Николай Яковлев - Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс! Страница 50

10 октября 1933 г. Ф. Рузвельт направил Председателю ЦИК СССР М. И. Калинину официальное предложение об открытии переговоров об установлении дипломатических отношений между США и СССР. Переговоры в Вашингтоне с Ф. Рузвельтом вел М.М. Литвинов. Они оказались трудными. Рузвельт настаивал на том, чтобы в обмен на признание СССР отказался от известной политики в отношении религии. Литвинов сообщал в Москву: «…Президент предлагает мне взять на себя обязательства, которые изменяют и дополняют наше законодательство о религии. Это превышает мою компетенцию и наши возможности. Капитуляции даже в восточных странах отходят в область предания, тем менее я мог ожидать от президента попытки навязать нашей стране что-либо подобное. Наша страна крепнет, и мы не видим оснований принимать теперь то, что отвергали даже десять лет назад»20. Что и было растолковано Рузвельту, посему он, между прочим, не счел нужным информировать госдепартамент о существе переговоров. Авторитет должен быть сохранен в чиновном мире Вашингтона!

Для сведения членов правительства Рузвельт сочинил колоритную версию беседы с Литвиновым. Он-де наставлял собеседника так: «Знаешь, каждый в глубине сердца убежден – бог есть. Помнишь, Макс, твои добрые папа и мама, набожные евреи, всегда молились. Я знаю, они научили тебя молиться… К этому времени Макс покраснел как свекла, а я продолжал: ты думаешь, что ты атеист, но, Макс, когда тебе придет время умирать, ты вспомнишь, чему научили тебя отец и мать. Макс краснел и отдувался, но я прижал его. Я убежден: по выражению его лица и его движениям он знал, что я имел в виду, и он знал, что я прав». Надо думать, присутствовашие с угодливыми минами выслушали откровения хозяина. Тогда, вероятно, они еще не поняли того, что узнали позднее: Рузвельт сообщал членам правительства только то, что им надлежало знать. Никак не больше21.

Пришлось дать отпор и домогательствам Рузвельта заставить СССР заплатить долги Временного правительства России. Требование было беспримерным: эти миллионы ушли на финансирование белогвардейцев. Тем не менее советская сторона согласилась во имя развития отношений с США рассмотреть этот вопрос. Но при одном непременном условии – предоставлении Советскому Союзу займа. Рузвельт согласился. Больше того, чтобы облегчить предстоявшие сложные переговоры, СССР отказался от претензий за участие США в антисоветской интервенции 1918–1920 годов.

16 ноября 1933 г. дипломатические отношения между СССР и США были установлены. В тот же день М.М. Литвинов обменялся нотами с Ф. Рузвельтом: СССР и США взаимно обязались «воздерживаться от вмешательства каким-либо образом во внутренние дела…от какой-либо агитации или пропаганды, имеющих целью… насильственное изменение политического или общественного строя» друг друга; не разрешать создания или пребывания на своих территориях организаций или групп, преследующих эти цели, равно как не субсидировать их. Особо выделялось – не допускать организаций или групп, имеющих своей целью вооруженную борьбу Эти обязательства, под которыми стоит подпись Франклина Д. Рузвельта, сохраняют свою силу по сей день. Он заявил: «Отношения, ныне установленные между нашими народами, смогут навсегда оставаться нормальными и дружественными, и наши народы смогут впредь сотрудничать ради своей взаимной пользы и ради сохранения мира во всем мире».

Рузвельт подкрепил это, помимо прочего, символической церемонией в Белом доме. В самом начале своего президентства ФДР помиловал богатого бизнесмена, отбывавшего тюремное заключение за уклонение от уплаты налогов. В тюрьме узника охранял некий Ч. Уорд, сидевший за убийство. ФДР помиловал и его. Бизнесмен вскоре умер, оставив большое наследство Уорду. Тот решил отблагодарить благодетеля памятным подарком, каковой обнаружил в коллекции большого друга СССР А. Хаммера. В 20-х годах Хаммер в числе прочего купил в Москве модель волжского парохода 60 сантиметров длиной, изготовленную в свое время ювелиром К. Фаберже для цесаревича Алексея. Уорд купил модель, сделанную из золота, платины и серебра, за 25 тыс. долл., что составляло, заверил продавец, четверть стоимости. Эту модель он и вручил ФДР в присутствии Литвинова, что, разъясняет биограф Хаммера, «помимо горькой и очевидной связи между президентским прощением и изделием Фаберже, отражало счастливую мысль об укреплении нового согласия с Советским Союзом»22.

Послом в Советский Союз поехал У. Буллит, побывавший в 1918 году по поручению В. Вильсона у В.И. Ленина. Буллит считался либералом вильсоновского толка, одно время был женат на вдове Дж Рида. В Вашингтоне считали, что он – фигура весьма подходящая для проведения личной политики президента. Буллит был давним другом Рузвельтов, часто бывал у них, хотя Элеонора и находила его лукавым. Во всяком случае, он знал, почему ФДР признал Советский Союз. В секретных донесениях из Москвы в государственный департамент он выражал надежду, что СССР «станет объектом нападения из Европы и Дальнего Востока» и поэтому не сумеет вырасти в «величайшую силу в мире». «Если между Японией и СССР вспыхнет война, – рекомендовал он, – мы не должны вмешиваться, а использовать свое влияние и силу к концу ее, чтобы она закончилась без победы и равновесие между Японией и СССР не было нарушено»23.

В письме к автору специального исследования о генезисе американо-советских отношений Буллит в начале 50-х годов писал: «Основная причина (решения Рузвельта признать СССР. – Н. Я.) – предотвратить развязывание войны Гитлером»24. Если так, тогда почему правительство Соединенных Штатов вплоть до Второй мировой войны упорно отклоняло все без исключения предложения Советского Союза об организации системы коллективной безопасности? Почетная задача «предотвращения» указанной войны возлагалась на плечи только СССР. Несомненно, это свидетельствует о высокой оценке ФДР мощи Советской страны и ее решимости защищать демократию во всем мире. Но где тогда различие между политикой США и умиротворением фашистских агрессоров, что было целью мюнхенцев в Англии и Франции: «канализировать» гитлеровскую агрессию на Восток, против Советского Союза. Моральный парадокс, однако легко разъясняемый с точки зрения политики «баланса сил».

Признание Советского Союза возбудило надежды на расширение экономических связей с нашей страной. Был учрежден специальный Экспортно-импортный банк для кредитования американо-советской торговли. Но в 1934 году был принят закон Джонсона, запрещавший предоставление кредитов странам, не платящим США долгов Первой мировой войны. Вопрос о кредитах отпал. Вплоть до второй мировой войны ежегодный товарооборот между СССР и США не намного превысил половину уровня 1930 года, хотя резко увеличился по сравнению с минимумом – 1933 годом.

Полпред СССР в США А.А. Трояновский в письме в Наркоминдел от 7 февраля 1935 т. подвел итог беседам с ФДР: «…Президент дал нам твердое обещание о займе и теперь старается это забыть и замазать, распространяя… слухи о том, что все это – вранье, что никакого займа он не обещал, он должен изобретать теперь способы потопить вопрос в разных трюках и резких действиях против нас». Но почему? Трояновский объяснял 6 июня 1935 г.: «Позиция Буллита все время была позицией против всяких уступок. Он с самого начала хотел показать, что он все может сделать в Москве, что наше положение очень тяжелое и мы ждем войны с Японией с минуты на минуту, что мы готовы на все и стоит на нас нажать, постучать, может быть, кулаком по столу, и мы подпишем самые выгодные для американцев условия. Он соответствующим образом информировал президента…»25. Не только его одного и через призму распространенных в США предрассудков.

Когда планы Белого дома «нажать» на СССР рухнули, Буллит нашел «объяснение» в антисемитизме26. Буллит был не одинок в рассуждениях такого рода. Макартур, объехав примерно в это время Европу, сделал доклад в Вашингтоне, напичканный антисемитскими выпадами в адрес высшего командного состава Красной Арии27. Антисемитизм влиятельных сил США порождал эти дикие суждения, что отнюдь не помогало развитию отношений между нашими странами. Вероятно, и эта точка зрения принималась в расчет Рузвельтом в отношениях с нашей страной.

Отношения между США и СССР не получили большого развития, и посему замысел ФДР построить посольство в Москве в стиле дома Джсфферсона не материализовался.

IV

Если в отношении Европы и Азии приход новой администрации ничего не изменил, то в Западном полушарии ФДР показал, что на деле означает политика «доброго соседа», прокламированная им в речи 4 марта 1933 г. в отношении всего мира. Он видел рост возмущения южных соседей Соединенными Штатами и понимал, что необходимы драматические меры, чтобы обеспечить тыл США. Уже 7 августа 1933 г. было подписано соглашение между США и Гаити о том, что к октябрю 1934 года американские войска будут выведены с острова. Многолетней американской оккупации был положен конец.