Андрей Кокошин - Реальный суверенитет в современной мирополитической системе Страница 4

Идея существования связки глобализация – десуверенизация – демократизация лежит в основе активной политики воздействия на внутриполитические процессы формально суверенных государств. Такими идеями обосновывают «гуманитарные интервенции» в обход решений ООН, «экспорт демократии» – даже и насильственным путем, в нарушение существующих норм международного права. Во внешней политике США курс на «распространение демократии» является характерным не только для первых лет XXI в., он был таким и в 1990-х гг., а в принципе имеет значительно более глубокие исторические корни.

Начиная с 1993 г. принципы этой политики были сформулированы в обращении президента США У. Клинтона к Генеральной Ассамблее ООН, докладе госсекретаря США У. Кристофера в Колумбийском университете, выступлении помощника по национальной безопасности Э. Лейка в Центре международных исследований Джонса Гопкинса и в речи представителя США в ООН М. Олбрайт, произнесенной в Университете национальной обороны США26.

В последние несколько лет проявились весьма немаловажные расхождения в подходах Соединенных Штатов и ряда европейских стран к методам распространения демократии. В американской политической элите возобладала готовность использовать для этого военную силу, что и было продемонстрировано в ходе американо-английской операции в Ираке. В западноевропейских государствах доминирует отрицательное отношение к применению военной силы в ситуациях, подобных иракской27. Элиты стран Центральной и Восточной Европы, находясь в значительно большей зависимости от США, чем большинство западноевропейских государств, соответственно и в большей мере солидаризируются с американским «политическим классом». Это дало основание министру обороны США Дональду Рамсфелду заявить о «двух Европах» в рамках Европейского союза – о «старой Европе» (отождествляемой прежде всего с Францией и Германией, выступившими против американо-английской агрессии в Ираке) и о «новой Европе» (странах, подобных Польше, которые были недавно приняты в ЕС, элиты которых поддержали военную акцию США). Новые идеологемы «демократизации» были восприняты и в политической элите ряда стран на постсоветском пространстве.

Об отношении России к политике проталкивания «демократизации» в странах СНГ говорится, в частности, в интервью министра иностранных дел РФ С.В. Лаврова газете «Трибуна»: «Поощрение внепарламентских методов борьбы, попытки «экспорта демократии» в страны СНГ с их неустоявшимися государственными структурами и правовыми системами, непростой внутриполитической и экономической обстановкой чреваты дестабилизацией и новыми конфликтами»28. Руководитель внешнеполитического ведомства подчеркнул, что у России другая позиция: «Мы твердо исходим из того, что демократия должна утверждаться в каждой стране на собственной национальной почве и на правовой основе»29.

Сторонники «десуверенизации» в соответствии со своей концепцией настроены на пересмотр таких базовых понятий, как государство и государство-нация, система международных отношений, патриотизм, право наций на самоопределение, национальные интересы, национальная безопасность и др.

Как это ни парадоксально на первый взгляд, матрица «антисуверенитета» де-факто присутствует и в идеологии и практике экстремистских исламистских организаций, проповедующих идею халифата и выступающих против существующей мирополитической системы, основными элементами структуры которой остаются суверенные государства-нации30. Примечательно, что основной формой деятельности экстремистских организаций, использующих террор (терроризм) в качестве средства политической и идеологической борьбы, является сетевая транснациональная организация. Террористические акции и противодействие им приобрели в последнее время столь масштабный характер, что стали еще одним новым фактором, влияющим на существующий миропорядок. Как пишет Э. Соловьев, «если государство в самом деле воюет с негосударством, то феномен своеобразной «приватизации» войны (одной из сторон. – А. К.) действительно существует». Это, в свою очередь, как считает данный автор, означает существенный поворот в эволюции международных отношений, мировой политики и, возможно, наносит наиболее чувствительный удар по принципу государственного суверенитета, ибо «негосударственный актор оказывается – как минимум в общественном восприятии – вровень с самой мощной державой мира: «США – против “Апь-Каиды”»31.

Необходимо постоянно иметь в виду возрастающую угрозу приобретения экстремистскими организациями, использующими террористические методы, ядерного оружия (или других видов оружия массового поражения). «Ядерный терроризм» – это, несомненно, одна из важнейших проблем современной мировой политики, масштабы и глубина решения которой пока явно неадекватны. Решение этой проблемы, безусловно, потребует многосторонних усилий в международном сообществе, формирования соответствующих международных механизмов, которые, как представляется, все еще неадекватны той угрозе, которая имеется в этой сфере. (В том числе необходимо и общее для партнеров по «антитеррористической коалиции» максимально корректное, адекватное определение терроризма32.)

Сотрудничество в этой сфере должно быть по-настоящему равноправным и взаимовыгодным. Но таковым оно может быть только тогда, когда более мощный и богатый партнер (каковым на данном отрезке истории мировой политики являются США) с большим вниманием относится к интересам, мнению другого партнера, не пытаясь извлечь никаких односторонних преимуществ из собственно сотрудничества в данной конкретной сфере (что, надо откровенно признать, случалось крайне редко в истории международных отношений и мировой политики).

Значительная часть американской политической элиты на протяжении уже всего периода после ликвидации отношений холодной войны, распада Организации Варшавского договора и Советского Союза демонстрирует стремление ослабить позиции России в мировой политике по целому ряду параметров33. Это проявляется в том числе в политике расширения НАТО на восток, в активных действиях против политики интеграции на постсоветском пространстве, проводимой Россией совместно с рядом других государств – бывших республик Советского Союза. Такая политика, безусловно, негативно влияет на уровень доверия между двумя государствами и народами, между госструктурами, в том числе теми, которые занимаются проблемами борьбы с экстремистскими организациями, использующими террор ради реализации своих целей. Между тем высокий уровень доверия между партнерами по «антитеррористической коалиции» крайне необходим именно в сфере предотвращения актов террора с использованием ядерного оружия и других видов оружия массового поражения.

С новым пониманием транснациональных процессов, места и роли государства в системе мировой политики связано появление и новой трактовки безопасности, в частности возникновение концепций «общественной безопасности» (societal security) и «человеческой безопасности» (human security)34. Эти концепции в последние годы привлекли значительное внимание – их особенно много в странах Европейского союза. Там говорят о «парадигматическом изменении», переходе от доминирования принципа национальной безопасности (national security) и соответственно международной безопасности (international security) к принципу транснациональной, субнациональной и индивидуальной безопасности35. Весьма примечательно то, что ни в США, ни в Индии, ни в Китае идеи такой трактовки безопасности не получили сколько-нибудь широкого развития и распространения в политическом классе этих стран36.

«Десуверенизация» и реальности развития современной мирополитической системы

КАК ЗАПАДНЫЕ, так и отечественные сторонники идей «размывания суверенитета», «десуверенизации» практически не прикладывают их к США – крупнейшему государству современной мирополитической системы. Этого не делалось ни до трагических событий 11 сентября 2001 г., ни тем более после акта мегатеррора, который послужил толчком для многих важных изменений во внешней и оборонной политике моносверхдержавы[4]. Между тем эти изменения не могут не сказаться на состоянии международных отношений и мировой политики.

В 1990-х гг. США выступали лидером экономических, информационных, социокультурных и политических процессов глобализации. При этом в ряде случаев Соединенные Штаты и де-юре, и де-факто поступались собственным суверенитетом, рассчитывая, разумеется, на то, что в силу своего преобладания и эффективности своих институтов они выиграют значительно больше, чем другие участники процессов десуверенизации. В начале XXI в. там произошла смена администрации – вместо либеральных демократов к власти пришла коалиция правых консервативных республиканцев и «неоконсерваторов», провозгласивших решительный отказ от ограничения суверенитета США в важнейших для всего международного сообщества вопросах37. Это касается защиты окружающей среды, борьбы с распространением бактериологического (биологического) оружия, ограничения роли ядерного оружия и обеспечения стратегической стабильности, дальнейшей либерализации мировой торговли и пр. Республиканская администрация Дж. Буша-мл. отказалась подписать отработанный и согласованный с огромным трудом Киотский протокол, специальный Протокол к Конвенции о запрещении бактериологического (биологического) оружия 1972 г., отказалась ратифицировать многосторонний Договор о всеобщем запрещении ядерных испытаний и вышла из двустороннего советско-американского (фактически – российско-американского) Договора об ограничении систем противоракетной обороны 1972 г. США ввели защитительные тарифы на импорт стали, а также приняли решение о крупномасштабном субсидировании сельского хозяйства, в то время как в рамках ВТО были достигнуты договоренности о начале переговоров по поэтапному отказу от его субсидирования и в США, и в Западной Европе.