Сергей Кара-Мурза - Матрица «Россия» Страница 30

В советское время административное включение территории в ту или иную республику не оказывало существенного влияния на национальное и культурное самосознание населения. Все были частью большого советского народа, ощущали себя гражданами единого государства, учились в единой школе, служили в одной армии и участвовали в ведении единого народного хозяйства. Но в 80-е годы были сознательно запущены процессы, разрушающие ту сложную систему межнациональных отношений, которая была создана за 200 лет и достроена в советский период. «Прораб» перестройки Нуйкин рассказал, как готовилась война в Нагорном Карабахе именно с целью ввергнуть страну в катастрофу разделения.

Очевидно, что в этот момент каждый народ оказался перед выбором – с какой из расходящихся сторон он желает строить свою будущую жизнь. Это был типичный момент самоопределения народов. Право народов на самоопределение было утверждено в XX веке после полувековых дебатов. Противоречивость этого права в том, что оно входит в конфликт с принципом территориальной целостности государств. В стабильное время компромисс между двумя этими принципами ищется в долгих переговорах, на которых взвешиваются совокупности аргументов обеих сторон. Но в момент «геополитической катастрофы» принцип территориальной целостности не действует. Дело решается или взаимным согласием, или силой. СССР был расчленен вопреки самоопределению народов на референдуме, причем расчленен по линиям, которые фактически не были никакими государственными границами. Литва, которая декларировала «продолжение своей государственности до 1939 г.», отделилась от СССР вместе с городом Вильнюсом и Виленским краем, которые были переданы в состав Литовской ССР лишь после ее вхождения в Советский Союз. Латвия и Эстония отделились, «утащив» с собой почти два миллиона русских. Тогда все решила совместная сила Запада и горбачевской правящей верхушки. И речи не было ни о государственном праве, ни о правах человека.

Наши «непризнанные республики» возникли именно в ходе этой катастрофы, поэтому ссылаться на принцип территориальной целостности «самопровозглашенных» Грузии и Молдовы нет оснований. Это – демагогия самого примитивного толка. Разумный способ разрешить конфликт – согласие и в будущем добрососедские отношения. Тем более, что глобализация резко снижает значение границ для хозяйства и культуры, но повышает значение добрососедства. Самый неразумный способ – попытаться действовать силой. Общий рецепт в таких случаях – постараться образумить неразумных.

Нам же надо понять аргументы обеих сторон в возникших конфликтах – непредвзято и не превращая в карикатуру никакую сторону. Надо учесть, что разделение СССР резко ослабило связность и тех осколков, которые возникли после его развала. По ряду этих новых государств прошли войны – или между разными этносами (как на Кавказе), или между частями уже, казалось бы, единого народа (как в Таджикистане), или между региональными общностями (как в Приднестровье). В центре РФ мы не так чувствуем, какая принципиальная разница для небольшого народа – быть частью СССР (а ранее Российской империи) – или быть частью их осколка. Абхазия вошла в Российскую империю (потом была частью СССР, пусть и формально в Грузии), но абхазам трудно было примириться с пребыванием в этнократической Грузии, «освободившейся от иностранной оккупации». Никогда в истории абхазы такого выбора не принимали.

Связность Грузии вообще резко ослабла и конфликтом с Абхазией ослабляется еще дальше – в ней возникли доселе неизвестные этносы, возмущающие грузинских националистов («темные апсуйцы», «дикие кударцы»). А жители центральных областей Грузии «не хотят завоевывать Абхазию для мингрелов». Тяготение абхазов, осетин и приднестровцев к России вызвано, прежде всего, желанием стабильного национального бытия, не отягощенного этнократическим давлением малых и крайне возбужденных государств, какими стали Грузия и Молдова. Но важно и то, что тяга к России определяется долгосрочным цивилизационным выбором. Привлекает и мировоззренческая матрица русского народа как ядра России, и большая культура и язык, через которые братские русским народы включаются в мировую культуру, и тип межнационального общежития, который сложился в России. Все это – большие непреходящие ценности, признанные в мировой цивилизации. И Молдова, стремящаяся в Румынию, и Грузия, предлагающая себя Бушу как «спецназ демократии» – то в Белоруссии, то в Ираке, – от этих ценностей России отказываются. А значит, вернуть в свое лоно республики, связывающие свою судьбу с Россией, они не смогут. Это не конъюнктурная размолвка, а именно расхождение исторических судеб.

Не вдаваясь в детали, хочу все же подчеркнуть отличР1е Нагорного Карабаха. Тот способ, которым армянское большинство его населения стало воссоединяться с Арменией, был навязан антисоветскими и антироссийскими силами. Это – беда армян, и надо как-то ее изживать. Сама проблема началась как подрывная акция – в ноябре 1987 г. ее поднял академик Аганбегян на приеме во Франции (при этом сослался на свою беседу с Горбачевым, в которой тот якобы сказал, что Карабах будет передан Армении). Это сразу было подхвачен радио «Свобода», «Голос Америки» и др. В Москве эстафету принял Сахаров. В письме Горбачеву он потребовал передачи НКАО в состав Армении и начал кампанию в прессе. На месте конфликта стали действовать агенты иностранных разведок. Как писали, в Нагорном Карабахе боевиками командовал американский офицер-армянин Монте Аво. Он координировал действия войск в Мортунинском районе, погиб и похоронен в Армении как национальный герой.

Такого не было и нет в Абхазии, Южной Осетии и Приднестровье. Поэтому их борьба и принимается так близко к сердцу в России. Она – часть борьбы за целостность России, неважно даже, как будут оформлены ее результаты. Армянам Нагорного Карабаха можно сочувствовать, как можно сочувствовать и албанцам Косово – понятно желание воссоединиться со своими соплеменниками. Но во всей нынешней драматической перестройке стран и народов Нагорный Карабах и албанская борьба за Косово идут по другой статье. Хотя при доброй воле все раны со временем можно залечить.

Здесь нам нет смысла обсуждать варианты внешнеполитических решений РФ в отношении трех республик – признавать или не признавать, ругаться с Грузией и Молдавией или не ругаться. Это – вопрос техники и дипломатических хитросплетений. Наше дело – понять, что для нас означают «непризнанные республики». На мой взгляд, они для нас – огромная ценность, данные судьбой зародыши матриц для сборки будущей крепкой и растущей России (о Белоруссии, как другой большой части такой матрицы, надо говорить особо).

Лояльность населения этих «республик» цивилизационному вектору России даже сильнее, чем у значительной части населения РФ, ибо внутри РФ господствует иллюзия ее гарантированного выживания. Мы здесь, под защитой ядерного щита и нефтегазовых сокровищ, не испытали потрясения от той явной угрозы национальному бытию, какой испытали абхазы, осетины и приднестровцы (в последнем случае речь более явно идет не об этнических общностях, а о ячейке именно нации; в случае абхазов и осетин их самоосознание как части большой нации маскируется моноэтничностью). Граждане РФ получают из этих трех точек излучение гражданского национального сознания, которое нам так необходимо.

Горяче-холодная война, которую вынуждены вести эти республики, это не война за выживание, а война за восстановление России как семьи народов. Поэтому к ней так неравнодушны и друзья, и враги исторической России. И для русских это большая поддержка. Ведь реформа и вызванная ей смута оставила множество людей без опоры, без необходимой полноты человеческих связей. Видеть, что кто-то рядом готов жертвовать жизнью за восстановление этих связей, меняет дело. Трудно переоценить оздоровляющее значение этой стойкости.

Мы здесь должны вести дело так, чтобы власти РФ оказали нашим братьям необходимую поддержку, желательно не сорвавшись при этом в международные конфликты.

ЯЗЫК ИХ – ВРАГ МОЙ

30 марта 2006 года НТВ показало репортаж о первом в российской армии батальоне, сформированном из граждан стран СНГ, набранных по контракту. Обычные для НТВ прибаутки и ерничество приобрели в этом репортаже особенно зловещий характер. Как будто мы вернулись в 1996 г., когда этот телеканал Гусинского не скрывал своей русофобии и ненависти к армии. Тогда военные в Чечне не раз давали репортерам затрещины и разбивали прикладами их камеры. Сейчас у нас, говорят, диктатура закона, и на слово надо отвечать словом. Не ответить нельзя.

Начался репортаж с сенсации: теперь у России, как и у Франции, есть свой иностранный легион. Знающие люди сразу навострили уши. Иностранный легион Франции заслужил дурную славу тем, что туда набирали бежавших из своих стран уголовников, а также ветеранов фашистской армии, которые скрывались от преследования за военные преступления. Этому легиону поручалась самая грязная работа карательного характера во время войны в Алжире и во Вьетнаме. Об этом легионе сняты фильмы, написаны повести. Уподобить батальон нашей армии этому легиону – явная провокация.