караул, на пост. Ночью тишина и прохлада, клонит ко сну. Что греха таить, бывало, и засыпали.

Он столкнулся с этим явлением через много лет, уже в Чечне, когда на посту засыпали не молодые солдаты-срочники, а контрактники. «Из-за тебя, храпуна, нас всех вырежут», — сказал он тогда часовому. Да толку-то что.

Еще тогда, в Афгане, Бочаров осознал непреложную истину: ночью командир не спит. И он не спал. Выезжал на посты, выставлял засады, охранение. Сам ползал среди колючек и взводных заставлял ползать.

Именно поэтому в караульной службе у него не было «проколов». Что касается дедовщины, за все время случилась одна попытка «постариковать», но он ее пресек на корню. Вывел из строя этого самого «деда» и сказал: «Я не боюсь пятна на роту, еще одно шевеление, и твое дело — в прокуратуре. Будешь заканчивать службу в штрафбате».

«Дед» в штрафбат не захотел.

Своей заслугой ротный капитан Вячеслав Бочаров считает и отсутствие инфекционных заболеваний (особенно гепатита) в его подразделении — истинного бича солдатских коллективов на войне.

Первым помощником, правой рукой ротного был его замполит — Александр Бевза. Росточка небольшого, боксер-мухач, возьмет гитару, и душа замирает. Все поражения и победы делили они на двоих.

…В конце 1983 года пришла пора Бочарову заменяться в Союз, на родину. Написал рапорт: прошу оставить в Афганистане. Рапорт рассмотрели, но в просьбе отказали: порядок есть порядок, ты свое на войне оттрубил. Укладывай чемоданы.