Юрий Пивоваров - Полная гибель всерьез Страница 36

Однако Н.Н. Алексеев не стал ждать «будущей» русской науки и сам принялся решать эту задачу. «В русской философии права, — говорит он, — установлено различие между двумя родами властных отношений — между властями хозяйскими и властями служебными. Хозяйская власть есть власть над тем, что является только средством и что односторонне используется человеком. Таковой и является власть собственника. Служебная власть (или власть социального служения) есть власть над тем, что есть не только средство, но и цель в себе, что имеет, следовательно, особую высшую ценность. Таковы властные отношения над людьми, в семье, в обществе, в государстве … Собственность есть принадлежащее физическому субъекту право господства и распоряжения такими, встречающимися в природе в ограниченности, вещами, которые в порядке ценностной иерархии являются ценностями низшими».

Далее ученый-правовед подчеркивает: «Виды собственности следует различать по таким категориям: 1) по субъектам; 2) по объектам; 3) по содержанию действий, связывающих субъект с объектом; 4) по характеру правоотношений, в которых собственник состоит с другими членами общественного целого».

Сосредоточим наше внимание на теме «объект собственности». Н.Н. Алексеев пишет: «С точки зрения положения института собственности в современном социальном движении важно выдвинуть следующие виды собственности по ее объектам: 1) собственность на землю; 2) собственность на орудия производства; 3) собственность на потребляемые вещи. По отношению к этим видам собственности и различаются основные типы современных социалистических теорий: коммунизм хочет "обобществления" всех названных видов собственности, социалисты удовлетворяются "обобществлением" земли и орудий производства, наконец, некоторые более умеренные социальные реформаторы требуют "национализации" или "социализации" земли».

При этом, полагает автор, социалисты всех видов и оттенков глубоко заблуждаются. «Основная ошибка социализма — ошибка, еще очень слабо осознанная современным социально-политическим сознанием, — заключается в том, что все социалистические проекты стремятся реформировать частную собственность путем изменения ее субъектов … В социализме есть нечто примитивное, некоторая простота сознания, некоторая элементарность. Наиболее грубые формы социализма сводятся просто к теории и практике передела … При этом в результате передела сохраняется даже старый порядок частной собственности, только с новыми субъектами. Более тонкие виды социализма стремятся особым образом обставить подобное изменение субъектов: в результате экспроприации собственность переходит к одному — индивидуальному или коллективному — субъекту или к неопределенному количеству всех возможных субъектов, ко всем и каждому. Таким образом достигается уничтожение частного порядка собственности и стоящего над ним публичного порядка государства. Государство уничтожается, превращаясь в некую единую принудительную организацию, в которой уже нет более сферы частной и публичной, превращаясь в некое сверхгосударство … Однако меняются субъекты … но собственность остается…

Перемена субъектов собственности ничего не может решить, никому не может помочь … Чтобы достигнуть истинного и плодотворного преобразования института собственности, нужно стремиться не к изменению субъектов, но к изменению самой природы института. Это значит, что следует начать как раз с пути, противоположного социализму. Нужно начать с преобразования собственности как правоотношения, нужно перейти к преобразованию содержания собственности и к пересмотру вопроса об отношении субъекта собственности к объектам.

Общее направление пути: ни капитализм, ни социализм! Формула эта в положительном выражении требует построения системы, которую можно назвать системой государственно-частного хозяйства».

Теперь непосредственно об объектах собственности. Что делать с землей? Н.Н. Алексеев отвечает: «…Евразийцы … исходят из исконных воззрений России — Евразии на землю как на объект, конечное распоряжение которым принадлежит всему общественному целому (т. е. государству. — Ю.П.). Интересы же общественного целого, связанные с развитием производительных сил, требуют установления личной собственности на землю в функциональном понимании этой собственности». Государство, подчеркивает Н.Н. Алексеев, ведет активную земельную политику, т. е. осуществляет свою власть над частными собственниками.

Далее. Собственность на орудия производства. Н.Н. Алексеев исходит и из необходимости частной собственности в сфере промышленности, и из необходимости государственной промышленности. Он говорит: «Государственная промышленность стоила громадных затрат со стороны государства, и интересы его не могут быть игнорированы … Тем более, что организация государственного хозяйства в России "теснейшим образом связана с совокупностью русских условий и выражает собой необходимость русского месторазвития". Россия — Евразия, как "сухопутный массив", затрудняет "проявление конкуренции" и выдвигает силою вещей "начало монополии". Поэтому и весь современный "коммунистический" хозяйственный строй позволительно рассматривать как "заоострение и сгущение черт торгового, промышленного и земельного уклада, наблюдавшихся и в Киевской, и в Московской Руси, и в императорской России". Современная Россия требует не "экспроприации" государства, но создания тех условий, которые могли бы обезвреживать отрицательные стороны, присущие государственной промышленности … В современной России "наряду с существующей … государственной промышленностью должна быть создана соразмерная ей частная промышленность такого же охвата". Существование и … соревнование этих двух промышленностей создает наиболее благоприятные условия для быстрого развития производительных сил».

И последний объект собственности: «потребляемые вещи» или «обработанный в процессе производства материал». По словам Н.Н. Алексеева, «правосознание народов России — Евразии никогда не было убеждено в правильности основной аксиомы капитализма: что переработанная вещь исключительно принадлежит собственнику материала … Русскому народу чужд взгляд, что если вещь не принадлежит обрабатывающему, то труд этого последнего служит для него не основанием права собственности, а обуславливает только вознаграждение, вытекающее не из труда, а из юридической сделки между собственником вещи и работником. Правосознание русского народа так высоко ценит труд, что склонно считать рабочего как бы собственником в известной доле обработанного им чужого материала. Это еще не есть социалистическое "право на полный продукт труда", это есть признание за трудом органически существенного значения в производстве.

В противоположность капитализму социалисты декларировали "право на полный продукт труда" …  Другими словами, если капитализм отрицает самостоятельное юридическое значение труда, то социализм склонен отрицать самостоятельное юридическое значение капитала и организации способностей. Система, характеризуемая словами "ни капитализм, ни социализм" (государственно-частная система хозяйства), должна найти синтез между этими двумя крайностями и на этом синтезе построить законодательство о приобретении права собственности на обработанную материю».

Конкретно, по Н.Н. Алексееву, это должно выглядеть так: а) государство получает право на долю предпринимательского дохода, с тем чтобы возвращать эту ренту трудящимся; б) участие трудящихся в управлении производством (что-то типа немецкого «Mitbestimmung»); в) участие трудящихся в прибылях предприятия, превращение трудящихся в акционеров.

Что касается «субъектов» права собственности, то здесь, говорит Н.Н. Алексеев, «чем разнокачественнее эти субъекты, тем более у хозяйства шансов на успешное развитие» (т. е. и государство, и частные лица, и кооперативы и т. д.).

Итак, подведем некоторые итоги. Посмотрим, что у нас в сумме. При всех различиях народнического, либерального и евразийского подходов в них содержится нечто общее, — поверх барьеров — объединяющее; и, возможно, даже это «общее» существенно перевешивает различия. То есть, с известной долей осторожности, мы имеем право утверждать: русская мысль выработала вполне определенное воззрение на собственность.