Сергей Кургинян - Содержательное единство 2001-2006 Страница 4

Я в этом процессе вокруг НТВ вижу все, что сейчас рассказал, и еще многое другое. Я здесь одного в микроскоп никак не могу разглядеть – интереса Путина!

Поясню грубой метафорой. Допустим, мы садимся во что-то играть и договариваемся, что если я проиграю, то съем тонну какой-либо дряни, а если выиграю, получу миллиард долларов. Я знаю, что мала вероятность выиграть миллиард долларов, но зато – целый миллиард! И я играю! А если смысл игры в том, что при выигрыше я съем килограмм этой дряни, а в случае проигрыша – тонну, то зачем играть? Как в этой игре может выглядеть позитив?

Я не понимаю, как устроены ребята, играющие против НТВ, как они ставят перед собой политическую задачу? Есть ли там вообще политическая задача, или только "бабки" – на первое, на второе и на десерт…

Являются ли эти люди, хоть в какой-то степени, обеспечителями, так сказать, национальной игры (я не говорю: стратегии, но хоть национальной игры, где есть выигрыши, проигрыши, российские национальные интересы)? Или это – просто какое-то автоматическое следование нескольким международным клановым играм, в пределах которых они должны идти по какому-то (не ими заданному) коридору? Куда идти, зачем идти?.. Ничего не понятно.

Я понимаю, в каком азарте сейчас находится Березовский. Я понимаю, за что дерется Гусинский. Я понимаю, почему они встречаются и расходятся. Я понимаю даже Третьякова, который кричит: "Кто-то в НТВ очень хочет уничтожения НТВ!" Это – понятно, потому что в каком-то смысле НТВ все равно будет ликвидировано. Если Киселев и К0 не одержат победы, значит, оно будет ликвидировано как политический фактор. И протестный пальчик будет искать, куда приклеиться, где можно услышать "какой негодяй Путин". Где говорят, что Путин – негодяй? На НТВ – уже не говорят? И пальчик приклеится: не к НТВ, так к ТВ-6 – куда угодно, но он должен быть приклеенным.

А ведь на ТВ-6 нет ситуации Гусинского. Там ни у кого нет даже блокирующего пакета, там фактически есть только Березовский. Значит, выбить акции из-под него практически невозможно. Значит, надо снова каким-то образом начинать суды. Во дворе – кол, на колу – мочало, повесили мочало – начинай сначала? Еще полгода или год понадобится судиться с ТВ-6? Кох под это получит новые деньги и новые возможности. Новые суды, новые протесты и арбитражи, и весь мир будет кричать об удушении свободы слова?

Но это уже комедия! Одну медиа-компанию удушить и обсуждать, за экономические просчеты или нет, – это еще претензия на серьезность. А две компании подряд душить на одних и тех же основаниях – это уже комедия совсем плохого пошиба. В таких случаях надо уже отбирать лицензию и кого-то там сажать в тюрьму.

Так если дело пойдет по описанному сценарию – это и есть, что называется, "мечта идиота"! Это вкусно, аппетитно! Это – "разоблачение оскала КГБ под улыбкой Коха"! И очень похоже, что определенных людей в России затягивают в многоактную игру с постепенным выявлением уровня их, мягко говоря, несовременности и наивности: закрыли одно – напоролись на другое, закрыли второе – напоролись на третье…

Выигрыш – в чем? В том, чтобы, наконец, закрыли все и получили Тернера? Ведь сила Гусинского была в том, что он говорил (я за это отвечаю): "Если Березовский начнет игру с Мэрдоком, я буду против Березовского. Мы не хотим ни одного иностранного магната на телевидении. Еще рано – рынок не сформирован, и мы не хотим отдавать это иностранцам".

Так власти на этом и надо было играть! Надо было натравить наших медиа-олигархов на иностранцев, иностранцев – на наших, оседлать эту игру и все время управлять ею так, чтобы получить какой-то выигрыш с точки зрения национальных интересов.

А теперь, когда Сагалаев говорит: "Только не надо контрольного пакета Тернеру", – что отвечает Лесин? "Надо, надо! СМИ нужны инвестиции". Что говорит Павловский? "Я не буду в это играть, потому что нет игры. И там, и там одно и то же: спор славян между собой".

В любом случае, это игра не в национализацию, как говорят. Это игра в разгром плохого (меня нельзя упрекнуть в какой-нибудь любви к НТВ), омерзительного по многим позициям, компрадорского – и все же национального – телевидения. С весьма вероятным переходом этого уродливо-национального телевидения просто в телевидение международное – либо с лицом Йордана ("Бэнк оф Нью-Йорк"), либо с лицом Тернера. А весь вопрос только в том, в чьи ("международные, чистые, респектабельные") руки перейдет то, что сейчас находится в ("грязных и омерзительных") российских руках. Не о национализации идет речь!

Мы присутствуем при попытке дележа нашего телевизионного наследства международными субъектами в соответствии с их представлениями о том, как они будут контролировать население здесь (задача минимум) и население в Израиле (задача максимум). В соответствии с их представлениями о том, как они прорвутся к машинам определенного формата мирового управления. Потому что Нетаньяху – это война там. А война там – это определенная политика в сфере нефти, это определенная политика в Европе, это мировой процесс, черт возьми, вплоть до метафизических уровней!

Ну, и что здесь может выиграть Путин? Люди из его команды и своими-то могут управлять только с помощью прокуратуры! Они не научились душить, давить и командовать в условиях рынка. Но рынок – любой профессионал подтвердит – как раз идеальная среда для того, чтобы директивы проводить, при нем это легче делать, чем при административной системе! Однако при этом механизмы – другие, и это надо уметь. А ребята не умеют! Это опять то же самое, что я проходил в 91-м, 93-м, 96-м и 98-м году, один и тот же вид операционной беспомощности, генетически присущей определенной номенклатурной группе, как КГБ-истской, более современной, так и партийной, менее современной. И они говорят: поскольку мы хотим продавливать директивы, но не умеем делать это при рынке, мы свернем рынок.

Но если их потенциала еще может хватить на то, чтобы командовать, проводить какую-то государственную политику в пределах рынка, то "свернуть рынок" они уже не могут. Но, похоже, хотят! И это значит, что рынок они "не довернут", он останется, а свои потенциалы управления в попытках подобного сворачивания потеряют. И в результате, двигаясь между Гусинским, Лаудером, Тернером и другими, они эти потенциалы де-факто, хоть и против своей воли, окончательно передадут на Запад. В этом и есть задача?!

* * *

Теперь разберемся, как описанная общая модель переходит в частности.

Что такое формирующаяся сейчас система власти и чем, в принципе, она располагает? Это эрзац идеологии, эрзац патриотизма (или суррогатный патриотизм) – он же теперь называется "пиар" (см рис.1). Я обращаю ваше внимание, что слово "пиар" стало в весьма широких кругах откровенно ругательным. Еще недавно кто знал, что такое пиар? "Паблик рилэйшен", да? А сейчас? "Отпиарь меня", "я тебя буду пиарить", "нас всех пиарят". То есть началась очень серьезная смысловая и семантическая история вокруг этого самого пиара.

Рис.1

Значит, у нас есть эрзац идеологии вместо идеологии. У нас есть эрзац организации под названием "система". Я не буду раскрывать, что это такое. Я обращу ваше внимание на одну вещь, впрямую касающуюся этих понятий. В первой своей книге Леонид Шебаршин написал фразу, которая произвела на меня абсолютно шоковое воздействие. Может, он не вполне понимал, что говорит (в конце концов, он не писатель, хотя и журналист). Но в любом случае эта фраза, вне зависимости от намерений данного лица, фантастическая по своим последствиям, если к ней отнестись серьезно.

Поскольку я вижу, что очень многие в России произносят подобные фразы вполне серьезно, прошу вас всех также промоделировать это серьезное отношение. Шебаршин пишет: "Моя этика – это профессионализм". И целый раздел в книге посвящен тому, что его этика – это профессионализм. Я не знаю точно, что он хотел сказать: что свое дело надо честно делать? Может быть. Но меня здесь интересует фраза, а не лицо. Профессионализм – в чем? Убивать, развращать, подрывать, растлевать, красть – профессионализм в этом?

Единственное, чем такой профессионализм спецслужбиста может быть оправдан и выведен на другую системность, на уровень блага, – это идея служения. Я убиваю, развращаю, подрываю, ворую – во имя высшей цели: блага моей страны и будущего моего народа. Но как только идея служения демонтирована и оставлен лишь профессионализм, то уже невозможно отличить солдата от убийцы, а спецслужбиста от бандита. Разница только в том, что в 6-м Управлении КГБ вскрывать сейфы учили лучше, чем в банде Ваньки Косого.

И речь не о конкретном Шебаршине или его коллегах, которые поют в церковных хорах, исповедуют русский национализм или делают что-то еще… Речь о том, что происходит, если за такими словами стоит реальная убежденность. Тогда я утверждаю, что комитетчик, ГРУ-шник, военный, отбросивший идею служения, – это худший бандит, чем любой просто бандит. Худший в каком-то смысле еще и тем, что бандит "системный".