Познание смыслов. Избранные беседы - Гейдар Джемаль Страница 3

Потому что о смысле жизни говорит только теология.

И философия. Но дело в том, что философия может быть антифилософией. Вот марксизм – это антифилософия. Гегель – великий мыслитель, который придал современный вид платоническому дискурсу, Платон XIX века. Потом приходит Маркс, который ничтоже сумняшеся ставит Гегеля, как он выразился, с головы на ноги. А в действительности он просто его разрушает и приводит в некий маразм.

Давайте тоже не будем упрощать: не «грабь награбленное», а обобществление средств производства для того, чтобы этим производством завалить массы, которые должны были обожраться, и в результате у них должны были проснуться такие «творческие энергии», что эти средства производства и производительные силы от изобилия этого потребления вырастали ещё многократно до тех пор, пока (тут уже начинается некий космизм) человечество не выходит в ноосферу, не начинает управлять таким куском космической энергии, что меняет физические законы. И дальше бифуркация: одни говорят «бред, и все – ради колбасы», другие говорят «нет, всё для того, чтобы остановить второе начало термодинамики». Это не «грабь награбленное» – повыше чуть-чуть. Но это тупик. Почему это тупик? Потому что даже прекрасная идея остановить второе начало термодинамики не вносит смысла в абсурд.

Честно говоря, никаких коммунистов сейчас не осталось, коммунистических партий нет. КПРФ создана исключительно как политтехнологический приём для разводки определённой части населения. Мы живём же в мире симулякров, поэтому мы не будем всерьёз говорить о том, что они какие-то коммунисты.

Конечно. Дело в том, что я не уверен, что можно говорить о том, что нынешний папа Франциск серьёзно верующий. Вообще, можно ли говорить о современных жрецах, что они в истинном смысле верующие? Я же сказал о «социобытии», которое возникло в результате усилий левых в течение двухсот лет. В итоге у нас Олимп – то, что было «небом» для бывшего человечества, – стал, метафорически говоря, просто социальным институтом. Если папа Франциск рассматривает себя, свою религию, литургию, ритуалы как некий социальный институт, который можно адаптировать по некой конъюнктуре (взял и переписал мессу, взял и перевёл её с латыни на местные языки, взял и изменил тему, касающуюся антисемитских ноток в католической традиции так, чтобы устроить, допустим, раввинов), – это о чем говорит? Это говорит о том, что мы уже не имеем дело с религией как с религией. Это просто социальный институт, который ведёт какие-то политические игры. В таком случае, верующий ли Папа? Я думаю, что не совсем.

Как-то я общался в Судане (это было в 1994 году) с министром иностранных дел этой страны (у них было два министра: один христианин, другой мусульманин). Христианин был епископ, рукоположенный в епископат архиепископом Кентерберийским. Он был с юга Судана, нилот, очень чёрный. Я говорю: «Скажите, вот вы представляете страну, записанную как „фундаменталистская ось зла“. Вы – христианин, приезжаете, допустим, в Рим, встречаетесь с вашими коллегами. И как они воспринимают вас, посланца фундаменталистской исламской страны, „оси зла“, и при этом христианина, масона, рукоположенного архиепископом Кентерберийским в епископат? Как у них решается этот когнитивный диссонанс?» И он мне ответил бессмертно – до сих пор помню: «Они понимают мою ситуацию». Это было, конечно, потрясающе.

В смысле. В глобальном смысле. Справедливость – это смысл, это победа над абсурдом бытия.

Дело в том, что тот протест против статус-кво, который должен прийти на место левых и крайне правых (они тоже недовольны статус-кво), – он должен откинуть и тех и других и каким-то образом «всосать» пассионарный импульс оттуда и оттуда, преодолев их детские болезни.

Я приведу конкретный пример. Допустим, вы от левого, который отрицает неравенство, иерархию, сакральные символы, всё значимое, выходящее за пределы здесь-присутствия, во имя того, чтобы потреблять поровну, – вы делаете от всего этого шаг в сторону: понимаете, что это всё – выработанный бессмысленный симулякр, и приходите к протесту, который ставит во главу угла смысл. Что для вас это сразу означает? Вы отказываетесь от идеи равенства, потому что в контексте смысла не может быть защиты равенства: люди не равны, люди рождаются неравными. И сразу идея равенства как то, за что следует бороться, проваливается в тартарары как ложная идея. И еще целый ряд идей, который был связан с этим. А иерархия какая? Иерархия, основанная на деньгах, основанная на праве рождения, иерархия, основанная на жреческих манипуляциях и ритуалах с посвящением? Тогда вы отрицаете и это тоже, потому что вы же не будете возвращаться. А это значит отказ и от правых иллюзий, от крайне правых иллюзий.

Не совсем так – не на сословия. Я бы так сказал: есть классы в левом, марксистском представлении. Классы определяются отношением к средствам производства и распределению. Но это сейчас уже мало работающая идея, потому что