Эзра Паунд - Удар & 1935 Страница 3

Все это известно, все это было тысячу раз известно. Это было известно Джексонуn19 и Ван Берену. Американская Гражданская война отложила знание в дальний ящик. Американцы заплатили за свободу негров не только своей кровью (миллион убитых), но также — смертью знания. Америка заплатила потерей памяти, она вышла из Гражданской войны с чудовищной контузией и полной потерей культурного наследия, чего совершенно и пагубно для себя так и не осознала. Войну 1830-х нельзя найти в школьных учебниках. К Джексону относятся как к полоумному, жующему табак, или как к дешевому милитаристу, убившему пару индейцев, и завоевателю Нового Орлеана; Ван Берена либо чернят, либо вообще не вспоминают. Только ненормальные англичане когда-либо слышали об этих президентах. 

Не существует никакой системы интеркоммуникации. Так называемые светила американского интеллектуального мира проводят свои дни в заточении где-то в деревне и получают новости пятнадцать лет спустя, поблекшими и бесцветными. 

Интеллигенция, или ее часть, запоздалые марксисты, пытаются начать «единение», предполагая, что письмо — это предмет потребления (товар), а не система коммуникации; они не способны понять, что ценность напечатанной страницы зависит не от количества словесности, но от ее эффективности в качестве коммуникации. В расчет идут и скорость и ясность; достоверность и точность. 

III 

В экономике нам нужно: 1. Упрощение терминологии; 2. Артикуляция терминологии («различение корня от ветви»). 

Нам нужно: 3. Больше терпимости в отношении годящихся движений; 4. Настоятельно ковать коренные идеи. 

Благосостояние происходит от обмена; высокий Уровень жизни происходит от обмена товарами; монетная система, банковская система, которая саботирует обмен и препятствует ей, является злом. Те, кто её поддерживают, — враги народа.  

И дня не проходит, чтобы я не наткнулся на страницы, глупые по причине отсутствия в них элементарных диссоциаций, которые я уже продемонстрировал в моих «АВС»n20. 

Четыре вещи необходимы в любой современной или цивилизованной экономической системе: 

1) рабочий; 2) продукт; 3) средства транспортирования; и 4) средства инкассации денег. 

Неадекватная  монетизация создала из полей, прилегающих друг к другу, «недоступные острова»; она создала барьеры между садом и заводом. 

Два человека завершили марксистскую эру. Дуглас — постигнув, что культурное наследие, прирост ассоциации со всей прошлой изобретательностью является большим и главным источником ценности; Джезел — обнаружив, что Маркс «никогда не задавался вопросом о деньгах. Он принимал их как должное». 

Именно дьявольский капитал, нашедший убежище за имуществом, сгубил весь мир. Капитал — это залог услуг, предоставляемых другими людьми. 

Чтобы вознаградить другого человека за вынужденную помощь, мы должны одарить его чем-то более полезным, нежели веревка вокруг шеи. И когда мы предлагаем помощь нашему соседу, мы должны выказать больше сообразительности, чем ту, которой достаточно для просовывания его головы в петлю. 

Нельзя конвертировать землю в деньги, но только извлеченные из нее продукты. Все ошибки, касающиеся земли, имеют параллели в промышленности. Многие люди были обделены землей; сейчас их могут обделить фабриками, «обделить заводами». 

Сущность имущества радикально (в корне) отлична от сущности капитала. Унаследованная терминология фальшивой экономики служила и дуракам и дьяволам. Такие фразы, как «капитал в форме чего-то», вводят в заблуждение. Правильно понятый капитализм - это нечто жидкое. Существует большая разница между тем, что налагает арест на имущество и на услуги, предлагаемые другими людьми, и тем, что-либо представляет собой нечто полностью нейтральное и пассивное, либо потенциальную ответственность, всю тяжесть которой несет на себе владелец. Земля простаивает вспаханной под пар, дома загнивают с разной скоростью, промышленные заводы обесцениваются из-за распада и застоя, в то время, как изобретения минуют их. Прирост ассоциации — это не ростовщичество. Чтобы ясно видеть, следует отделить капитал от всего, что капиталом не является. Как только тратятся деньги, какая бы вещь ни покупалась, она будет уже не капиталом, но имуществом; она обладает, по крайней мере, тремя возможностями: вы можете хранить ее, использовать или потерять. Много обширных и тяжеленных книг заканчивались путаницей из-за неспособности понять, что имущество и капитал радикально отличны. Имущество не предполагает порабощения других. 

Существует разница между товарами длительного пользования и разложимыми товарами, на самом деле существуют разные степени длительности пользования, от свежесорванных фруктов до произведений искусства Халдеи. 

Причина выращивания растительных культур состоит в кормлении людей. Одежду ткут, чтобы их одевать. Функция денежной системы в том, чтобы добывать товары оттуда, где они находятся, для людей, которые в них нуждаются. 

Понимание любого предмета человеком должно походить на город с достаточным количеством перекрестков. Мы должны уметь перемещаться по ним в любом направлении и без дорожных пробок. 

Экономика — это как у Евклида или в физике; если не понимать простых принципов, вы будете делать ошибку за ошибкой, но если у вас имеется несколько очень простых концептов, вы можете трезво конструировать и без особого обучения. 

К деньгам относились не только как к товару, но их наделили привилегиями более чем все остальные виды товаров. Это было ужасающей несправедливостью. Свободные люди не станут терпеть этого и в течение часа после того, как все поймут. 

Люди же, живущие под гнетом лозунгов живут в аду, созданном ими же самими. Такие термины как «бумажные деньги», пугают народ до ужаса. Если отпечатанные деньги означают «пусть будет пшеница или товар, там, где их нет», — это блеф и тупость. “Mandati” Эсте имели другую суть, как я подчеркнул это в своих «Кантос». Эти бумажные полоски были законами; дайте человеку что-то, что существует и находится здесь под ответственностью агентов. 

 Если американское правительство и владело в достаточной степени урожаями, чтобы распоряжаться их уничтожением, оно так же владело ими в достаточной степени, чтобы распоряжаться их поставкой.

 Бесплатный кофе слишком дорог для Вены. Бразилия могла бы предоставить кофе венским беднякам. По причине грубого обычая Австрия не нашла другого пути, как получить его, не выплачивая налога за ИМПОРТ. 

IV

 Нищие духом, те, кто косятся на правду и избегают ее, и запутавшиеся экономисты не способны увидеть проблему в должном порядке и разумении. Пусть покупательная способность будет наипервейшей адекватной властью. После этого извращенцы, находясь в полной безопасности, могут подсчитывать свои десятичные и тысячные.

 «Назвали бы вы это инфляцией, если бы билеты печатали на каждое место в театре, независимо от того факта, что зал до настоящего момента заполнялся лишь на две трети, и оказывается потому, что билетов не напечатали на большее количество мест?» (Э. Р. Орэдж).

 «Инфляция» происходит оттого, что выпускается больше денег, чем можно восполнить требуемыми товарами или услугами.

 Самое безопасное место для резервной покупательной способности находится в карманах людей.

 Профессора, упомянутые в телефонной книге — эти скопления протоплазмы, — все еще блеют о том, что деньги — это нечто вроде фальшивых зубов, фальшивого металла и оправы очков. Профессора! — они начинали мальчиками, которые «поддакивали» своим преподавателям 30 лет назад, за что их и взяли в ассистенты.

 Сила дугласовской позиции исходит от того факта, что он не дрейфовал вокруг да около пресных теорий и не пытается быть замеченным в прессе. Он следил за конкретными фактами в отчетных книгах авиационного завода, которым сам заправлял и за который сам отвечал.

 Он отмечал, что такая-то компания создает цены быстрее, чем она набирает покупательную мощь.

 Имея перед собой конкретное дело, он рассматривал его последствия. А что, если это произойдет в каждой из фабрик, в любой области промышленности? Не требуется никакой затейливой алгебры, чтобы доказать, что покупательная способность целого народа никогда не может угнаться за ценами товаров, которые они сами наделяют бытием. Существует только один способ для серьезного человека отвергнуть сие, он может показать нам книги двух, трех или одной процветающей компании, где это не является проблемой. 

То, почему Англии медленнее всех стран и в последнюю очередь приходится утилизовать идеи, изобретенные в Лондоне же, следует предоставить к размышлению местным патологам. 

Я никогда не мог выяснить, что думают англичане о своем правительстве. Я думаю, что это — конституциональная аккумуляция обносков непонятного происхождения. Но если бы кто-то был роялистом, он бы посчитал (я имею в виду, что теория, в которую он, по его мнению, уверовал, подразумевала бы), что король — это босс монет. Если он «демократ», то будет думать, что право выпускать деньги делегируется народом для его представителей. Ни одно из их верований не может санкционировать передачу этой проблемы в руки безответственных людей.