Олег Матвейчев - Информационные войны XXI века. «Мягкая сила» против атомной бомбы Страница 7

Кого еще хочется отметить кроме Леонтьева. Был у нас такой философ Федоров в XIX веке, который тоже рассматривал глобальные геополитические проблемы, самые масштабные, какие только могут быть. В частности, изучая гегелевскую, самую современную на тот момент теорию, которая говорила, что история человечества это некое приближение к идеалу, к абсолюту, к концу истории, своего рода, и марксизм, который у Гегеля унаследовал именно это же, что история это такое движение к некоей точке, в которой, в конце концов, будет все хорошо, коммунизм настанет, Федоров задал себе такой вопрос: «А что же так получается, не по-христиански, что тысячи и миллионы жертв всей этой истории будут гнить в земле и страдать в аду, а плоды истории будут пожинать только какая-то горстка людей, которые будут жить в конце? Все тут умирали, был ужасный страх, голод, холод, войны кровавые, жестокость страшная, и все это для одних только потомков? Которые в конце истории будут жить при коммунизме и все у них будет хорошо, они будут счастливы, они будут творчеством заниматься, еды у них будет полно, тепло им будет, они будут наслаждаться. А вот им не стыдно будет наслаждаться, чисто так по-христиански, всем благолепием, зная, что это все держится на крови предков?». Это тот вопрос, который задавал в свое время Иван Карамазов в «Братьях Карамазовых» у Достоевского. Он говорил, а что если во всем этом мировом прогрессе везде в основании лежит зло, если весь он будет замешан всего лишь на слезинке одного ребенка? Вот возьмешь ли ты этот прогресс, возьмешь ли ты это всеобщее счастье и Царство Божие на Земле, примешь ли ты его, если будешь знать, что в основе его лежит слезинка замученного ребенка? Ребенка, которого какой-то барин затравил для потехи псами. Ну, просто барин на охоте взял у крестьянина ребенка, который ему не понравился и сказал: «А пусть его псы съедят». И псы его съели. А ведь в истории много таких случаев было, не говоря уже про страшные войны. Даже такое. И кто отомстит за этого ребенка? Вот коммунизм, вот Царство Божие на Земле. А внизу, в предшествующие эпохи было бы это все. Как решить эту проблему? Для западного человека нет никакой проблемы. «Мы в результате прогресса пришли к материальному благосостоянию, и мы никому ничем не обязаны». Для нас, для человека России, для христианина, для Федорова, это гигантская проблема. Проблема долга нашего отцам нашим. И он говорит: «Мы должны отдать долг отцам». А как мы можем отдать долг отцам? Мы должны сделать так, чтобы они тоже наслаждались этим счастьем. А как они будут наслаждаться этим счастьем, если они умерли? Значит, мы должны их оживить. И вот Христос воскрес, следовательно, это залог того, что все остальные тоже воскреснут и будут оживлены. Вот он поставил этот вопрос, он об этом сказал.

Дальше приходит Циолковский, наш, так сказать, следующий геополитик, который большой поклонник Федорова. И который рассуждает уже исходя из решенности этой задачи. Он говорит, что, ну, конечно, наука будущего найдет способ оживить всех людей. Да это вообще не вопрос. Но вот если мы оживим всех людей, как же они будут помещаться, бедненькие, на всей нашей планете, задумался Циолковский. Ведь они же места себе не найдут. Он даже расчеты произвел, сколько людей может жить на планете. Есть такое понятие, которое ввел еще Мальтус в XIX веке, английский автор, даже течение такое – «мальтузианство» возникло. Он ввел понятие жизненного пространства. Это понятие, которое означает, что человек не является вот этой замкнутой оболочкой, человек не сводится ко мне, конкретно. Вот моя индивидуальность. Но я каждую минуту дышу воздухом, следовательно, в меня, как такового, еще и входит тот пул воздуха, который я должен потребить за свою жизнь. Также входит вода. Также входят фрукты-овощи, мясо, одежда и масса других вещей. А сколько нужно земли, воздуха и всего остального для меня, чтобы я один жил. Можно все это посчитать, и выяснится, что мне нужно, например, десять соток земли, плюс сколько-то деревьев, сколько-то воды и еще чего-то. Все это посчитать можно. И когда вот так расчет делаешь и обнаруживается, что Земля может прокормить, например, десять миллиардов человек или еще сколько-то, на определенное текущее состояние технического прогресса. А остальные не влезут. И поэтому Циолковский говорит, что «Земля это колыбель разума, но нельзя вечно жить в колыбели». Поэтому нужно строить космические корабли и колонизировать другие планеты, колонизировать космос. Сидит у себя под Калугой и рассуждает вот так вот примерно. И говорит, что вообще «я самый великий человек, которого знает история. Более великого, чем я, наверное, даже и нет, потому что я поставил такие глобальные проблемы, которые никто не поставил». Представляю, как бы отнеслись к нему прагматичные американцы и так далее. Ну, просто дурак, которого нужно запереть в сумасшедший дом. Сидит нищий в лаптях, пухнет с голоду и рассчитывает, как нужно через сотни лет улететь с Земли! Вы себе такого человека, кроме русского, представить можете? Однако этого сумасшедшего читают другие, в том числе Королев, который конструирует космические аппараты. Да, нужно брать космос! Нужно действительно это все делать. И вот это направление, так называемого, русского космизма, которое изучает планеты, космос, которое рассчитывает, как мы будем жить. Русская фантастика. В 20-е годы, в 30-е годы, переживает бурный всплеск, бурный рост, где все это обсуждается. Ничего подобного нет на Западе. Там тоже есть фантасты, но они очень маргинальные. Такого как у нас, этого конечно нет. А в Германии был инженер Вернер фон Браун, который сделал «ФАУ-2». Местечко Пенемюнде в Германии. Он там испытывал «ФАУ-2». Это, по сути дела, первая межконтинентальная ракета, развивающая очень большую мощность и которая служила чисто в военных целях. И когда американцы захватили Вернера фон Брауна и увезли его к себе, они ему поставили задачу, чтобы он делал ракеты-носители. Про космос даже американцы и не задумывались. Зато мы, когда посмотрели на эту технологию, сразу стали думать про космос. Королев наш строил космическую ракету, была задача на государственной уровне, выделяли деньги, чтобы наши спутники вылетали в космос, чтобы мы полетели на орбиту.

То есть, смотрите какой геополитический шаг. Помните, что для Маккиндера главное была Земля, для Мэхэна главное – вода, для Хаусхофера – воздух. Для русских, для Королева – космос. То есть мы делаем по сути дела следующий шаг. Кто господствует в космосе, тот господствует в мире. Потому что мы господствуем над Землей. Откуда над ней господствовать? Вот она Земля, вот он шарик. И если ты из космоса на него смотришь… Вот где шахматная доска. Не там, где Бжезинский мыслит, что есть какие-то морские державы, есть суша какая-то, и он играет там на континенте. А мы сверху над всем Земным шаром этим играем. Для нас – весь шарик шахматная доска. Мы окружим его спутниками, мы окружим его станциями. Мы будем просвечивать и моря, и континенты, и римлэнд, и хартлэнд, и все на свете. Вот в чем была мысль Сталина, вот в чем была идея господства в космосе. Господствуя в космосе, ты господствуешь над всеми. Абсолютно. Уже можно сказать космополитика. Не геополитика, а космополитика. Потому что здесь «гео», Земля, взята уже в качестве глобуса. И мы начинаем. Сначала, естественно, мы первый спутник запускаем. Потом первого человека в космос. Это вызывает шок во всем мире. У американцев прежде всего шок, потому что они вообще с ума сошли от этого. Как это так? Они думали, что нужно супермаркеты строить и кока-колу продавать. Общество потребления. А тут люди покоряют вершины. Все человечество смотрит с восхищением на Советский Союз. То есть, когда Майнинг говорит о том, что мы культурно должны покорять мир, то, что сделал Советский Союз выходом в космос, это и было, по сути дела, культурным покорением. Весь мир видел, на чьей стороне передовые технологии, на чьей стороне прогресс. Кто является передовой нацией, великой? Нацией, которая в космос идет, а не тот, который где-то на земле копошится. Энтузиазм был огромный, все были за Советский Союз, то есть вся интеллигенция в мире была за Советский Союз. Они нам бесплатно отдавали всевозможные секреты. То есть нашим разведчикам работать было легко. Приходишь в Америку. Все Советский Союз любят, все секреты тебе бесплатно дарят. Говорят: «Да наше правительство это жулики, капиталисты и все прочие. Вот вы, Советский Союз – надежда всего мира, надежда всей планеты». В СССР проводится Фестиваль молодежи и студентов. Вся молодежь бредит Советским Союзом. В 60-е годы все носят джинсы, это считалась рабочая, пролетарская одежда. А именно рабочие и захватили власть в Советском Союзе, власть рабочих и крестьян. Все читают Ленина, Троцкого, Мао Цзэдуна. Китай же тоже пошел по нашему пути. Хрущев говорит: «Западный мир напоминает мне старого выжившего из ума деда, который грозит отшлепать молодого, сильного, растущего индивида. А старики, они уже умирают. Он сидит и из могилы пытается нам чемто угрожать. Коммунизм это молодость мира. За нами будущее. За нами все!». Но этот старый дед, Запад, он естественно, испугался всего этого и понял, что собственно говоря, конец ему приходит. 1968 год. Революция по всему Западу. Вся молодежь бунтует. И против войны во Вьетнаме, против капитализма, против всего старого. Жгут машины. Университеты охвачены бунтами, все там хлопают, плакаты какие-то рисуют. Требуют отменить преподавание, требуют отменить карательную психиатрию и так далее. И вот на почве всего этого, естественно, сначала Запад говорит о том, что нужно мирное существование с Россией… и вообще капитализма и коммунизма. Запад почти признал поражение, он уже согласен быть всего лишь равным коммунизму, устами Нобелевского лауреата Гелбрейта. Наши вожди постепенно, в ответ, тоже успокоились, посчитали что коммунизм все равно придет. Помогать его приходу, это как бы «закат Солнца вручную». Ты, конечно, можешь помогать закату, но он и так будет. Капитализм все равно умрет. Это Маркс доказал в своих книгах. Поэтому можно успокоиться, можно перестать воевать с Западом, все равно ему конец. И вот тут была огромная ошибка. Десять лет, 70-е годы, мы мирно просуществовали. Запад запустил первого человека на Луну, показал, что он тоже что-то может. Потом общество потребления, те самые универсамы, универмаги, которые он везде ставит. Жвачка и кока-кола. А потом уже в 80-е годы, когда мы немножко обросли жирком, по сути дела у нас, у Советского Союза, была геронтократия, Рейган нанес ряд сокрушительных ударов, геополитических, по нашей стране.