Анатолий Уткин - Единственная сверхдержава Страница 4

Все это означает, что Америка действует самостоятельно и без оглядки на других. Международные соглашения типа «протокола Киото» являются жертвами представления о неподсудности американцев никому кроме собственных национальных учреждений. Сенат США отверг, в частности, не ратифицировал «Ковенант экономических и социальных прав», «Конвенцию искоренения дискриминации в отношении женщин», «Конвенцию прав детей», участие в «Международном уголовном суде». (Даже в высшей степени лояльные к американцам англичане с великим сожалением говорят о том, что «жаль, если Америка не согласится с созданием Международного уголовного суда. Военная власть необходима для проведения международной политики». И приходят к заключению «Исключение делается для сильных»[32]). При голосовании против «протокола Киото» вместе с президентом Бушем выступили 95 американских сенаторов. Многие проводят линию на наличие в американской истории давней и неистребимой традиции «американской исключительности». Гарвардский профессор Э. Моравчик склонен отбросить сложные объяснения и обратиться к более простым: Америка, стабильная демократическая, идеологически консервативная и политически децентрализованная, является сверхдержавой и может обходить обязательные для всех правила и законы[33].

Мировая история подсказывает футурологии: Соединенные Штаты не преминут воспользоваться редчайшей исторической возможностью. В этом случае главной геополитической чертой мировой эволюции станет формирование однополярной мировой структуры. Америка прилагает (и будет в обозримом будущем прилагать) огромные усилия по консолидации своего главенствующего положения. С этим выводом согласны наблюдатели за пределами страны-гегемона, да и сами американские прогнозисты: «Соединенные Штаты сознательно встанут на путь империалистической политики, направленной на глобальную гегемонию. Они (США) умножат усилия, выделяя все более растущую долю ресурсов на амбициозные интервенции в мировом масштабе»[34]. Свернуть с этой дороги пока не сможет ни один ответственный американский политический деятель, любой президент должен будет опираться на массовое приятие страной своего положения и миссии. Уже сейчас высказывается твердое убеждение, что «еще не одно поколение американцев будет готово идти этой дорогой: тяжело отказываться от всемогущества»[35].

Будет ли безусловный лидер стремиться к отчетливо заявленной гегемонии? Причиной неприкрытого самоутверждения мог бы быть некий внешний вызов (скажем, массовый всплеск международного терроризма). Катализатором демонстративного гегемонизма могли бы стать несколько интервенций типа афганской — если они будут краткосрочными, малокровными и успешными. В пользу своего рода институционализации гегемонизма могло бы действовать давление американских и транснациональных корпораций, банков и фондов на правительство США с целью получения доступа к новым инвестиционным рынкам, рынкам сбыта, источникам сырья; эти организации по своей природе стремятся расширить зону предсказуемости, зону упорядоченности прав собственности, стандартов оценки банкротства, разрешения конфликтов, унификации гражданских и профсоюзных прав, женского равноправия, демократии и защиты окружающей среды — готовя тем самым благоприятную для контрольных позиций США почву.

Существуют внутри- и внегосударственные группы, выступающие против распространения наркотиков, терроризма, геноцида, преступлений против человечности и так далее. Эти группы оказывают давление на правительство США с целью активизации внешней политики, расширения зоны воздействия на законодательство иных стран с целью изменения их, законов, конституций, правил поведения в соответствии с американскими стандартами[36].

В современном Риме определяется «ось зла», откровенно обсуждаются операции, поручаемые проконсулам (типа удара по Ираку). Проконсулы докладывают из провинций о завершении военной операции в Афганистане, крахе Талибана (хотя аль-Каида и сохранила свои тайные структуры), разрушении основных палестинских структур и росте европейской оппозиции силовым действиям в Ираке. Тацит, крупнейший историк имперского Рима, почувствовал бы себя в своей тарелке. Сенаторы Маккейн (республиканский претендент в президенты США в 2000 г.) вместе с сенатором Либерманом (демократический претендент в вице-президенты США в 2000 г.) готовы обсуждать имперское строительство и всемерно помогать президенту Бушу-мл. в полицейских функциях, распространяющихся на весь мир.

Идеологи

Новая администрация приступит к делу исходя из твердых оснований национального интереса, а вовсе не руководствуясь интересами иллюзорного международного сообщества.

Складывается идеология благоприятного для мира американского всемогущества. Ведь «Соединенные Штаты,— по определению советницы по национальной безопасности в администрации Дж. Буша-мл. К. Райс,— оказались на правильно избранной стороне Истории»[37]. В качестве интеллектуального лидера имперского строительства выступил наиболее престижный политический клуб страны, самая влиятельная организация истэблишмента – расположенный в Нью-Йорке Совет по внешним сношениям. Параллельно к имперским ценностям призвало т. н. «неоконсервативное» движение. Если обращаться к фигурам, формирующим идеологию американской империи, то первыми следует назвать имена бывшего советника президента по национальной безопасности Зб. Бжезинского, прежнего государственного секретаря Г. Киссинджера и прежнего заведующего отделом планирования госдепартамента С. Хантингтона. (Все трое в свое время были выдвинуты на академическую и политическую арену У. Эллиотом, который долгое время возглавлял Гарвардский университет — своего рода главный питомник правящей американской элиты — и в государственном департаменте президентов Кеннеди-Джонсона идейно оформлял вьетнамскую эпопею Вашингтона).

Первый из «имперской триады» — Зб. Бжезинский открыто определил Соединенные Штаты как современного имперского гегемона, с мощью которого никто не сможет сравняться как минимум в ближайшие двадцать пять лет. В серии статей, опубликованных в неоконсервативном журнале «Нэшнл интерест» (и сведенных в 2001 г. в книгу «Геостратегическая триада») Бжезинский призвал Америку блокировать «дугу нестабильности» в Юго-Восточной Европе, Центральной Азии и в анклавах Южной Азии, Ближнего Востока и Персидского залива. Целью он назвал захват «главного приза Евразии» — обеспечение того, чтобы никакая комбинация евразийских стран не смогла бросить вызов Соединенным Штатам. Сентябрь 2001 г. снял главное препятствие на пути реализации этой цели — нерасположенность американского населения связывать свою судьбу со столь далекими и переменчивыми странами. Бжезинский приветствует сравнения с Римской и Британской империями (и даже с империей Чингисхана), подчеркивая, что, если уж проводить параллели, то следует, ради исторической истины признать: по глобальности охвата и чисто физической мощи Американская империя не имеет полнокровных прецедентов.

Патриарх американской дипломатической теории и практики Г. Киссинджер давно ведет полемику с теоретическими противниками Уинстона Черчилля, доблестно (по мнению Киссинджера) проводившего имперскую политику вопреки антиимперской стратегии Франклина Рузвельта. Многочисленные статьи экс-государственного секретаря, ряд выступлений (в частности, в Королевском институте международных отношений — Лондон) базируются на той идее, что мир – его стабильность и процветание вызывают нужду в лидере и, к счастью, лидер наконец-то нашелся. Они призывают помнить печальный конец альтернатив — попыток упорядоченного развития на основе стабильного баланса сил.

Г. Киссинджер указывает, что «системы баланса сил существовали очень редко в истории человечества. Такой системы никогда не было в Западном полушарии — равно как и на территории современного Китая — уже две тысячи лет. Для огромного большинства человечества и в наиболее продолжительные периоды истории империя была самой типичной формой правления. У империй нет необходимости в сохранении баланса сил. Они не нуждаются в системе международного сотрудничества. Именно так Соединенные Штаты осуществляли свою политику в Западном полушарии, а Китай во всей истории Азии»[38].

Мир не сможет более вынести еще одной мировой войны — этот базовый элемент государственной памяти сторонников однополярности требует: мир нуждается в сплоченности, в ключевом государстве, которое обеспечило бы мировой порядок. Стабильна ли многополярная система? Сомнения на этот счет базируются на опыте многополярного мира без доминирующего лидера между первой и второй мировыми войнами. «Коммунистическая Россия, фашистская Германия, Япония и Италия и демократическо-капиталистические Великобритания, Франция и Соединенные Штаты столкнулись в мире, который был лишен центра тяжести, и это столкновение привело к трагическим результатам»[39]. Лучшим будет мир, в котором сила, мудрость и благожелательность Соединенных Штатов Америки обеспечат заслон глобальным и региональным конфликтам, давая простор глобализации, прогрессу, мирной эволюции большинства.