Юрий Власов - Временщики. (Судьба национальной России: Ее друзья и враги) Страница 46

Вообще теоретическая разница между Лениным и Троцким после семнадцатого года, несмотря на все ухищрения социалистических схоластов её доказатъ, в главном, установочном неразличима. Оба эти героя диктатуры пролетариата составляли в делах и взглядах на настоящее и будуще единое целое.

Сталин нёс, кроме заряда марксизма, и чисто немарксистское понимание национальной природы человечества. Сталин не сразу становится национал-коммунистом. Пока эти идеи только бродят в нём, не определяют его политику. Поэтому Сталин укрепляет федерацию народов России, которая уже сама по себе с неизбежностью предполагает распад России. Ленин и Троцкий означали национальный крах России, и, в общем, крах состоялся.

Национальный вопрос как проклятие встаёт у изголовья теряющего память Ленина. Это не случайный поворот событий. Внезапное возникновение национального вопроса имеет исторический и провиденциальный смысл. Нация отказалась умирать и перерождаться в безродную космополитическую толпу – и она по-своему заявила о том. Весь смысл этого национального "сбоя" в партии тогда не был осмыслен его участниками до конца, но позже именно отказ от национальной природы приведёт, в конечном итоге, к краху безродную и безнациональную КПСС и всё социалистическое движение.

Катастрофа была неизбежна, она была заложена в самом учении, в коренном непонимании смысла национальных процессов в мире. То, что не хотело гибнуть, и не должно было гибнуть исторически. Процесс уничтожения наций от начала и до конца – искусственный, служащий корыстным целям сионизированного капитала.

ЛЕНИН, ЖЕЛАЯ СРАЗУ ПЕРЕПРЫГНУТЬ В БЕСКЛАССОВЫЙ МИР, ГДЕ ГОСУДАРСТВО БУДЕТ НЕ НУЖНО И ОТОМРЁТ, ОКАЗАЛСЯ ФАНТАСТОМ, ВЫДУМЩИКОМ И, КАК ТАКОВОЙ, ОБРЁК НАРОДЫ РОССИИ НА МУЧЕНИЯ, А РУССКИЙ – НА ВЫМИРАНИЕ И УТРАТУ СВОЕЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ ПОД УДАРАМИ БОЛЕЕ ОРГАНИЗОВАННЫХ НАРОДОВ И КАПИТАЛОВ.

Разумеется, он это сделал не сознательно, но нам от этого не легче.

Вся ленинская держава покоились на национальном основании, а он сего не замечал. Это национальное было раскрашено в красные цвета и покрывалось пятиконечными звёздами – и главный октябрьский вождь принимал это за настоящую новую Россию, но то была лишь оболочка, глубоко под ней билось русское сердце. Остановить его – означало убить Россию.

Создание единых экономических пространств пока отвечает экономическим интересам не человечества, а всего нескольких могучих капиталистических держав. Прочие же сотни государств, теряя свои национальные свойства, превращаются в обыкновеннейшие рабочие площадки – совершенно беззащитные как в культурном, так и военном отношениях народы с национальными прережитками. И в итоге воздействия массовой культуры (порождение всё тех же сверхдержав экономических гигантов) постепенно сходят с исторической сцены, пополняя уже не безработных каких-то стран, а гигантскую мировую толпу, имя которой безродная рабочая масса, рабочее стадо.

Управление такими массами людей чрезвычайно удобно, ибо лишённые национальных корней, они без труда поддаются любым иделогическим воздействиям, суевериям и вообще любому расколу, любому шантажу.

Национальная культура, родная история, родной язык и т.д. являются одним из самых сильных средств защиты национальных народов от порабощений.

Уничтожение, размывание, ослабление указанных составляющих ведёт к культурному, а затем и экономическому порабощению народа.

Империализм в образе главных, самых могущественных империалистческих государств превращает все страны вокруг в удобрение для развития и утверждения своей культуры (прежде всего языка – опаснейшего орудия захвата других стран), процветания своего народа.

Без патриотизма не может быть народа, исключено сохранение национальной культуры – это альфа и омега развития цивилизации вообще.

Всякое подавление культуры есть прежде всего подавление народа. И, наоборот, всякое подавление народа есть прежде всего подавление культуры. Это закон.

Национальная идея и идея интернационализма-космополитизма не совместимы, чужеродны одна другой.

Через идею интернационализма происходит идеологическая смычка коммунистической и демократической идеологий по ряду важных вопросов.

Кто выступает против патриотизма, против национальной сплочённости, против полноценной национальной культуры – тот и есть враг, ибо лишь врага способна огорчить и напугать национальная стойкость и непобедимость народа.

Коммунизм с его безродным интернационализмом и капитализм с его безродным космополитизмом – две могучие лапы одного зверя, удушающего национальные государства, превращающего народы в бессмысленное скопище людей, не помнящих родства, посему не ведающих любви к отчему краю и своей речи. Им и соответствует культура роботов.

Пренебрежение марксистов национальной жизнью, национальной природой каждого народа, уверенность, будто коммунизм со стиранием всех национальных и социальных отличий наступит через 20-30 лет (и это прежде всего сам Ленин, это он так считал и так говорил! Сколько же здесь кабинетного доктринёрства!) привело к трагедии народов России, прежде всего русского, в который обезличивание вбивалось с особым усердием, дабы он не встрепенулся, не поднялся на дыбы, не повернул против власти, разрывая все и всяческие постромки.

Марксисты, не ведая и не чуя (да и кому это дано?) исторического времени, предполагали, будто национальная природа народов на ущербе и вот-вот отомрёт, доживая последние годы. Поэтому в 1917 году они не сомневались, что пробил последний час Русского национального государства, за которым наступит черёд и всех остальных, а посему надлежит подавлять, вытравлять всё национальное, способствуя созданию некоей космополитической, безродно-отвлечённой, синтетической, оторванной от живой жизни общности людей (уже не народов!) Такое могло зародиться лишь в головах людей, десятилетиями не имеющих родной почвы под ногами, да к тому же зараженных догматизмом марксизма и учёной самоуверенностью.

Самодовольство доктринёров обернулось невиданными людскими потерями, исковерканными судьбами целых поколений. А незамечен оказался всего-то "пустяк": национальная сторона жизни.

Национальную жизнь просто списали.

В своём опыте над поколениями живых людей марксисты отказались учитывать и понимать живую ткань национального бытия, её роль и задачу в истории. Марксисты решили в своих книгах и перенесли на живую жизнь, будто историческая роль национальных государств исполнена, государства эти выработались, хотя их роль пока ещё не исполнена и выполняет своё важное назначение в жизни народов, жизни людей вообще. И вот с 1917 года в бывшей императорской России насильственно пресекается национальная государственность и в жизнь

вторгаются чужие, жестокие законы и правила. Опыт потерпел крах, но национальное государство марксисты в России успели смертельно подорвать, что оборачивается ныне разобщённостью и другими тяжкими болезнями народа, уже заметно обезличенного и физически надорванного.

Где и когда произойдёт слияние всех народов, установит сам ход жизни, но не доктринёрские выкладки и топор палача…

Три великие европейские империи (Россия, Германия, Австро-Венгрия) пали, распавшись на национальные государства, – и марксисты (прежде всего социалистические и социал-демократические правительства) этому всячески способствовали, вроде бы не отдавая себе отчёта в том, что это и есть те самые национальные чувства, которые они призваны не принимать во внимание, которые якобы отмирают и уже не играют заметной роли в жизни народов. Жизнь же вокруг, напротив, доказывала, что национальное чувство по-прежнему остаётся тем главным, узловым, что образует и соединяет народы, что определяет их жизнь. Нельзя было более наглядно и властно показать государственную силу национальной жизни народов. Но марксисты всё это будто бы и не заметили. Как-то странно скользнуло всё это мимо их сознания, в котором прочно свил себе гнездо постулат Маркса о гибели национальных государств.

Более того, марксисты талдычат о скором отмирании государств вообще, ибо в обществе начнут исчезать классовые противоерчия. Но, как оказалось, классовые противоречия не единственное, что определяет необходимость государства (в советском государстве многие противоречия стёрлись, а необходимость крепкого государства не исчезла, и дело было не только в капиталистическом окружении). Сама природа человечества, сами задачи, которые стоят перед человечеством, да и многое что другое, требуют жизнеспособного государства. Наоборот, властной особенностью XX века явилась растущая необходимость развития и укрепления государства вопреки всем бредням марксистов. Именно поэтому в 1923 году Сталин на обложке ленинской книги "Государство и революция" написал: "Теория изживания (государства. – Ю.В.) есть гиблая теория", что означает: всякий, кто ослабляет государство, поступает вопреки ходу истории.