Юрий Мухин - Власть над властью Страница 5

А теперь чиновник, выдающий разрешение на торгов­лю, изучает эти контракты: одна фирма берет 1000 т по 610 долларов за тонну, другая 5000 тонн по 600 долларов, тре­тья 20 000 тонн по 585. Если дать разрешение продать, то начальство спросит: «Почему выдана лицензия на продажу по 585 долларов, когда цена была 610?» И с работы тако­го чиновника могут выкинуть. Что же делать? Ответ один: запретить продажу по 600 и 585 долларов, не дать заводу-продавцу лицензию. В какой же ситуации оказался завод? Он, заставив небольшую фирму купить мелкую партию то­вара по 610 долларов, теперь не в состоянии продать в два­дцать раз больше продукции, поэтому завод может остано­виться, а работники остаться без средств к существованию. Ведь остальные фирмы по этой высокой цене продукции не купят. Что делать? Выход один — продавать только по 585 долларов, что, конечно, нанесет ущерб заводу, нанесет его Казахстану. Но тогда у чиновника, выдающего лицензии, все будет в ажуре — он не пропустил ни одного контракта по низким ценам. (Это неотъемлемое свойство бюрократиз­ма, механизм которого мы разберем позже: если бюрократу дают что-то улучшить, он обязан это ухудшить.)

Но вернемся к Н.А. Назарбаеву и С.А Терещенко. Можно ли утверждать, что они понимали, что делают, когда создава­ли такое управление внешней торговлей? Можно ли утвер­ждать, что они понимают, зачем нужно управление и, кстати, они сами? А ведь, согласно мнению подавляющего большин­ства граждан СССР, среди нынешних руководителей «госу­дарств» ближнего зарубежья Назарбаев — наиболее толко­вый, наиболее преданный народу руководитель. А что же то­гда говорить об остальных? Что понимают они?

Мы привели пример создания структуры управления собственно ради управления, то есть ради того, чтобы тол­пы чиновников ходили на хорошо оплачиваемую работу, пи­сали бумаги, требовали отчеты и т.д. Ни Делу, ни людям это управление ничего не дает и, следовательно, никому, кроме этих чиновников, не нужно.

Но значит ли это, что ни Делу, ни людям не нужно во­обще никакое управление? Нет, конечно. Оно им крайне не­обходимо.

Возьмем для примера армию. Дело всей армии делают ря­довые солдаты — они уничтожают врага. И само это Дело может выглядеть чрезвычайно просто: прицелился, выстре­лил, и готово. Но чтобы подвести солдата к этому просто­му процессу, необходимо предварить это Дело и сопровож­дать его массой других Дел.

Чтобы наш солдат сумел выстрелить первым, нужно знать, где находится враг. Значит, нужно еще и такое Дело — разведка. Если враг в доте, за броней танка, их нужно разру­шить. Нужно покормить солдата. Нужно доставить к месту его Дела. Нужно вооружить. Нужно раненому оказать по­мощь. Причем нужно не вообще, а в необходимом количе­стве и к строго оговоренному месту и времени.

Сколько нужно одних боеприпасов! Война ведь дело очень расходное. В битве под Курском наша армия вывела из строя до полумиллиона фашистов. В расчете на каждого выведенного из строя противника наши солдаты сделали в среднем более 1000 выстрелов из винтовок, автоматов и пу­леметов, бросили 8 ручных гранат, артиллерийские орудия выпустили по 28 снарядов и мин. И это все надо было дос­тавить точно ко времени. Можно сказать, что все это опять-таки делали не командиры, а солдаты, это они все подвез­ли, разгрузили, распаковали и т.д. Конечно, это так, но когда и куда подвезти, сказали командиры, они указали каждому подчиненному его Дело, и в результате было сделано нуж­ное народу Дело — победа под Курском.

Как это разделение Дела выглядит? Главнокомандующий ставит задачу командующему фронтом (по нашей термино­логии, указывает ему его Дело), к примеру, уничтожение про­тивника на площади 200 км по фронту и 200 км в глубину. Командующий фронтом обязан обдумать, как это Дело ис­полнить самым дешевым способом (инженеры бы сказали: разработать его технологию), и когда он, наконец, выберет способ исполнения Дела, то его решение будет представ­лять собой перечень Дел его подчиненных — командующих армиями этого фронта. Для них Дело будет заключаться в уничтожении противника на меньшей площади, скажем, 20 км по фронту и 20 км в глубину. Далее командующие ар­миями разработают технологию уничтожения противника, и она тоже будет иметь вид перечня Дел и подчиненных — командиров дивизий. Те в свою очередь определят Дела ко­мандирам полков и так далее до сержанта, который в бою будет указывать Дела солдатам.

То же можно сказать и о любой сфере человеческой дея­тельности, где требуется сделать Дело, разделив его меж­ду отдельными людьми в условиях разделения труда. Это единственная цель любой системы управления, ни для ка­ких иных целей управлять людьми не требуется.

Смысл работы командиров, начальников, руководителей заключен в разделении полученного Дела на Дела своих под­чиненных. Этим разделением они в конечном итоге обеспе­чивают работу своих подчиненных и выполнение ими той задачи, что стоит перед начальником.

Принципы управления людьми

Итак, в сфере управления людьми мы получили треуголь­ник: есть Дело, есть люди, делающие Дело, и есть начальни­ки, делящие это Дело между своими подчиненными. И хотя мы уже называем людей начальниками и подчиненными, но пока власти никому не давали. Это весьма принципиально: какой вершине этого треугольника дать власть.

Человечество пошло по принципиально неверному пути: строя системы управления, оно отдало власть тем, кого на­зывают начальниками, передало им право поощрять и на­казывать, подчинило им всех. Образовалась бюрократиче­ская система управления. (Это случай, когда слово очень хо­рошо описывает явление.)

А могло ли человечество, не вдумываясь в то, что делает, пойти по другому пути? Вряд ли! Ведь это так естествен­но для нас. В детстве, когда мы еще ничего не знаем о мире, власть над нами имеют родители. У них мы узнаем, что нам делать в тех или иных случаях, они нас учат, они закладыва­ют в нас правила поведения и, кстати, обязаны это делать. Так что удивительного в том, что купец, нанимая работни­ков, князь — дружину, и прочие, прочие, прочие разделяю­щие труд управленцы чувствуют себя отцами семейства, а их подчиненные — детьми в этих семействах? Что удиви­тельного в том, что эти начальники допускают серьезней­шую управленческую ошибку — используют отцовское пра­во поощрять и наказывать своих подчиненных и тем самым берут власть над ними? Бюрократизм для нас естествен.

Автор понимает, что многие пока недоумевают: а что пло­хого в том, что у начальника власть?

Вспомним первый закон поведения людей: человек дейст­вует так, чтобы в результате получить максимально необхо­димое ему поощрение и минимальное наказание. А раз по­ощряет и наказывает начальник, то, согласно второму закону, подчиненный будет узнавать только у начальника, как и что ему делать, и делать будет только то, что тот ему скажет.

«Ну и что, — наверняка удивляется еще часть читате­лей, — чем это плохо?»

«А кто будет служить Делу, кто его будет слушать?» — позволит себе спросить автор. Ведь начальник должен толь­ко указать Дело подчиненному, а взяв себе власть, он будет указывать, как делать Дело. А это причиняет Делу огром­нейший ущерб.

Мы подошли к коренному, принципиальному моменту бюрократизма: чьи указания будет слушать исполнитель Дела — указания Дела или указания начальника. Если он слушает указания начальника, то он бюрократ.

Думаю, что и сейчас не все читатели меня понимают. Разве начальник враг Делу? Нет, не враг. Он тоже желает, чтобы Дело было сделано самым лучшим образом, и его указания бывают блестящи, живительны для Дела, ведь он, как правило, обладает большим опытом и когда-то сам ра­ботал на месте того исполнителя, кому сейчас дает указа­ния. Но его указаниям присущ один неисправимый, орга­нический недостаток: данное раз, его указание не меняется до того момента, пока он снова не вернется к нему. Но Дело меняется непрерывно, поэтому данное сегодня очень умное указание, как делать Дело, завтра может стать шедевром глу­пости, но исполнитель будет обязан его выполнить.

В качестве примера рассмотрим последнее «достижение» «цивильной» мысли — эффект от дробления крупных пред­приятий или эффективность малых. (Правда, инициаторы этого процесса не догадываются, что они попытались ре­шать вопросы управления, они полагают, что их действия — из области экономики.)

Но с позиций экономики как науки малые предпри­ятия — это не что иное, как бред сивого мерина, непрости­тельный даже для сивого мерина с ученым званием акаде­мика. Точно так же, как законы физики требуют от двух тел сближения, так и законы экономики требуют укрупне­ния предприятий. Разговоры о том, что, согласно экономи­ческой науке, нужно строить малые предприятия или соз­давать мелкие фермерские хозяйства,— настолько безгра­мотная болтовня, что становится страшно за умственные способности носителей таких идей. Ведь экономика в сво­ей сути — весьма несложная наука, ее основы всегда были понятны любому крестьянину.