Сергей Бородин - Славянский фрактал Страница 4

Естественно, после замены национальной элиты на наймитов мировой закулисы революционная взвинченность масс становится уже никому не нужной. Толпы статистов, то есть движущие силы революции, после выполнения поставленной перед ними задачи по разрушению старой системы новая власть усмиряет, как правило, через обильное кровопускание, тюрьмы и концлагеря. В сознание выживших в такой нечеловеческой мясорубке внедряется идеологический штамп: “Революция вынуждена убивать собственных детей во имя высших идеалов своей перманентности”.

Неотъемлемой чертой применённой к России схемы уничтожения традиционного общества являлось создание в высших властных кругах атмосферы некритичности и легкомысленного отношения к возможной опасности выступления народных масс: в сознании элиты эти слои никогда не рассматривались как способные на организованные выступления по переустройству общества. Допускалось только предположение о маловероятной возможности стихийного бунта (по примеру восстаний под предводительством Емельяна Пугачёва или Степана Разина). Поэтому произошедшие события, начиная с отречения от престола самодержца и заканчивая октябрьским мятежом, которые повлекли за собой изменение государственного строя и традиционного образа жизни, для российских интеллектуалов явились громом среди ясного неба. Именно поэтому, в воспоминаниях участников событий так много странных намёков на оцепенение и растерянность властных структур, а также на полное отсутствие какого-либо сопротивления революционным толпам люмпен-пролетариата, маргиналам, дезертирам, уголовникам, зевакам и т. п. Правители России были мастерски переиграны на идеологическом фронте вненациональными силами, которые, конечно же, управляли всеми “революционными” событиями в России.

Если бы интеллектуальная элита не попалась в идеологическую ловушку на дезинформации о темноте и никчемности народных масс в деле государственного строительства, она, наверняка, смогла бы просчитать наднациональную составляющую в развитии рабочего движения. Тогда события приняли бы совсем другой оборот. К несчастью, и церковь была парализована, поскольку естественный консерватизм не позволил её иерархам вовремя оценить всю гибельность развития умонастроений паствы, переставшей ходить в храмы на исповедь и причастие.

В действительности же происходило нечто странное и ирреальное. У граждан Великой России в результате полуторавековой подспудной нигилистической работы, начало которой восходит к деятельности “декабристов”, были отняты или искажены до неузнаваемости духовно-нравственные идеалы традиционного мировоззрения. Духовное обнищание наиболее социально активных слоёв населения страны привело к тому, что вполне нормальные в умственном отношении люди под влиянием стимуляции скрытых хватательных инстинктов легко впадали в состояние озверения, в котором без зазрения совести спокойно могли убивать, грабить, насиловать, издеваться над себе подобными. Пожалуй, наиболее точный вердикт происходящим в обществе явлениям вынес Ф.М. Достоевский в своем романе “Бесы”. Достоверность диагноза характера грядущих катаклизмов подтверждается той волной истошной ненависти, которая сразу же захлестнула писателя по выходе в свет его произведения (как известно, роман оказался на длительное время в полосе забвения).

Угроза гибели российской цивилизации, поражённой бациллой бездуховности, мало у кого из патриотически мыслящих людей не вызывала серьёзных опасений. Здоровые силы общества вели непрестанные подвижнические поиски способов спасения многовековых жизненных устоев народов России: духовные твердыни славянского мироустройства, стяжавшиеся неимоверными усилиями пращуров, не должны были быть бездарно распылены в ничто по наущению “врага рода человеческого”.

Мысли патриотов России естественным образом устремились, прежде всего, к столпу духовности общества — к церкви. Не вдаваясь в излишние для современного исторического момента рассуждения и изыски, можно констатировать лишь одно — церковь не смогла предотвратить кризис духовности, разразившийся с особой силой годы Первой мировой войны. Церковь, материальное процветание которой было очевидно и с особой помпой демонстративно выставлялось напоказ, оказалась бессильной и перед лицом грянувшей социальной бури, хаос которой поглотил и саму церковь с её претензией на монопольность духовного водительства народов государства Российского, и всех тех, кто слепо верил в священство и его способность отвратить православную империю от порога самоуничтожения.

Мудрецы утверждают, что потеря духовного авторитета российского священства, послужившая причиной её бессилия и деморализации перед лицом кризисных обстоятельств, произошла ещё в период внутрицерковных гонений на “нестяжателей”, являвших собой преемственность духовного подвига Сергия Радонежского. Закабалённость материальным (церковная собственность) не позволила официальной церкви осмыслить сложившиеся тенденции общественного развития России с позиции традиционной русской духовности, принять на себя ответственность за судьбу страны и повести за собой её граждан к их полному нравственному выздоровлению. В подтверждение этого служит факт того, что в начале XX века число “истинно верующих” среди населения России обвально сократилось. При этом численность “формально верующих” оставалась высокой на радость церковным финансистам: состоятельные прихожане щедро жертвовали на нужды церкви, пытаясь тем самым откупиться от своих грехов.

В условиях эрозии духовно-нравственных ориентиров личностного поведения российских граждан в канун национальной катастрофы семнадцатого года лучшие умы страны, осознав самоуспокоенность и, как следствие, беспомощность церковных структур по обузданию негативных тенденций мироощущения народа, вынуждены были обратиться к исследованию самого широкого спектра мировоззренческих концепций, жизненность которых помогла бы ликвидировать идеологический вакуум в душах людей. Как известно, из всей многоплановости идеологических изысканий безоговорочную победу одержала коммунистическая духовность, привнесённая на российскую почву тайными правителями мира. Силой и жестокостью были подавлены все остальные духовные направления. Дело дошло до того, что физическому истреблению были подвергнуты не только носители каббалистических идей, последователи египетских мистерий, адепты различных восточно-азиатских школ, посвящённые в европейские орденские течения, но и православные священники — служители доминировавшего среди населения религиозного культа.

Как только духовная доктрина коммунизма обрела государственный статус в 1917 году, все отличающиеся от её установок духовные изыски были изгнаны из страны и продолжались уже вдали от Родины. Так возникла Зарубежная русская православная церковь, появилось учение Живой Этики, была разработана теория евразийства, новую жизнь обрела идея славянского фундаментализма и т. д.

Семьдесят лет навязанная деструктивными силами, антинациональная, то бишь интернациональная, коммунистическая духовность правила бал в советском государстве. Выросло несколько поколений убеждённых атеистов, не верящих ни во что, кроме материального стимула формирования своей жизни и поддержания общественных отношений в государстве. Очевидно, по тайным замыслам закулисных кукловодов “советский народ” к 1991 году достиг необходимой кондиции. Где-то в каком-то тайном логове реальных хозяев мира «нажали кнопочку», и коммунистическая духовность почила в бозе.

Ну, а сухой остаток-то в чём? Новая общность “советский народ”, перелицованная теперь в безродных “россиян”, оказалась идеологически оголённой. После стольких десятилетий захребетной жизни, когда “руководящая и направляющая сила общества” определяла и активно контролировала мораль советского человека с самого рождения и до гробовой доски, в головах “россиян” возникла абсолютная мировоззренческая пустота. Эта пустота на проверку оказалась весьма опасным катализатором индивидуальных и коллективных психических отклонений.

В чём-то у тайного мирового правительства вышла заминка и на какое-то время “россияне” оказались предоставленными самим себе. Возможно, предполагалось, что российских бедолаг должны были взять под свою железную опёку натовцы, или, может быть, они должны были ускоренно вымереть дружными рядами. Может и ещё что-то сложное и непростое задумывалось кем-то там из нуворишей невидимого мирового правительства — факт тот, что идеологическая пустота начала быстро заполняться всеми теми духовными доктринами, что возникли в своё время, в качестве ответа на неспособность церковных структур обеспечить духовное окормление нации, и которые были вытеснены в своё время коммунистической духовностью за национальные рубежи СССР.