Василий Галин - Интервенция и Гражданская война Страница 37

Тем не менее и после февральской революции 1918 г., как признают даже германские историки, Финляндия «не собиралась абсолютно порывать с Россией и провозглашать себя полностью суверенным государством»505. Под немецким давлением идея провозглашения независимости начинает вызревать в Финляндии к июлю 1917 г. 26 ноября 1917 г. представители финского правительства заявили Людендорфу, что их целью является создание государства, тесно связанного с Германией: «Финляндия образует самое северное звено в цепи государств, образующих в Европе вал против Востока»506. 6 декабря 1917 г. финский парламент провозгласил независимость Финляндии.

Большевики, вопреки желанию финнов, признали ее 31 декабря 1917 г.1. Примечательно, что независимость Финляндии после России первыми признали Швеция, Франция и Германия. То есть нейтралы, союзники и противники в данном случае были единодушны.

Участие Германии в получении Финляндией независимости было ключевым. Так, во время брест-литовских переговоров Германия настаивала на выводе с финской территории русских войск и признании Россией независимости Финляндии. Здесь, как на Украине и в Прибалтике, Германия выступала на стороне правительства, под властью которого находилась лишь незначительная часть территории страны. Как и с другими своими «новыми восточными доминионами», Германия заключила с Финляндией мирный и торговый договор. Дополнительный секретный договор 7 марта 1918 г. предполагал введение Финляндии в сферу экономического и политического влияния Германии, и создание в Суоми немецкой военной базы. После заключения договора в конце марта 1918 г. немцы послали в помощь Маннергейму для подавлении революции в Финляндии отряд фон дер Гольца. Пресса трубила о совместных действиях армий Маннергейма и фон дер Гольца, называя их «братьями по оружию». Финский парламент 9 октября 1918 г. избрал родственника кайзера – принца Фридриха Карла Гессенского – королем Финляндии.

IФинский сейм открыто игнорировал большевистское правительство и вел переговоры с меньшевиками и эсерами, находящимися не у дел. 4 января 1918 г. Ленин на встрече с президентом Свинхуфвудом подтвердил признание независимости.

По Тартускому мирному договору, в марте 1918 г. при поддержке Германии финны настояли на очень выгодном на для себя соглашении, захватив стратегические территории России, в том числе в Карелии, что должно было отрезать Россию от незамерзающего Баренцева моря. После подавления революции в Финляндии финское правительство, мечтая о Великой Финляндии, предъявило новые территориальные претензии России. Войска белофиннов пытались захватить пограничные территории России, но были отбиты отрядами, организованными местным населением, при поддержке Красной Армии и «союзников» России.

Представители буржуазного финского правительства предлагали Гинденбургу занять Петроград ударом германских войск с территории Финляндии, что должно было довершить историческое крушение России. Акция не состоялась, поскольку уперлась в вопрос: как прокормить двухмиллионный город? И опять, как в Польше, на Украине, в Прибалтике, сразу после ухода немцев их место заняли «союзники»… Французский посол Ж. Нуланс вспоминал: «…По мере того как ослабевало превосходство Германии на Балтике, мы больше интересовались событиями в Финляндии. Господин Свинхувуд, глава прогерманского финского правительства, был вынужден уступить место нашему другу, генералу Ман-нергейму. Последний уже разработал план действий против большевиков, который включал оккупацию Петрограда». «Выполнение планов Маннергейма могло найти значительный отклик по всей России, так что власть большевиков была бы подорвана, особенно если интервенция союзников в Крыму лишила бы Россию всякого морского сообщения, как это предполагал финский генерал. Основное возражение против этой программы, что и заставило от нее отказаться, состояло в трудности продовольственного обеспечения Петрограда с его миллионным населением»507.

Финский легион (более тысячи человек) войдет позднее в интервенционистские войска в Архангельске. Участие Финляндии в интервенции в Россию ограничивалось тем, что Маннергейм в обмен на «оказанную помощь» требовал признания полной независимости Финляндии, созыва впоследствии конференции для решения вопроса о «самоопределении некоторых карельских волостей, населенных элементами, тяготеющими к Финляндии», уступки порта в Печенгской губе и т. д. На эти запросы от Колчака последовал краткий ответ: «Помощь Финляндии считаю сомнительной, а требования чрезмерными»508. На обещание Клемансо передать Финляндии Аландские острова при условии оказания ею помощи Юденичу финский МИД ответил 4 ноября 1919: «Финляндия симпатизирует Юденичу и готова оказать ему экономическую помощь, но внутренняя политическая и финансовая ситуация, а также отсутствие гарантий Антанты или будущего русского правительства мешают ей ответить утвердительно на просьбу об участии в освобождении Петрограда»509. Тем не менее Финляндия, чтобы заслужить признание Антанты, ввязалась в интервенцию, предоставив, в частности, военные базы для английских торпедных катеров и авиации.

Следующим шагом в усилении сепаратистских тенденций стали интервенция и Гражданская война. С самого начала Белое движение столкнулось с тем же откровенным сепаратизмом, который Деникин оправдывал по отношению к Советскому правительству. Причем сепаратизм не кого-нибудь, а казаков – опоры русского государства. «Стоявший тогда во главе (кубанского) правительства Лука Быч заявил решительно: «Помогать Добровольческой армии – значит готовить вновь поглощение Кубани Россией». Деникин пишет: «Законодательная рада творила «самую демократическую в мире конституцию самостоятельного государственного организма – Кубани» и одновременно втайне от своей иногородней, явно большевистской фракции собиралась на закрытые совещания о порядке исхода (с Кубани)…510 В октябре 1919 г. Парижская кубанская делегация при молчаливом соучастии правительства и Законодательной рады объявила об отторжении Кубанской области от России…5" «Представитель Грузии, с которой, по существу, мы находились в состоянии войны, счел возможным в… Ставке главнокомандующего воюющей стороны… грозить: «Грузия хочет видеть рядом с собой доблестную соседку – Кубань… Она не может разговаривать с теми, кто идет завоевывать и подчинять, а не освобождать… Я уверен, что когда на Кубани настанет момент опасности для демократии и свободы, то демократия Грузии не платонически, а кровью своей докажет стремление защищать общность демократических интересов…» «Грузия в качестве защитницы Кубани!»512 – восклицает возмущенный Деникин. «На немецкие-то деньги Краснов и поставил… Южную армию в 3,5 тысячи штыков и сабель… У добровольцев с офицерами Донского войска отношения были тяжелые, драки и поединки не прекращались…»513 В Екатеринодаре в 1920 году на Верховном круге трех казачьих войск после горячего спора из предложенной формулы присяги было изъято упоминание о России»514.

Противник Деникина красный командарм Егоров писал: «Отстаивая свои экономические интересы, донское казачество стремилось к самостийности и готово было смотреть на иногородних как на иностранцев. Атаман Краснов откровенно проводил эту политику, которая получала местно-патриотический оттенок. По его словам, Каледина погубило доверие к крестьянам, знаменитый паритет. Дон раскололся на два лагеря: казаки – крестьяне… Там, где были крестьянские слободы, восстания не утихали… Попытки ставить крестьян в ряды донских полков кончались катастрофой… Война с большевиками на Дону имела уже характер не политической или классовой борьбы, не гражданской войны, а войны народной, национальной. Казаки отстаивали свои казачьи права от «русских» (так пишет Краснов)515.

Казаки обратились за помощью к немецкому кайзеру. В письме к Вильгельму от 28 июня старого стиля 1918 г. атаман Краснов просил:

1) признать права Всевеликого войска Донского на самостоятельное существование, а по мере освобождения Кубанского, Астраханского и Терского войск и народов Северного Кавказа – на слияние с ними Войска Донского в одно государственное объединение под именем Доно-Кавказского союза;

2) содействовать присоединению к войску по стратегическим соображениям городов Камышина и Царицына Саратовской губернии, города Воронежа и станций Лиски и Поворино;

3) своим приказом заставить советские власти Москвы очистить пределы Всевеликого войска Донского и других держав, имеющих войти в Доно-Кавказский союз, причем… все убытки от нашествия большевиков должны быть возмещены Советской Россией»516.

«В дальнейшем казачество мечтало округлить свою территорию, получить возможно лучшие выходы к морю, а капиталистические верхи казачества пытались прибрать к рукам часть естественных богатств окраин (уголь) с целью превращения их в источники дохода»5'7.