Юрий Болдырев - Похищение Евразии Страница 27

И вот мы сидим с В.Цветковым, наверное, часа два или три, и я ему рассказываю, какие опасности для страны несет в себе этот закон. Причем говорю ему честно: если ты — не с нами, то тебе — как не просто предпринимателю, а члену Совета Федерации, да еще и тому, кто помог протащить этот закон, конечно, кусок пожирнее отвалят — пару каких-нибудь месторождений «сладеньких» подкинут; но только подумай — что со страной-то будет? Ведь сейчас — перед президентскими выборами, когда впереди неизвестность — разве не спустят все за бесценок?

И случилось то, что могло бы показаться чудом: золотопромышленник, кругом зависимый в нашей экономической системе от расположения власти, тем не менее, принимает решение быть в этом вопросе не с властью, и даже не с какой-то красивой «оппозицией» на словах, а с теми, кто жестко противостоит власти в одном из наиважнейших для нее вопросов — не дает этой власти оптом украсть у страны все ее природные ресурсы.

Не знаю, давил ли на него кто-то потом или нет, но от своего решения В.Цветков уже не отступил, что в значительной степени и определило результаты работы комиссии.

Так, мне очень ярко запомнилась такая картина. Слева, по одну сторону стола, облокотившись на него, сидит Валентин Цветков — большой, грузный, колоритный человек — вчитывается в обсуждаемую норму закона. По другую сторону сидят двое «авторов» закона из «Яблока» и, чуть ли не крутя пальцами у виска, наперебой объясняют ему примерно следующее: «Да вы — что? Не понимаете? Вы же — предприниматель, золотопромышленник, это же — для вас!...» И видно, что Валентин Иванович понимает, что если он лоббистам интересов транснациональных корпораций поможет, да плюс продемонстрирует свою лояльность нашей исполнительной власти, то ему точно с этого немало перепадет... Но он набычивается, а потом поднимает голову и говорит: «Я — против этого...»[20]

В целом работа в согласительной комиссии была сложной, но интересной. С Сергеем Глазьевым мы — два сопредседателя комиссии — несмотря на то, что представляли палаты Парламента с исходно противоположными по этому закону позициями, тем не менее, быстро нашли общий язык и стали безусловными союзниками по большинству вопросов. Главное: мы видели, как постепенно большинство представителей Думы по существу солидаризировались с позицией Совета Федерации и в своих предложениях, зачастую, даже шли дальше нас. Практически противостояние в комиссии шло уже вовсе не по линии «Дума — Совет Федерации». И, как это ни парадоксально, но к концу работы удельный вес сторонников исходного текста закона в думской части комиссии оказался даже меньше, чем в нашей. В качестве еще одной иллюстрации в Приложении приводится пресс-релиз нашей совместной с С.Глазьевым пресс-конференции уже на завершающей стадии работы согласительной комиссии 30.11.1995.

Когда начиналась работа, мы точно знали, чего нельзя допустить. Но как сделать иначе, вместо этого? Эти решения искали совместно. Были, конечно, и явные попытки саботажа работы комиссии со стороны тех, кто видел, что вся их прежняя конструкция бесконтрольности в распоряжении российским природными ресурсами рушится. Но основная линия была безусловно конструктивной и ясной: на защиту долгосрочных интересов страны и ограничение каких бы то ни было возможностей для Правительства произвольно распоряжаться российскими недрами, введение механизмов не кулуарного, а публичного обсуждения и принятия решений о том, какие месторождения переводить на режим СРП и на каких условиях.

Но при согласовании ряда важных поправок в закон возникла некоторая регламентная проблема. Процедура такова, что формально поправка считается принятой комиссией, если за нее проголосует отдельно большинство думской делегации и отдельно большинство делегации от СФ. И большинство отсчитывается не от числа присутствующих на заседании, а от списочного состава делегаций. Но с кворумом случались проблемы: то нет одного, то — другого; плюс один из двенадцати членов думской делегации по каким-то причинам вообще ни разу не пришел на заседание. Поправка же считается поддержанной думской стороной, если за нее проголосует больше половины от списочного состава делегации, то есть семь человек! Что же получается: заинтересованные члены комиссии работают, приходят к согласованным решениям, но формально этого недостаточно, так как с учетом вообще не участвующих в работе, они — еще не большинство. А время работы комиссии заканчивается. Что делать: докладывать Думе только те поправки, за которые проголосовало большинство от списочного состава каждой делегации? Но ведь большинство реально работавших членов комиссии согласовали и другие поправки, причем жизненно важные!

И вот в последний день работы комиссии мы обсуждаем эту ситуацию и принимаем решение: обратиться к Думе с предложением исключить из числа членов комиссии депутата, не явившегося ни на одно заседание — с тем, чтобы не был искусственно завышен кворум. Тогда поправки, согласованные реально работавшими депутатами, будут считаться комиссией принятыми. При этом важно подчеркнуть, что и сам депутат, не принимавший участие в работе комиссии, и делегировавшая его фракция заявили о согласии на его исключение из числа членов комиссии.

Плюс, с учетом того, что окончательное решение в отношении закона все равно принимается на пленарных заседаниях палат, мы решили раздать депутатам отдельно три таблицы поправок в закон:

— первая: поправки, принятые обеими делегациями (с учетом предполагавшегося согласия Думы на снижение кворума в думской делегации);

— вторая: поправки, принятые только думской делегацией (с учетом предполагавшегося согласия Думы на снижение кворума в думской делегации), но не получившие поддержки большинства в делегации Совета Федерации (по ряду важных поправок, предложенных думской стороной, наших (стороны Совета Федерации) голосов не хватило лишь формально — из-за отсутствия человека на соответствующем заседании комиссии: командировки, болезни и т.п.);

— третья: поправки, принятые делегацией Совета Федерации, но не получившие поддержки большинства в делегации Думы.

И вот наступает 6 декабря — день голосования в Думе по новому варианту закона. Чтобы не допустить принятия Думой закона в измененной версии, которая лоббистам и стоящим за ними силам уже мало что дает, а склонить ее к варианту исходному, представители фракции «Яблоко» пытаются обвинить нас (сопредседателей) в развале работы комиссии, в фальсификации ее документов и тому подобных грехах. Но это не помогает — ведь работа комиссии проходила у всех на глазах и все видели и понимали, какое и почему на комиссию оказывалось давление, кто и что в ней отстаивал, как отчаянно Явлинский и его соратники из «демократической оппозиции» Правительству пытались в унисон с этим же Правительством и «Нефтяным совещательным форумом» (организацией, представляющей в России интересы крупнейших мировых нефтедобывающих компаний) во что бы то ни стало продавить прежнюю редакцию закона.

От имени думской части комиссии доклад делал А.Пузановский. Дума, разумеется, согласилась с нашими аргументами и предложением не учитывать депутата Думы, не участвовавшего в работе комиссии.

С рассмотрением же второй и третьей таблиц поправок, которые мы вынесли на суд Думы, случилась заминка — депутатам оказалось некогда с ними разбираться. А поправки — важные. Многие из них просто не успели окончательно согласовать: сторонники по существу уже единой (нашей) позиции, которые, как я уже отмечал, к концу работы комиссии составили большинство в обеих делегациях, лишь настаивали на разных формулировках, не успев принять окончательный вариант, в том числе по причинам техническим (командировки, болезни и т.п.). В такой ситуации, согласитесь, логично либо продлить работу согласительной комиссии (но в этом есть опасность: если палаты хотя бы частично сменят состав своих делегаций, то — начинай практически все по новой), либо предложить палатам Парламента самим рассмотреть спорные поправки по существу. Но у депутатов есть и свои приоритеты — принятие других, по тем или иным причинам важных для них законов. Вновь и вновь объяснять им, что именно здесь надо всем вникнуть в каждую поправку, так как цена этого закона может составить многие десятки годовых федеральных бюджетов — бесполезно. И тогда я, выступавший как содокладчик от делегации Совета Федерации, предложил: раз нет времени рассматривать все, мы готовы снять с обсуждения третью таблицу (предложенное нами — стороной СФ), но прошу проголосовать за то, что набрало большинство у вашей — думской части комиссии. Такой «широкий жест» оказался своевременным и уместным — Дума поддержала не только первую, но и вторую таблицы поправок.