Андрей Столяров - Оккупация Страница 3

Если это окажется какая-нибудь технологическая катастрофа, значит, следы отравляющих соединений обнаружатся на огромном пространстве от Швеции до Италии. В случае самопроизвольного запуска речь пойдет о чуть было не потрясшем мир ядерном апокалипсисе. Если же возникнет вспышка инфляции, что, кстати, наиболее вероятно, то представлена она будет как крушение всей экономики, ввергающее к тому же в безнадежный хаос соседей. И пусть российские специалисты-экологи неопровержимо докажут, что следы ядовитых веществ в атмосфере указанных стран пренебрежимо малы, на здоровье, во всяком случае, они отразиться на могут, пусть военные специалисты заявят, что рассуждения о ядерном апокалипсисе в данном случае просто абсурд: стрельбы были учебными, западные державы были о них заранее оповещены, пусть правительство России упорно свидетельствует, что никакого экономического распада страны на отдельные регионы нет: локальный кризис, вызванный тем-то и тем-то, постепенно преодолевается, — это уже не будет иметь никакого значения. Голоса их утонут в потоке упреков и обвинений. На одну российскую экспертизу будет приходиться десять-пятнадцать «международных», более авторитетных. На одно российское заявление — двадцать-тридцать громогласных опровержений и дополнений. Пена вымысла, как всегда, окажется важнее реальности. Западный обыватель (да и российский тоже не в меньшей степени), сбитый с толку, напуганный тем, что, как ему объяснят, он едва-едва избежал верной гибели, разумеется, не желающий повторения ничего подобного в будущем, потребует от своих правительств самых решительных мер.

А когда истерия в средствах массовой информации достигнет предела, когда вал возмущения «безответственностью, ставящей под угрозу жизнь на Земле», прокатится по всем континентам, когда головы пойдут кругом и утрачены будут всякие разумные ориентиры, страны НАТО, имеющие «опыт» разрешения острых международных проблем, предложат простой и ясный выход из создавшейся ситуации. В совместном обращении к правительствам, парламентам и народам «цивилизованных стран» они заявят, что глобальная безопасность есть линия, определяемая всем Международным сообществом, что права человечества выше права каждого отдельного государства и что они, руководствуясь этими высокими принципами, берут на себя ответственность за «неуправляемые территории». На практике это будет означать введение в Российскую Федерацию «ограниченного контингента специалистов» (разумеется, с обслуживающим персоналом и воинскими подразделениями для их охраны), а также — «прямое и непосредственное сотрудничество в российским правительством в деле разрешения кризиса» — с тем чтобы взять под контроль главные «стратегически рискованные объекты» и таким образом предотвратить глобальную катастрофу.

Напрасно будет Россия протестовать против «грубого вмешательства в свои внутренние дела». Напрасно будет она взывать к международной общественности и разным региональным форумам. Напрасно будет требовать от ООН положить конец наглой агрессии. Общественное мнение в мире будет уже сформировано. Самые резкие заявления останутся сотрясением воздуха. Срочно созванный Совет безопасности будет парализован демаршами Англии, Франции и США. Генеральная Ассамблея ООН увязнет в дискуссии о «неотъемлемых правах человечества». Что же касается Совета Европы, где тон задают опять таки страны Северо-Атлантического альянса, то здесь России будет дано однозначно понять, что ни о какой агрессии и нарушении российского суверенитета вопрос даже не ставится; Совет Европы как раз и стоит на страже глобального мирового порядка; речь идет лишь об оказании «экстренной международной помощи» в тех проблемах, с которыми Россия не может справится самостоятельно; это меры временные и направленные на то, чтобы стабилизировать ситуацию.

Одиночество России в мире станет вполне очевидно. Вот когда созреют плоды бездарной внешней политики последнего десятилетия: политики непрерывных уступок Западу, политики колебаний и следования чужим интересам. Россия останется даже без своих традиционных союзников. Отчаянные протесты ее будут поддержаны только Сербией и Белоруссией (если, конечно, обе эти страны еще будут к тому времени существовать), и, возможно, в достаточно резкой форме возражать против нового передела мира будет Китай, дав однако неофициально понять, что, если китайские интересы в Сибири будут должным образом учтены, то протест в данном случае ограничится чисто словесной риторикой. Китай пока еще не способен противостоять блоку НАТО.

России не поможет даже наличие у нее стратегических ядерных сил. Мало иметь возможность уничтожить весь мир простым нажатием кнопки. Надо еще иметь психологическую готовность совершить, если потребуется, этот самоубийственный акт. Между тем никаких оснований для вспышки ядерного безумия иметься не будет: врагов у России нет, формально на нее никто нападать не намерен. Речь и в самом деле идет лишь о помощи в разрешении якобы непреодолимых проблем. Идеологическая упаковка агрессии будет безукоризненна. Начинать в этих условиях ядерный Армагеддон может только безумец. Политическая решимость России исчезла вместе с имперским социализмом СССР. Никому не захочется предстать обвиняемым перед Международным судом в Гааге. Пример президента Милошевича здесь будет весьма показателен. Тем более, что открытый военный конфликт не будет поддержан даже внутри страны. Народам России уже давно безразлично, кто будет находиться у власти: правые, левые, рыночники, сторонники командно-административной системы, демократы, национал-либералы, коммунисты, хозяйственники, русские, евреи, немцы, китайцы. Хоть инопланетяне, лишь бы в стране был, наконец, наведен элементарный порядок. Воевать никто ни за что не хочет. В России нет сейчас ничего такого, что стоило бы отстаивать и защищать. Криминальная демократия не вызовет прилив гражданского энтузиазма. Дикий рынок — не та святыня, ради которой следовало бы жертвовать жизнью.

Апатия в послекризисном российском обществе чудовищная. На объединение и поддержку гражданских сил рассчитывать не приходится. Государство для россиян само является худшим из возможных поработителей и уже не раз демонстрировало пренебрежение любыми законами. В этой крайне невыгодной ситуации правительству России останется только одно. Оно будет вынуждено, сделав хорошую мину при плохой игре, начать переговоры с представителями Северо-Атлантического альянса. Это уже само по себе явится крупнейшим политическим поражением. Потому что впервые в своей истории Россия, не проиграв ни одного сражения на поле боя, имея пусть частично дезорганизованную, но все-таки еще достаточно сильную армию, достаточно сильный флот, авиацию и стратегические ракетные части, не раздираемая внутренней смутой, мятежами или гражданской войной, начнет тем не менее переговоры о капитуляции.

Правда, не следует полагать, что это будут простые и необременительные переговоры. Каждая из сторон будет знать: речь, фактически, идет о господстве в мире ближайшего будущего. От конфигурации соглашений будет зависеть расклад политических сил в Европе, Азии и в самой России, а потому взаимная ожесточенность примет крайне напряженные формы. Не раз будет казаться, что переговоры безнадежно зашли в тупик. Не раз будут делаться резкие заявления и проводиться «заключительные» пресс-конференции. Не раз вроде бы уже достигнутое соглашение будет откладываться на неопределенное время, и не раз делегации будут демонстративно покидать место переговоров. И тем не менее, эти переговоры будут идти — шаг за шагом продвигаясь к намеченной натовскими стратегами цели. Трагический финал их можно предвидеть заранее. Когда все аргументы сторон, военные и политические, будут исчерпаны, когда терпение мировой общественности истощится и станет ясно, что переговорам необходим новый принципиальный толчок, главное же когда в силу длительности самого процесса переговоров россияне привыкнут к тому, что контроль за их чисто внутренними проблемами неизбежен, произойдет то, что и должно будет произойти. Случится второй инцидент, возможно спонтанный, возможно, спровоцированный теми или иными спецслужбами, и уже независимо от его специфики и масштабов он явится для России полной политической катастрофой. Неважно, где этот инцидент будет иметь место. Неважно, какой характер, военный или промышленный, он в действительности обретет. Неважно, что подобные инциденты будут также происходить и в других странах — многие десятилетия и чуть ли не каждый месяц. Важно будет лишь то, что опять-таки подхваченный западной прессой он, как ураган, прокатится обвинениями от Лондона до Нью-Йорка. Последствия его будут неописуемы. Теперь даже самому твердокаменному оппоненту станет ясно, что Россия не в состоянии управлять имеющимися у нее технологиями. Разбираться в сути происходящего никто не станет. Призрак всеобщей гибели заставит забурлить континенты. Встревожатся даже те, кто, не испытывает к США никаких особых симпатий. Грянет гром. Государственная воля России будет подавлена. Политическое безволие овладеет парламентом, правительством, президентом. Еще, наверное, пройдут несколько раундов более никому не нужных переговоров, еще будут страстные препирательства и российская сторона еще выторгует себе несколько мелких уступок, еще будут сделаны какие-то заявления и попытки оправдаться в глазах россиян. Однако это уже ничего в принципе не изменит. Карты будут сданы. Стрелки судьбы неумолимо укажут на полночь. Решение будет принято независимо ни от каких оправданий.