Сергей Кара-Мурза - Экспорт революции. Ющенко, Саакашвили... Страница 27

В начале учебного 1967/68 года проявилось давно копившееся недовольство студентов – недовольство жестким дисциплинарным уставом в студенческих городках, переполненностью аудиторий, бесправием студентов перед администрацией и профессорами, отказом властей допустить студентов до участия в управлении делами в высшей школе. Надо, правда, предупредить, что дошедшие до нас мнения участников протестов о жёстком дисциплинарном уставе в студгородках и полном бесправии студентов нельзя понимать буквально. Так, один из мини-бунтов – репетиций майского мятежа – был вызван тем, что постояльцы мужских студенческих общежитий имели право приводить к себе на ночь знакомых девушек, а постояльцам женских общежитий аналогичного права не предоставлялось (по крайней мере, формально). По Франции прокатилась серия студенческих митингов с требованиями выделения дополнительных финансовых средств, введения студенческого самоуправления, смены приоритетов в системе высшего образования.

Студентам казалось, что им навязывают ненужные предметы, используют устаревшие методики, что преподают им слишком старые («выжившие из ума») профессора. В то же время высшая школа закрыта от важнейших проблем современности – начиная от равноправия полов и кончая войной во Вьетнаме. «Мы долбим бездарные труды всяких лефоров, мюненов и таво, единственное „научное достижение“ которых – то, что они стали к 60 годам профессорами, но нам не разрешают изучать Маркса, Сартра и Мерло-Понти, титанов мировой философии!» – с возмущением писали в резолюции митинга студенты из Орсэ.

9 ноября 1967 года несколько тысяч студентов провели бурный митинг в Париже, требуя отставки министров образования и культуры и изменения правительственного курса в сфере образования. Акция протеста переросла в митинг памяти недавно убитого в Боливии Эрнесто Че Гевары. Студенты скандировали: «Че – герой, буржуазия – дерьмо! Смерть капиталу, да здравствует революция!» Многие при этом плакали.

21 ноября студенты в Нантере, городе-спутнике Парижа, осадили здание ректората и вынудили администрацию допустить студентов до участия в работе органов самоуправления университета. В декабре во Франции прошла Неделя действий студентов, в которой участвовали студенты Парижа, Меца, Дижона, Лилля, Реймса и Клермон-Феррана. Власти постарались замолчать эти выступления, стараясь «не пропагандировать дурные примеры».

С февраля по апрель 1968 года во Франции произошло 49 крупных студенческих выступлений, а 14 марта был даже проведен Национальный день действий студентов. Возникли новые формы студенческой борьбы. Студенты в Нантере 21 марта отказались сдавать экзамены по психологии в знак протеста против «чудовищной примитивности» читавшегося им курса. Такая форма борьбы – бойкот экзаменов или лекций под предлогом требований повышения качества образования – стала быстро распространяться по стране.

Эти протесты перерастали в открытые столкновения с полицией на улицах университетских городков. Арест шести активистов Комитета защиты Вьетнама, послужил причиной проведения 22 марта в Нантере митинга, в ходе которого студенты захватили административный корпус университета. По инициативе студентов было создано «Движение 22 марта», руководителем которого стал Даниэль Кон-Бендит – «Красный Дани».

Кон-Бендит родился в 1945 году. Немец из ФРГ, он изучал социологию в Сорбонне. Он завоевал популярность среди студентов своими выступлениями, в которых говорил о необходимости разрушить буржуазное общество, совершить революцию «здесь и сейчас». Он отвергал какой-либо конкретный общественный идеал и ратовал за перманентную революцию. Кон-Бендит и его сторонники заявили, что их главная цель в данный момент – опрокинуть режим. Они строили баррикады, ввязывались в драки с полицией, разбрасывали листовки, в которых призывали к немедленным выступлениям против существующей системы64.

«Движение 22 марта» ориентировалось на идеи т.н. Ситуационистского Интернационала и его вождя Ги Дебора, автора хрестоматийной книги «Общество спектакля» (1967). Ситуационисты считали, что Запад уже достиг товарного изобилия, достаточного для коммунизма, – и пора устраивать революцию, в первую очередь «революцию повседневной жизни». Это означало отказываться от работы, подчинения государству, уплаты налогов, выполнения требований законов и общественной морали. Все должны заняться свободным творчеством – тогда произойдет революция и наступит «царство свободы».

Как сказано в послесловии к книге Дебора, «движение ситуационистов возникло из практик леттристов, во многом наследовавших техникам дадаистов65 … Наиболее известная акция леттристов имела место на воскресной пасхальной службе в парижском соборе Нотр-Дам 9 апреля 1950 г. Один из участников акции, Мишель Мурре, переодевшись в рясу доминиканца, пробрался к амвону и, улучив паузу в течении службы, обратился к молящимся с прозрачным сообщением» (далее приводится его стихотворное «сообщение», которое было бы правильно назвать не прозрачным, а богохульственным: «Я обвиняю католическую церковь, / заразившую мир своей кладбищенской моралью, / раковую опухоль павшего Запада. / Воистину, говорю я вам: Бог умер!»).

В статье-манифесте в журнале леттристов «Потлач» Дебор утверждал: «Дела людей должны иметь своим основанием если не террор, то страсть. Все средства годятся для того, чтобы забыться: самоубийство, тяжелые увечья, наркотики, алкоголизм, безумие…». В послесловии к книге дается пояснение: «Радикальный потлач, „праздник, не имеющий конца“, – вот критерий и образец грядущей революции»66.

В 1966 г. несколько студентов, сторонников ситуационистов, оказались на ответственных постах студенческого комитета Страсбургского университета. Они решили «устроить большую бучу» и обратились за советом к вождям движения. Те предложили им издать брошюру ситуациониста Мустафы Хайати. Студенты, злоупотребив своим положением, издали ее за общественные деньги тиражом 10 тыс. экземпляров. Суд оценил брошюру как «грязную и антиобщественную», вследствие чего она была сразу переведена почти на все европейские языки.

Хайати пишет о революционном потенциале разных молодежных движений – от американских рокеров до советских хулиганов. Программные установки его брошюры таковы: «Вся власть рабочим советам… Задача рабочих советов – конкретное снятие товарного производства… что значит упразднение работы и ее замена новым типом свободной деятельности… устранение разделения между „свободным“ и „рабочим“ временем как взаимодополняющими частями отчужденной жизни… Пролетарские революции станут праздниками либо не свершатся вовсе… Игра – последнее основание этого праздника: жизнь без мертвого времени и наслаждение без пределов – ее единственные признанные правила»67.

События в Страсбурге стали пробой сил, и в Нантере действовала уже радикальная группа ситуационистов – «бешеные». Их образ мысли можно видеть из той телеграммы, которую оккупационный комитет Сорбонны послал в Политбюро ЦК КПСС: «Трепещите, бюрократы! Скоро международная власть рабочих Советов выметет вас из-за столов! Человечество обретет счастье лишь тогда, когда последний бюрократ будет повешен на кишках последнего капиталиста! Да здравствует борьба кронштадтских матросов против Троцкого и Ленина! Да здравствует восстание Советов Будапешта 1956 года! Долой государство! Да здравствует революционный марксизм! Оккупационный комитет автономной народной Сорбонны»68.

Итак, 22 марта в Нантере несколько студенческих групп захватили здание административного корпуса, требуя освобождения 6 своих товарищей, членов Национального комитета в защиту Вьетнама, которые, протестуя против Вьетнамской войны, напали 20 марта на парижское представительство «Америкэн Экспресс» и были за это арестованы. Заняв кресла высоких университетских чинов в зале заседаний совета университета, собравшиеся студенты стали обсуждать общемировые проблемы. Надо сказать, что сам день 22 марта был самым обычным для более чем 12 тысяч студентов Нантера: башню административного корпуса захватывали группы левых радикалов, которые конфликтовали между собой по вопросам теории, но теперь объединились в акции «прямого действия». Сформированное ими анархистское «Движение 22 марта быстро радикализовало обстановку в Нантере и вовлекло в революционную деятельность огромную массу студентов.

Власти наводнили Нантер полицейскими агентами, но студенты ухитрились их сфотографировать и устроили в университете выставку фотографий. Полиция попыталась закрыть выставку, начались столкновения, в ходе которых студенты вытеснили полицейских из университета. 30 апреля администрация обвинила восьмерых лидеров студенческих беспорядков в «подстрекательстве к насилию» и прекратила занятия в университете. 2 мая было объявлено о прекращении занятий «на неопределенное время».