Александр Елисеев - Разгадка 1937 года. Преступление века или спасение страны? Страница 51

Другое дело — Литвинов. Для него западничество было не политическим маневром, а мировоззрением. Скорее всего, он надеялся на некоторую конвергенцию капитализма и коммунизма, важнейшим следствием которой должна была стать демократизация советского строя по западному образцу. Именно поэтому Литвинов столь активно поддержал сталинскую конституционную реформу 1936 года, призванную ввести в СССР парламентскую систему, внешне напоминающую западную.

Друг Запада

В отличие от Сталина, Литвинов не допускал и мысли о возможности сближения с немцами. Когда он узнал о миссии Д. Конделаки, то немедленно подал заявление об отставке, но она не была принята. Будучи наркомом НКИД, Литвинов вел себя вызывающе в отношении Германии — страны, с которой СССР поддерживал нормальные дипломатические отношения. Он мог игнорировать немецкого посла Шуленбурга, не встречаясь с ним по несколько месяцев. Бывая неоднократно транзитом в Германии, Литвинов ни разу не встретился с кем-либо из ее высших официальных лиц.

Вплоть до подписания договора с Германией в августе 1939 года советская пресса резко критиковала нацистский режим. Но даже этот накал критики казался «Папаше» слишком слабым. Вот выдержки из его письма Сталину, написанного 3 декабря 1935 года: «Советская печать в отношении Германии заняла какую-то толстовскую позицию — непротивление злу. Такая наша позиция еще больше поощряет и раздувает антисоветскую кампанию в Германии. Я считаю эту позицию неправильной и предлагаю дать нашей прессе директиву об открытии систематической контркампании против германского фашизма и фашистов».

Сталин сместил Литвинова с поста наркома НКИД в 1939 году, но не репрессировал его. Это лишний раз опровергает байки о «кровожадном тиране», сверхподозрительном диктаторе, для которого человеческая жизнь не стоила и копейки. Правда, один из биографов Литвинова, 3. Шейнис, утверждает, что процесс над опальным наркомом готовился, но был отменен по причине войны — понадобился-де авторитет Литвинова на Западе. Однако такие утверждения голословны и страдают полным отсутствием логики. Литвинова сняли 3 мая 1939 года, Гитлер напал на СССР 22 июня 1941 года. Уж за это время Сталин вполне мог подготовить десяток процессов. Но он ничего не предпринял.

Литвинову даже позволили выступить на февральском пленуме ЦК в 1941 году, на котором он подверг критике сталинскую политику сближения с Гитлером и потребовал повернуться лицом к Англии и Франции. Но и после такого явного антисталинского выпада бывшего наркома никто не тронул. Да, он находился не у дел вплоть до первой военной осени, однако в том не было вины сталинского руководства. Тот же самый Шейнис сообщает о разговоре Молотова, нового шефа НКИД, и Литвинова, который произошел сразу же после отставки последнего. Молотов спросил его — на какую новую должность тот претендует, и получил в ответ: «Только на вашу!» Вообще Литвинов был очень проблемным человеком в плане личного общения, на что обращают внимание даже его доброжелатели. Американский историк Дж. Хаслэм рассказывает о том, как Литвинов кричал по телефону на Молотова: «Дурак!» Бывший одно время послом Германии в Москве Г. фон Дирксен говорил, что Литвинов «не любит вокруг себя никаких других богов».

В период войны «Папаша» много сделал для укрепления антигитлеровской коалиции. Тогда он неоднократно подчеркивал «правоту» своей еще довоенной позиции, игнорируя смену исторических обстоятельств. Видный советский дипломат A.A. Громыко вспоминал о том времени: «Я поразился тому упорству, с которым Литвинов пытался выгораживать позицию Англии и Франции. Несмотря на то, что Литвинов был освобожден от поста наркома за его ошибочную позицию, он почему-то продолжал подчеркнуто демонстрировать свои взгляды перед Молотовым».

Свою ориентацию на Запад Литвинов сохранит и после окончания войны, в период охлаждения между СССР и англо-американцами. На встрече с корреспондентом Си-би-эс 18 июня 1946 года ему был задан вопрос: «Что может случиться, если Запад пойдет на уступки Москве?» Ответ старого большевика был таков: «Это приведет к тому, что Запад через некоторое время окажется перед лицом следующей серии требований». А 23 февраля 1947 года в беседе с корреспондентом «Санди тайме» Литвинов возложил ответственность за «холодную войну» на Сталина и Молотова. Он же, указывая на СССР, советовал британскому дипломату Ф. Робертсу: «Вам остается только напугать задиру».

Факт ведения подобных разговоров подтверждает в своих воспоминаниях Микоян. Спецслужбы активно «писали» Литвинова, и записи попадали на стол к Сталину и другим членам Политбюро. Но и тогда Сталин не тронул престарелого фрондера, ибо чувствовал себя достаточно сильным, чтобы не прибегать к репрессиям в данном случае. «Папаша» дожил свой век в обстановке максимального комфорта. И, пожалуй, это тот случай, когда надо говорить не о кровожадности, а, напротив, излишнем либерализме вождя.

Элементы «западничества» у Сталина

Как видим, Сталин вполне терпел взгляды Литвинова, человека довольно трудного и своенравного. Он использовал его талант дипломата, когда это было на благо страны, и спокойно сместил Литвинова с поста наркома НКИД, когда расходился с ним по вопросам текущей политики. Сталина вообще зря представляют этаким суперизоляционистом, ненавистником всего западного, европейского и американского. Порой и он проявлял определенное западничество. Для примера можно привести «проамериканские» высказывания Сталина, искренне восхищавшегося штатовской деловой хваткой. «Мы, — уверял Сталин, — уважаем американскую деловитость во всем, — в промышленности, в технике, в литературе, в жизни… Среди американцев много здоровых людей в духовном и физическом отношении, здоровых по всему своему подходу к работе, к делу». Или вот еще: «Американская деловитость, это та неукротимая сила, которая размывает своей деловой настойчивостью все и всякие препятствия, которая не может не довести до конца раз начатое дело, если это даже небольшое дело, и без которой немыслима серьезная строительная работа».

Крупнейший исследователь личности Сталина Ю. В. Емельянов сделал следующее наблюдение: «Предпочтение, отдаваемое Сталиным американским методам организации работы, так явно проявилось в его стиле деловой активности, что американский историк Алекс де Джонг без труда узнал в его действиях знакомые ему приемы отечественных менеджеров. В разговоре с наркомом Анцеловичем, воспроизведенным Чадаевым, Сталин по ходу беседы изрекал одну за другой афористичные формулировки, словно взятые из пособий для американских бизнесменов: «Кто не умеет беречь малое, тот потеряет и большое… Потеряешь время — не вернешь, как пролитую воду не соберешь… Честный отказ лучше затяжки…»(«Сталин. Путь к власти»).

Проводя индустриализацию, Сталин ни в коей мере не выступал как сторонник полной автаркии, опоры на собственные силы. Он активно задействовал западный капитал, без которого мы, конечно же, не создали бы свою индустрию. То есть, безусловно, огромнейшую роль здесь сыграли и сверхмобилизация ресурсов, и нажим на деревню, и трудовой энтузиазм сотен тысяч и миллионов людей. Однако без помощи Запада модернизационный рывок 30-х годов прошлого века был бы невозможен. Важнейшую роль в индустриализации решали поставки новейшего западного оборудования, современных технологий, помощь иностранных специалистов, а также выполнение иностранными фирмами советских проектов. Гиганты отечественной индустрии никогда не вступили бы в строй без поставок отсутствующих в Союзе технологий: Магнитострой — без техники алмазного бурения, Автострой — без конвейерного производства, Днепрогэс — без мощных турбогенераторов и т. д. Иностранные фирмы заключили сотни типовых договоров с советской стороной. «Западники» продавали советской стороне пакеты и лицензии, присылали специалистов по надзору, принимали у себя стажеров из СССР. Более чем солидным был вклад в индустриализацию западных «спецов». В 1933 году их насчитывалось 6550 человек — только в тяжелой промышленности. А общее количество иностранных специалистов тогда составляло 20 тысяч.

В 1944 году, когда речь зашла об американском автомагнате Генри Форде, Сталин воскликнул: «Да храни его Господь!» Еще бы — знаменитый завод АЗЛК (в 30-х гг. — КИМ) был точной копией фордовского сборочного завода! Впрочем, Форд сотрудничал с советской властью с самых первых лет ее существования. В 1919 году, когда в США действовало эмбарго на поставку в Россию автомобилей, он продавал Советам свои знаменитые тракторы-«фордзоны». Посредниками при операции выступали американские бизнесмены — Д. Хаммер (отец знаменитого Арманда) и А. Геллер. Примечательно, что сам Форд был величайший антисемит и антикоммунист. В 1938 году Гитлер наградил его верховным орденом Германского Орла, почти одновременно с Бенито Муссолини.