Сергей Кара-Мурза - Хроника пикирующей России. 1992-1994 Страница 33

Что, например, можно понять из небольшой статьи обозревателя «Известий» Ирины Овчинниковой «Hас пугают. И многим страшно» («Известия», 31 января 1992)? К этому автору имеет смысл обратиться, так как И.Овчинникова до перестройки зарекомендовала себя как интеллигентный критик «казарменного социализма», да и сейчас она в своих статьях старается не дать вырваться той слепой, безудержной ненависти к «люмпенизированному большинству» русского народа, которая отличает публикации многих радикальных либералов. И.Овчинникова создала себе устойчивую репутацию умеренного демократического интеллигента и выражает воззрения этой важнейшей опоры революционеров.

Упомянутая статья содержит много принципиальных, важнейших тезисов. Рассмотрим их, не цепляясь к мелочам. Прежде всего, И.Овчинникова делает выговор тем гражданам России, которых ужаснуло неслыханное повышение цен и которые ощущают приближение голода. Она называет эти опасения кощунственными и взывает к памяти соотечественников, которые стойко сносили лишения во время Великой Отечественной войны.

Что же дает ей основание обвинять сограждан в привередливости и забвении традиций отцов и дедов? Единственным основанием является личный опыт семьи И.Овчинниковой. Судя по ее словам, доход этой семьи из трех человек составляет около двух с половиной тысяч рублей (дело было в январе 1992 г.). На эти деньги автор и ее домочадцы «многого себе не позволяют, но на хлеб, молоко, овощи, иногда мясо, немножко масла хватает». Живут скромно, «но и о голоде говорить было бы кощунственно». Здесь все верно — но вывод-то чудовищный! Он буквально таков: раз я, Ирина Овчинникова, и мои домочадцы не голодаем, значит, голода в России нет, и все разговоры о нем — козни «оголтелых «наших»!

И.Овчинникова знает, что 30 миллионов пенсионеров имеют доход в 342 рубля в месяц. Она знает, что во Владимире, чтобы избежать массовых увольнений в КБ, конструкторам снизили зарплату до 190 руб. в месяц — а ведь у них семьи. Могут они позволить себе «немножко масла», если оно там стоит 194 руб. за килограмм? Мой друг, старший научный сотрудник с тридцатилетним стажем, на семью также из трех человек получает 440 руб.

Это — десятки миллионов людей, имеющих душевой доход в 4-5 раза ниже, чем у И.Овчинниковой. Она их вычеркнула из рода человеческого или у нее недостает воображения, чтобы представить себе их «потребительскую корзину»? Впервые в России демократический интеллигент оценивает лишения обездоленных по своему собственному потреблению, а не сопереживая с теми, кому намного хуже, чем ему. Это — катастрофическая мутация в самом генотипе нашей интеллигенции. И эта мутация многое объясняет в перестройке.

Я лично не претендую на титул демократа. Я — профессор, и доход на члена моей семьи примерно такой же, как у И.Овчинниковой. О голоде и речи нет. Но мне бы никогда в голову не пришло делать из этого вывод о том, что не голодает мой народ. Умозаключение И.Овчинниковой, на мой взгляд, или абсурдно по своей логике или предельно цинично.

Подойдем с другой стороны к ее попрекам в адрес кощунствующих сограждан, которым, дескать, никак не угодишь. Радуясь разрушению нашей «социалистической казармы», И.Овчинникова одновременно возмущается тем, что люди не ведут себя в соответствии с «коммунистической моралью», не проявляют такой же, как во время войны, солидарности с властью. Она поучает: «В обозримом будущем, как ни прискорбно, [мы] не сможем удовлетворять свои потребности… Hадо перетерпеть, утешая себя тем, что отцы и деды терпели во имя светлого будущего, которое оказалось недостижимым, а мы — во имя того настоящего, какое может наблюдать всякий, кому доводилось переезжать… из Ленинградской области в Финляндию». Есть тут и подтасовка: о каком же «настоящем» речь, если в «обозримом будущем» мы не сможем удовлетворять свои потребности хотя бы так, как раньше в Ленинградской области? И кто это «мы»?

Но главный тезис ни в какие ворота не лезет! Власть и ее прихлебатели, значит, могут стать буржуазными и лихорадочно прибирать к рукам наше добро, а мы должны продолжать чувствовать себя, как в окопах Сталинграда, терпеть, как отцы и деды. Вот это требование И.Овчинниковой и кощунственно, и наивно одновременно. Кончено, господа! Социальный договор разорван! Раньше мы терпели лишения или ради защиты страны, или ради ее развития (хотя, возможно, из-за ошибок властей лишения превышали необходимый уровень). Сейчас у наших детей отнимают кусок, чтобы отдать его миллионеру Стерлигову, который пока что ни рубля не вложил в производство. Сравните, сколько за последние три года построено, а сколько разрушено и распродано! Не попрекать наш народ надо, а поражаться тому, как велика в нем инерция доверия к власти — лишь на этом до сих пор паразитируют наши либеральные утописты. Да на том, что народу совестно — он сам привел революционеров к власти и остался в дураках.

Что поразительно: постоянно обличая такие «реакционные» качества русского народа, как солидарность, уравнительность и терпеливость, якобы мешающие построить рынок со свободной конкуренцией, И.Овчинникова, как и другие демократические идеологи, продолжает именно эти качества эксплуатировать! Да, люди у нас еще не умирают с голоду именно потому, что мы нерыночные и как-то помогаем друг другу выкручиваться. Вот и льется в наши души сладкая песнь: «Миленькие! Потерпите, как отцы ваши терпели, помогите пока друг другу, вспомните русские традиции!» — а шепотом своему партнеру: «Терпите, терпите, пока мы с приватизацией не управились да наемную армию на базе охранной фирмы «Алекс» не создали. А потом суньтесь, быдло, не обрадуетесь!» Да это уже и не шепотом говорится.

Обличив слишком жадных до еды обывателей, И.Овчинникова переходит к оптимистической теме. Она утверждает, что если мы сейчас умерим аппетит и перетерпим (не три-четыре месяца, а уже до необозримого будущего), то у нас станет так же, как «там». Как образец «тамошней» жизни приводятся Германия и Финляндия (видимо, опять же, Ирина Овчинникова лично там бывала). С самого начала здесь видна необычная для русской интеллигентки стойкость духа: нас заранее обязывают согласиться с тем, что с самолета, летящего в блаженный потребительский рай, выкидываются миллионы стариков, которые уже отработали на общество и которых ограбило нынешнее правительство, не заплатив заработанное. А также миллионы уже не родившихся из-за лишений детей.

Согласиться в этом с И.Овчинниковой я лично не могу, но могу принять как факт, перед которым нас поставила тоталитарная сила, поддержанная культурными ресурсами демократической интеллигенции. Но даже если принять этот несовместимый с моралью факт, дело не меняется. Никаких разумных оснований утверждать, что из наших нынешних лишений и разрушений в скором времени составится благополучие, у И.Овчинниковой нет. А есть лишь слепая, противоречащая фактам и здравому смыслу вера. Если нет сознательного омана.

Ну хоть как-нибудь попыталась бы объяснить И.Овчинникова, почему ради того, чтобы достичь капиталистического благоденствия, надо разрушать производство и транспорт, парализовать строительство, развалить всю науку и спровоцировать тяжелые социальные конфликты! Почему оттого, что инженер стоит у метро на морозе и пытается продать один (!) пакет кефира, мы станем богаче, чем когда он в КБ проектировал станок нового поколения? Ну где здесь хоть какая-то логика? Да разве так делали переходящие от тоталитаризма к демократии Германия, Финляндия, Япония или Испания? Ни в коем случае! Потому-то они и богатые. А то, что делается у нас, в Польше или Югославии, имеет единственную разумную цель — разрушение структур социализма. Цель сугубо политическую, революционную. И никакого благополучия на этом пути мы не достигнем никогда. В лучшем случае, после того, как Бжезинский, или кто там, посчитает разрушение завершенным, какой-то демократический Пиночет начнет наводить порядок. А более вероятно, что дело доведут до новой большевистской революции, но более жестокой. Даже не верится, что И.Овчинниковой это не ясно. Пусть бы она сказала, что сознательно этот курс одобряет и морально готова к любому исходу. А то ведь потом опять окажется, что никто не виноват, да кто же мог подумать, что такое случится!

Вернемся к предложенным нам образцам — Германии и Финляндии. Какие для этого выбора основания? Давайте поговорим о Бангла Деш — там тоже рыночная экономика, а наши производительные силы мы за годы перестройки привели в состояние, характерное именно для этой страны, а не Германии. Совершенно непонятна логика, на которой И.Овчинникова основывает свой выбор. Видимо, только потому, что Германия ей нравится больше, чем Бангла Деш. Но ведь тот либеральный режим, который сама она поддерживает, сознательно выбрал стереотип поведения, свойственный «третьему миру». Ведь мы готовы не только нефть, лес и месторождения продать, но и станки пускаем по цене металлолома.