Сергей Кургинян - Суть Времени 2012 № 9 (19 декабря 2012) Страница 7

Но это означает, что дефицит мощностей обогащения урана в США составляет почти 50 %. И быстро такой дефицит — даже если удастся успешно решить проблемы новых центрифуг и лазерного обогащения — не ликвидировать. А контракт «ВОУ-НОУ» заканчивается в 2013 г., после чего Россия не несет перед США никаких «урановых» обязательств. И может продавать уран — и обогащенный, и «разубоженный» оружейный (которого у нас, по оценкам экспертов, еще немало) — кому угодно по достаточно высоким рыночным ценам. Поскольку — напомню цифры — мировой рынок энергетического урана и сегодня, и завтра остается остродефицитным.

Исходя из этого, придется признать, что катастрофа «Фукусимы», опять-таки, случилась очень кстати для США. Ведь она — хотя бы на время — вновь существенно снизила дефицитность рынка ядерного топлива. Шутка ли: Япония остановила 52 из своих 54 ядерных реакторов, Германия — 8 из своих 17, другие страны — еще несколько реакторов. А это в сумме около 12 % мировых ядерных энергомощностей. Плюс многие страны приостановили или сократили свои программы строительства АЭС.

Но ведь кроме этого многие реакторы в Европе уже отработали нормативный и «продленный» срок службы, и вскоре тоже должны быть остановлены. Откуда же тогда брать энергию?

Так что вовсе не случайно такое пристально-возмущенное отношение Европы к «диктатору-Газпрому» и российской «газовой политике». И неслучайно заинтересованное участие крупнейших германских и итальянских корпораций в проектах «Северного» и «Южного» потоков.

И неслучайно именно сейчас, когда Россия «по факту» оказалась владельцем одновременно и «газовой дубины», и «ядерно-энергетической дубины», началась столь острая и мощная международная политическая война вокруг тезиса о необходимости перестройки-2. Россию вновь хотят развалить и поставить в безвыходное положение, чтобы ей пришлось (конечно же, добровольно, по собственной необходимости) задешево или вовсе бесплатно «делиться» тем, что ей принадлежит…

Возвращаясь к ядерной энергетике, еще раз подчеркну, что «постфукусимский» синдром сокращения потребности в реакторном уране принципиально дела не меняет. Новых реакторов планируется строить много, и 104 работающих американских реактора тоже никуда не делись и «хотят топлива»…

Однако нет сомнений в том, что Россия вряд ли останется «королем» рынка энергетического урана надолго. США и Франция (они, прежде всего) построят новые обогатительные мощности. Они же, так или иначе, миром или войной, обеспечат себе доступ к урановым резервам Австралии, Мали, Казахстана, Намибии и т. д. Кроме того, здесь следует отметить, что американская корпорация NUKEM с 1992 года до середины прошлого десятилетия была исключительным поставщиком на мировой рынок узбекистанского урана. И что многолетняя американская игра в стиле «дружба-вражда» с Исламом Каримовым, безусловно, содержит в себе весомую «урановую» компоненту. Так что США вполне могут расширить свое участие в разработке (и покупках) урана из немалых (около 100 тыс. тонн) резервов в недрах Узбекистана.

Это означает, что России в ближайшие годы следует максимально использовать свои преимущества мирового лидера по дешевому обогащению урана и поставкам качественного топлива для АЭС.

В связи с топливом нужно подчеркнуть еще одно важное обстоятельство. Недавние события на украинских АЭС еще раз показали всему миру с полной определенностью, что ядерный реактор и топливо для него «друг без друга не ходят». В 2005 г., при Ющенко, украинский «Энергоатом» заявил о диверсификации своей ядерно-топливной политики. А позже «Энергоатом» начал (сначала осторожно, помалу) загружать в реактор Южно-Украинской АЭС советской постройки вместо привычных топливных сборок (кассет) производства российского концерна «ТВЭЛ» аналогичные кассеты американо-японской корпорации Westinghouse. В 2010 г. на этом реакторе стояла половина кассет «ТВЭЛ» и половина — Westinghouse. И начались закупки кассет Westinghouse для других блоков Южно-Украинской, а также Запорожской АЭС.

Но в 2011 г., во время плановой контрольной остановки реактора, выяснилось, что в кассетах Westinghouse начали разрушаться конструкционные элементы. Пришлось полностью выгружать из реактора и проверять все топливо, причем выяснилось, что кассеты «ТВЭЛ» целы, а значительная часть кассет Westinghouse имеет существенные повреждения.

Проведенное расследование показало, что лишь своевременное обнаружение этих повреждений позволило избежать тяжелых «ядерных» последствий. А в сентябре 2012 г. представители украинской Главной инспекции ядерной безопасности заявили, что использование и ввоз в Украину свежего топлива Westinghouse запрещены.

И поскольку аналогичный печальный опыт поставок неработоспособных топливных сборок Westinghouse на реакторы ВВЭР советской постройки (такие же, как украинские) был в 2007 г. на чешской АЭС «Темелин», «мировое сообщество» не могло не усвоить, что подобные замены поставщика топлива обходятся «слишком дорого».

Однако повторим, статус уранового «топливного лидера» Россия вряд ли получила надолго. И тогда нельзя не задать вопрос: а что дальше? Есть ли у нас в «советско-российском загашнике» какие-либо крупные идеи и ноу-хау, позволяющие нашей стране сохранить ядерно-энергетическое лидерство и выигрывать будущие сражения на ядерном фронте энергетической войны?

Об этом — в следующей статье.

Информационно-психологическая война

Переступить черту

Главная цель фашистов заключалась в разрушении личности каждого заключенного до такой степени, когда ни индивидуальное, ни групповое сопротивление уже не было возможным

Анна Кудинова

Для того чтобы снизить способность противника к сопротивлению (в идеале — полностью лишить его этой способности), во время холодной войны и в последующую эпоху нередко использовались информационно-психологические приемы, идентичные приемам, применявшимся фашистами в ходе Второй мировой войны. Таких приемов множество. Но сейчас мы остановимся на одном, который назовем «ПЕРЕСТУПИТЬ ЧЕРТУ».

Этот прием описан, в частности, в книге психолога Бруно Беттельхейма «Просвещенное сердце», опубликованной в США в 1960 году. Будучи австрийцем еврейского происхождения, в конце тридцатых Беттельхейм оказался сначала в Дахау, а затем в Бухенвальде. Время «окончательного решения еврейского вопроса» тогда еще не наступило. Что позволило влиятельным американским заступникам Беттельхейма добиться его освобождения и эмиграции в США. (Так, во всяком случае, объясняет чудо своего спасения сам Беттельхейм.)

Автор описывает «инициацию», через которую проходили все заключенные концлагерей. Она начиналась уже на этапе транспортировки из местной тюрьмы в лагерь. Всю дорогу заключенных подвергали страшным и унизительным пыткам: хлестали плетьми, били по лицу и животу, наносили огнестрельные и штыковые ранения, заставляли часами стоять на коленях и т. д. Но с особой жестокостью из них выбивалось любое проявление солидарности, товарищества, привязанности. Под угрозой смерти запрещалось перевязывать раненых, людей заставляли оскорблять и избивать друг друга, обливать грязью своих жен и т. д.

Анализируя весь концлагерный опыт в целом, Беттельхейм делает следующий вывод: главная цель фашистов заключалась в разрушении личности каждого заключенного до такой степени, когда ни индивидуальное, ни групповое сопротивление уже не было возможным. А тот, кто вопреки нечеловеческим условиям, принимал решение «остаться человеком, пусть униженным и деградировавшим», должен был «все время сознавать, где проходит черта, из-за которой нет возврата, черта, дальше которой нельзя отступать ни при каких обстоятельствах, даже если это значит рисковать жизнью. Сознавать, что если ты выжил ценой перехода за эту черту, то будешь продолжать жизнь, уже потерявшую свое значение».

Свое рассуждение о «последней черте» Беттельхейм подкрепляет следующим примером. Надзиратель-эсэсовец приказал двум заключенным лечь в канаву, а третьему — закопать их живьем. Но этот третий, несмотря на угрозы, отказался выполнить приказ. Тогда последовал новый приказ: теперь те, кто только что избежал смерти, должны были закопать товарища, отказавшегося закопать их самих. И они быстро-быстро начали забрасывать его землей. Когда на поверхности осталась лишь голова несчастного, эсэсовец велел выкопать его обратно. Возвращенному к жизни было вторично приказано закопать тех, кого он изначально отказался погубить (хотя понимал, что отказ может стоить ему жизни). И он подчинился, перейдя таким образом «последнюю черту» — не выбитое предыдущими ужасами концлагерного существования представление о человеческом долженствовании.