Арсен Мартиросян - 100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг. Страница 60

Уже в начале второй половины 1943 г. западные лидеры уразумели, что в результате массированных побед советского оружия момент вхождения Красной Армии на территорию Третьего рейха близок. Именно по этой причине они стали стремиться к тому, чтобы как можно быстрее выработать согласованную линию относительно ближайшего будущего Германии, в том числе и ее оккупации. И хотя отдельные элементы подхода к решению германской проблемы разрабатывались на протяжении почти всех военных лет, даже среди различных правительственных ведомств США и Англии не было единства взглядов по этому вопросу. Еще в 1941–1943 гг. в правительственных кругах США возникла концепция раздробления Германии, ее децентрализации и деиндустриализации на неопределенно долгий срок и установления экономической и политической зависимости отдельных германских государств в первую очередь от США, Англия же стремилась вывести из строя Германию как своего конкурента, включить разрозненные части Германии в федерации и блоки, которые были бы подчинены ее влиянию и противостояли бы, с одной стороны, СССР, а с другой — Соединенным Штатам Америки. Вместе с тем влиятельные силы в правящих кругах США и Англии, опасаясь усиления СССР, все более ориентировались на сохранение основ германского милитаризма и империализма. В мае 1944 г. специальный комитет госдепартамента под председательством Э. Стеттиниуса высказался за федерализацию Германии в будущем, за ограничение функций и полномочий центрального правительства, но отверг идею раздробления Германии. Госдепартамент вообще отстаивал наиболее мягкие условия оккупации Германии. Решительно против раздробления Германии высказался также военный министр США Г. Стимсон.

Однако Ф. Рузвельт отверг тезис госдепартамента, что германский народ в целом не несет никакой ответственности за войну и преступления фашизма, и считал необходимым внести в каждый немецкий дом ощущение коллективной виновности всех немцев за действия Германии при нацизме. Он поддержал разработанный в министерстве финансов и изложенный наиболее полно в меморандуме его главы Г. Моргентау план от 5 сентября 1944 г. План Моргентау предусматривал расчленение Германии, ликвидацию ее государственной самостоятельности, полное уничтожение промышленного потенциала и превращение в «страну полей». С критикой меморандума Моргентау выступил на встрече Ф. Рузвельта с комитетом по Германии 9 сентября 1944 г. военный министр Г. Стимсон. Он высказался против многих рекомендаций, содержащихся в плане министра финансов, в том числе против раздела Германии, интернационализации Рура, деиндустриализации страны. Тем не менее на данной стадии Ф. Рузвельт поддержал предложения Моргентау относительно судьбы Германии в целом. Хотя Рузвельту прекрасно было известно, что еще 8 сентября 1943 г. Государственный департамент США достаточно ясно высказался в одном из своих меморандумов, что Москва выступает против всех планов разделения Германии на несколько мелких государств[143]. Во время визита в Москву в октябре 1944 г. У. Черчилль и А. Идеи впервые официально предложили советскому правительству англо-американский план расчленения Германии, одобренный в Квебеке. Однако ни в Москве, ни на каких-либо других международных совещаниях англоамериканской дипломатии не удалось навязать свои планы Советскому Союзу. И прежде всего потому, что Сталин еще за год до их приезда прекрасно знал из донесений советской нелегальной разведки, что англосаксы намерены поставить вопрос о расчленении Германии.

В этом огромная заслуга выдающегося советского разведчика-нелегала И.А. Ахмерова и его соратников — разведчиков, работавших в Англии. Так, в параграфе № 8 добытого Ахмеровым информационного сообщения от 28 марта 1943 г. британского министра иностранных дел А. Идена премьер-министру У. Черчиллю о ходе англо-американских переговоров в Вашингтоне по вопросу послевоенного устройства в мире говорилось:

 «При обсуждении вопроса о Германии президент вновь выдвинул предложение о ее расчленении, которое, как он склонен думать, будет способствовать обеспечению безопасности Европы… Я заявил, что мы также изучаем этот вопрос, однако в основном я согласен с необходимостью расчленения Германии, поскольку Вы сами неоднократно высказывались в пользу этого. Президент заметил, что объединенная Германия существует не так уж давно и вполне вероятно, что там могут появиться тенденции расколоться на ряд отдельных государств. Такие тенденции, по мнению президента, нужно поощрять»[144].

И ведь сразу же поощрили бы, сукины дети, если бы не Сталин, который вовсе и не намеревался делать что-либо подобное, прекрасно понимая, чем это обернется после победы. Вообще следует сказать, что в 1941–1945 гг. в США и Великобритании было разработано множество различных планов по организации послевоенного будущего Германии. Все они базировались на принципе расчленения. Практически все эти планы были известны Кремлю. Соответствующие документы внешнеполитических ведомств США и Великобритании были добыты советской внешней разведкой.

В то же время нельзя не отметить и того, что формально проекты аналогичных планов, в том числе и с учетом позиции англосаксонских союзников по антигитлеровской коалиции, разрабатывались и в народном комиссариате иностранных дел СССР. В основном с местечковых, узко националистических позиций этим занимались евреи по национальности М.М. Литвинов, Я. Суриц, И. Майский и другие. До поры до времени Сталин спокойно взирал на их «творчество», так как помимо идеи расчленения они одновременно указывали в своих справках, докладах и меморандумах огромное количество необходимой сопутствующей исторической информации, которая была востребована уже в ходе конкретных переговоров с западными союзниками.

Однако под конец войны, особенно в марте 1945 г., стало очевидно, что наши подлые «друзья» по антигитлеровской коалиции намерены свалить всю ответственность за расчленение Германии на Советский Союз. По каналам разведки была получена соответствующая информация, свидетельствовавшая именно о таких намерениях союзников. Было очевидно, что неизбежный в таком случае германский реваншизм в послевоенное время будет остро целенаправлен против Советского Союза. Памятуя, что подобное однажды уже имело место еще в период Первой мировой войны[145], Сталин и Молотов разъяснили советским дипломатам, что «англичане и американцы, которые первые поставили вопрос о расчленении Германии, хотят теперь свалить на СССР ответственность за расчленение с целью очернить наше государство в глазах мирового общественного мнения. Чтобы отнять у них такую возможность, необходимо внести… предложение». И оно немедленно последовало. 24 марта 1945 г. официально было заявлено следующее: «Советское правительство понимает решение Крымской конференции о расчленении Германии не как обязательный план расчленения Германии, а как возможную перспективу для нажима на Германию с целью обезопасить ее в случае, если другие средства окажутся недостаточными». С этого момента фактически было прекращено всякое обсуждение идеи расчленения Германии с участием Советского Союза.

Свою принципиальную позицию Сталин сохранял вплоть до конца войны. С этого момента фактически было прекращено всякое планирование расчленения Германии с участием Советского Союза. Даже в обращении к советскому народу 9 мая 1945 г. Сталин вновь на весь мир заявил, что «Советский Союз торжествует победу, хотя он и не собирается ни расчленять, ни уничтожать Германию»[146]. Он действительно не планировал расчленения Германии, послевоенное будущее которой он видел в лице единой, сильной, но демократической Германии. «Говоря коротко, — указывал Сталин, — политика Советского Союза в германском вопросе сводится к демилитаризации и демократизации Германии… Демилитаризация и демократизация Германии представляют одну из самых важных гарантий установления прочного и длительного мира». И когда на Потсдамской конференции союзники стали с надрывом обсуждать германскую проблему, более того, вновь протаскивать идею о расчленении Германии, то Сталин в самых решительных выражениях отверг даже саму постановку такого вопроса, Он, в частности, заявил тогда: «Это предложение мы отвергаем, оно противоестественно: надо не расчленять Германию, а сделать ее демократическим, миролюбивым государством». Именно Сталин настаивал на принципе сохранения единства Германии. В том числе и в таком важнейшем для Германии вопросе, как сохранение Рурской области в ее составе. Дело в том, что, исходя из своих корыстных экономических интересов, англосаксы стали настаивать на особом контроле за этой важнейшей в промышленном отношении областью Германии. В ответ на их попытки Сталин предложил письменно указать в решениях конференции, что Рурская область остается частью Германии. И когда англичане стали возмущаться тем, что Сталин отверг попытки англосаксов, то Иосиф Виссарионович вразумил их следующими словами: