Алексей Цветков - Антология современного анархизма и левого радикализма, Том 2 Страница 3

Один из самых заметных голосов этой борьбы на Ближнем Востоке — израильский публицист, теоретик, литератор и переводчик Исраэль Шамир. В 60-х, диссидентски настроенным интеллектуалом, он эмигрировал из СССР и был разочарован «реакционной» реальностью Израиля. В 80-х работал пресс-атташе Социалистической партии в Кнессете, но скоро разочаровался и в легальных левых с их «беззубым реформизмом». В 90-х Шамир стал другом палестинского национально-освободительного движения, товарищем арабских коммунистов, своим человеком в еврейской анархистской коммуне Лифта и, по мнению некоторых популярных израильских газет, «внутренним врагом государства номер один».

Том заканчивается текстами активистов антиглобалистского движения, оценивающих знаменитые события в Сиэтле, участниками которых они были. Именно беспорядки в Сиэтле во время саммита Всемирной Торговой Организации позволили одним газетам говорить о «модных международных погромщиках», а другим — о целом «поколении Сиэтла». Сиэтл передал эстафету аналогичных радикальных выступлений левым радикалам всего мира и альтернативным «Социальным Форумам», проходящим ежегодно в бразильском Порту-Алегри. В Сиэтле после совершенно неадекватного освещения массовых выступлений большинством газет и телеканалов, было принято решение о создании «Индимедиа» — разветвленного международного антиглобалистского интеренет-ресурса, действующего сегодня на добровольной основе в большинстве стран мира.

Франц Фанон

ОТРЫВКИ из книги «ВЕСЬ МИР голодных И РАБОВ»

Перевод Т. Давыдовой

 О насилии

Национальное освобождение, национальное возрождение, восстановление статуса нации, образование новых государств — сегодня мы часто слышим эти слова. Но какими бы ни были газетные заголовки, какие бы новые формулировки ни вводились в информационный оборот, освобождение колоний всегда будет оставаться явлением, связанным с насилием. Этот феномен можно изучать на любом уровне, рассматривая взаимоотношения между отдельными людьми, анализируя пахнущие свежей краской вывески над дверями спортивных клубов или состав присутствующих на вечеринках с коктейлем, в полицейском «обезьяннике», на заседаниях правления государственных либо частных банков. Результаты исследования убедительно покажут, что обретение независимости странами-колониями — это всего-навсего смена группы людей одного определенного «вида» группой людей другого «вида». Безо всякого переходного периода происходит всеобъемлющая, полнейшая, абсолютная смена социальных групп. Да, говоря о независимости бывших колоний, мы могли бы точно так же сделать упор на формирование новой нации и создание нового государства, налаживание этим государством дипломатических отношений с другими странами, на его экономические и политические перспективы. Но мы сознательно не собираемся подробно останавливаться на перечисленных вещах. Мы выбрали иной аспект и хотим поговорить о том, что характерно для начала процесса освобождения любой колонии, об этой своеобразной tabula rasa. Эта область исключительно важна, потому что с самого первого дня именно она определяет минимальный перечень требований, выдвигаемых бывшими колониями. По правде сказать, успешное завоевание независимости было обеспечено кардинальным изменением социальной структуры колоний. Эта перемена имеет важнейшее значение, ведь это ее так страстно хотят, к ее осуществлению призывают, именно ее требуют. Потребность к общественным изменениям постоянно присутствует в сознании и в самой жизни жителей колониально зависимых стран. И хотя она таится под спудом, это не мешает ей быть до боли насущной. Вместе с тем, возможность указанной глобальной перемены с не меньшей силой ощущается и в другой форме, обрисовываясь в виде устрашающего будущего в сознании людей из прямо противоположной категории — из стана колонизаторов.

Претендуя на качественное изменение мирового порядка, освобождение колоний — и с этим вряд ли кто поспорит — на деле является программой, приводящей к полнейшему беспорядку. Государственный суверенитет не может быть завоеван ни с помощью магических обрядов, ни в результате природного толчка, ни благодаря дружескому пониманию и расположению. Как нам прекрасно известно, освобождение колоний есть процесс исторический. Другими словами, его невозможно адекватно понять, сделать доступным для рационального объяснения или придать ему более или менее ясные черты без учета определенных факторов. Мы постигнем сущность протекающего процесса ровно в той мере, в какой нам удастся разобраться с движениями, которые придают национальному освобождению его историческую форму и содержание. Освобождение колоний — это итог встречи двух сил. Сама природа каждой из этих сил обуславливает их разнонаправлен-ность по отношению друг к другу. В свою очередь, сущностная неповторимость данных сил коренится и подпитывается той особой ситуацией, которая складывается в колониях. Первое столкновение противоположных сил было отмечено насилием, а их сосуществование, т.е. эксплуатация местного населения пришлыми, поддерживалось при помощи изрядного арсенала штыков и пушек. Колонизатора и местного жителя, их можно считать давними знакомыми. Вдействительности, колонизатор прав, заявляя, что хорошо знает «их», ибо именно колонизатор становится творцом по отношению к местному населению и увековечивает бытие аборигенов. Фактом своего существования или, иначе говоря, своей движимой и недвижимой собственностью колонизатор обязан колониальной системе.

Процесс освобождения колоний никогда не происходит незаметно, поскольку он оказывает серьезное влияние на людей и значительным образом изменяет их. Подавляемые своей ничтожностью, зрители спектакля превращаются в привилегированных актеров и внезапно оказываются в ослепительном свете мощных прожекторов, которые наводит на них сама история. Национальное освобождение привносит в бытие естественный ритм. Это бытие рождается вместе с новым человеком, а вместе с обновленным бытием появляется новый язык и формируется новая человеческая общность. Освобождение колоний оборачивается настоящим сотворением нового человека. Однако причинность этого творения ничуть не связана с какой-либо сверхъестественной силой; «существо», которое подверглось колонизации, становится человеком, освобождая само себя.

Поэтому, касаясь процесса обретения независимости, необходимо полностью пересмотреть сложившуюся в странах-колониях ситуацию. Если мы хотим дать ей точное определение, нам стоит обратиться к известным словам: «Кто был ничем, тот станет всем». Завоевание независимости и есть практическое воплощение данного лозунга. Здесь кроются причины успеха освободительного процесса. Именно к такому выводу можно прийти, если задаться поиском объяснений.

Освобождение колоний в своем неприкрытом, истинном виде заставляет нас ощутить град жалящих пуль и увидеть обагренные кровью ножи, что является неизбежной производной борьбы за независимость. Ведь если те, «кто был ничем», должны стать «всем», это может произойти лишь после кровопролитной и решающей схватки, в которую будут втянуты главные действующие лица. Мы слышали, как было объявлено намерение привести на вершину мира тех, кто прежде был «на дне», и заставить их карабкаться на эту вершину (слишком быстро, по мнению некоторых). Путь к вершине лежит через общепринятые мероприятия, которые традиционно предпринимает организованное общество, доказывая право называться таковым. Покорение вершины может состояться лишь в том случае, если для изменения социальной структуры мы не погнушаемся ничем, включая, разумеется, насилие.

Вы не сможете подвергнуть качественному преобразованию ни один общественный организм, какой бы примитивной организацией он ни отличался, если не решите с самого начала, т.е. с момента написания программы ваших действий, что будете сметать любые препятствия, которые встретятся на пути претворения в жизнь вашей программы. Местный житель колоний, берущий на себя труд реализовать эту программу и превращающийся в движущуюся силу, постоянно готов к насилию. С момента появления на свет ему ясно, что против этого замкнутого мира, наполненного запрещающими надписями, можно выступить, лишь прибегнув к абсолютному насилию.

Колониальный мир разделен на изолированные отсеки. Возможно, ни к чему лишний раз вспоминать о существовании отдельных кварталов, где проживают местные, и кварталов, где находятся дома европейцев, о существовании школ, в одних из которых обучают местных детей, а в других — детей европейцев. Может, нет особой нужды напоминать об апартеиде, процветающем в Южной Африке. И все же если мы тщательно проанализируем эту систему изоляции, по крайней мере, у нас появится возможность раскрыть силовые линии, по которым она организована. Такой подход к постижению колониального мира, его внутренней системы и его географического расположения позволит нам в общих чертах очертить схему, по которой освобожденные колонии могут быть преобразованы.