Виктор Топоров - Гражданский арест. Статьи, не попавшие в Сеть (сборник) Страница 8

Правда, принуждение к благодарности – это та лужица подсолнечного масла, на которой поскользнулся или вот-вот поскользнется околокремлевский Берлиоз на Патриарших прудах.

Остающийся «возле власти» банкир Абрамович, добрая, или, скорее, недобрая, половина министров – от Адамова и Аксененко и далее по алфавиту, в том числе министр внутренних дел Рушайло, губернаторы во главе со старшим Лебедем, руководитель кремлевской администрации Волошин и, наконец, сам президент Путин – таков список сильных мира сего, в разное время облагодетельствованных Березовским и ему вроде бы пожизненно обязанных. Не забыть бы и президента Ельцина с дочками, зятьями и Валечкой Юмашевым. Причем это наверняка лишь открытая часть списка, а есть и закрытая, и, скорее всего, существуют засекреченные протоколы. Как минимум о намерениях. Вот почему, в частности, эпитет «пожизненная» применительно к признательности этих людей приобретает несколько зловещий характер – и Березовский, подобно булгаковскому Берлиозу, может оказаться «внезапно смертен». И разумеется, он это понимает и порой на этом спекулирует – вспомним его атаку на ковалевскую ФСБ и подполковников в масках и без масок. Тогда Березовский свалил Ковалева и посадил на его место Путина… Но теперь начинает догадываться, что совершил рокировочку явно не в ту сторону… Потому что за добро – а тем более за добро в своеобразном исполнении Березовского – в бюрократических структурах принято мстить. Мстить самое меньшее унижением недавнего благодетеля, но сейчас, похоже, речь идет о других ставках и о других целях. И попытка насильственного «возвращения в казну» 49 % акций ОРТ – в этом плане всего лишь первый звонок.

Правда, Березовский, будучи математиком-системщиком по доперестроечной профессии, неоднократно утверждал во всеуслышание, будто он создает устойчивые – и только устойчивые – системы. И неоднократно доказывал это. Уже в период путинского премьерства, причем в последние дни перед отречением Ельцина, он чуть было не поменял Путина на Аксененко. Не разыграна осталась, но была тогда на сдаче у Березовского и другая карта: спровоцировать военную неудачу в Чечне, подведя общество к мысли о необходимости нового Хасавюрта, а тогда оказался бы вновь востребован генерал Лебедь… Осталась не разыграна, но разыграна в драматически изменившейся обстановке может быть в любой момент – не для этого ли и строится (хотя покуда не выстраивается) партия губернаторов с рабочим названием «цивилизация» и с явной ориентировкой на то, чтобы действовать самыми нецивилизованными средствами? Война центральных телеканалов (кроме Второго) против Путина и негласный союз Березовского с Гусинским – они тоже могут оказаться артподготовкой перед походом Шамиля Басаева на Ставрополь, а генерала Лебедя – на Кремль.

Но Березовский строит системы устойчивые – поэтому не исключен (а многие считают, и единственно возможен) такой вариант: Березовский сколачивает губернаторскую оппозицию только затем, чтобы «сдать» ее Путину в нужный момент в обмен на очередные – и теперь уже нерушимые – гарантии. Такой вариант и впрямь был бы весьма вероятен, имейся в нашей стране хоть какие-нибудь нерушимые гарантии. На самом деле Березовский, конечно, строит свою игру на попеременном обозначении угроз и посулов, не будучи в силах реализовать ни первых, ни вторых, но черпая новые силы в самой многовариантности, а значит, и непредсказуемости будущего – политического, экономического, общественного. Меж тем ситуация на этой многомерной шахматной доске обостряется, и игра начиная с какого-то момента идет не на живот, а на смерть.

Маргинальная политическая деятельница Ирина Хакамада, рассуждая о Березовском в нашумевшей передаче «Глас народа», пренебрежительно заметила: беда олигарха в том, что он решил ни с того ни с сего заняться политикой в наши дни, когда политика, строго говоря, уже закончилась, а политиками считаются и могут считаться только те люди, которые вступили на эту стезю лет десять назад. И хотя Березовский, вне всякого сомнения, может сделать из пятка официанток любого придорожного кафе пять новых Хакамад или же, разок натравив на нее Доренко, похоронить ее на склоне политической Фудзиямы, – по сути дела, былая предводительница малых предпринимателей совершенно права: всемогущий или еще недавно всемогущий теневой политик, перейдя на поприще политики публичной, становится уязвим, если не беспомощен, потому что это два принципиально разных ремесла. Все равно как если бы банкир, решив расправиться с другим банкиром, сам превратился в киллера. Уж скорее киллер может с годами превратиться в банкира – и в рамках нашей аллегории это случалось неоднократно: «сходив» во власть, публичный политик внезапно и необъяснимо богател и в дальнейшем развивал колоссальное теневое влияние. А вот из теневых политиков публичные не получаются: Юрий Скоков, Александр Коржаков, да и мало ли кто еще.

Березовский «ходил» в публичную политику неоднократно, но всякий раз бесславно. Даже не по результатам деятельности – остававшимся загадочными и неоднозначными, – а по обстоятельствам, сопутствующим пребыванию на посту и очередной отставке. В должности замсекретаря Совбеза он совершенно подмял под себя «быка» Рыбкина (и окончательно похоронил его политически), в роли исполнительного секретаря СНГ активно вел собственную коммерческую игру или, по крайней мере, подозревался в этом; карачаево-черкесское депутатство оказалось и вовсе смехотворным, а значение якобы героического сложения с себя полномочий свелось к еврейскому анекдоту, самим Березовским в Думе и рассказанному. Березовский снимал и назначал премьер-министров и вице-премьеров, не говоря уж о министрах, но ему самому министерского портфеля (он наверняка ухватился бы за любой) предложено не было. Как не предложили ему места ни в «тройке», ни хотя бы в «дюжине» ни в одной из партий, включая «Медведя». Недавние «Куклы» по мопассановской «Пышке» психологически точны: от Березовского зависят (или зависели) многие, но все – кроме творческой интеллигенции в некоторой ее части – этой зависимости стыдятся, все ее отрицают, хуже того, сплошь и рядом – и вопреки очевидности – отрицают даже знакомство с БАБом или же говорят об этом как о былом членстве в КПСС: мол, вступил в партию, чтобы разрушать ее изнутри.

Правда, сложена и хвалебная сага о Березовском. Я имею в виду нашумевший «производственный» роман Юлия Дубова «Большая пайка». Юлий Дубов на обложке представлен как генеральный директор ЛогоВАЗа, по жизни он первый заместитель генерального директора. Березовский в его изображении – гений, причем светлый гений, а ситуативная совместимость этого гения со злодейством всякий раз оправдывается гнетом обстоятельств и обязательств. Образ, вероятно, в чем-то правдивый, в особенности же удался Дубову (или тому «негру», который писал под именем Дубова) групповой портрет Березовского со товарищи: как они, поначалу беспомощные научные сотрудники, рванули в бизнес, как случились первые обломы, как навалились на них первые бандиты, как пришлось с этими бандитами в той или иной степени подружиться и даже принести им искупительные жертвы, в том числе и человеческие… Роман охватывает бизнес-стадию карьеры Березовского и заканчивается как раз перед вступлением в большую – но, разумеется, теневую – политику.

Читая Дубова и поневоле сочувствуя в тех или иных ситуациях его не лишенным обаяния персонажам, в том числе и главному, тем не менее задаешься вопросом: а почему, собственно говоря, эти люди – и этот человек, их вожак и, не в последнюю очередь, идейный вождь, – решили, будто государственное (традиционно считавшееся ничейным) принадлежит именно им? Почему вслед за ничейно-государственным посягнули на кровное – начиная с пресловутых «гробовых» денег пенсионеров? Почему сочли для себя возможным и оптимальным не просто не «опуститься» в стремительно нищающей стране, но разбогатеть – и разбогатеть сказочно, разбогатеть бессмысленно и безнравственно? И что стало при этом с их интеллигентскими ценностями и мерилами, интеллигентскими надеждами? Юлий Дубов не просто не отвечает на эти вопросы, он не слышит их, не слышит их, похоже, и сам Березовский, и эта глухота, этот, если так можно выразиться, слуховой дальтонизм лишает его шанса стать тем, на чье звание он на самом деле претендует – звание властителя дум (и, не в последнюю очередь, любимца масс, по меньшей мере интеллигентских); а ведь претендует он именно на это, ради этого и хлопочет, самоубийственно выходя из тени в свет, седлая телеканалы (для чего их приходится скупать), раздавая интервью и литературные премии, и прочая, и прочая, и прочая…

Стремится ли Березовский к верховной власти в стране? Полагаю, что нет: у него, как в свое время у Троцкого, с которым его все чаще сравнивают, хватает ума сообразить, что такое ему «не грозит». К верховной теневой власти стремится безусловно, но на ряде драматических примеров (самый очевидный и убийственный из которых – осечка с Путиным) наверняка уже убедился: в России господствует принцип «Я начальник, ты дурак», а начальником может быть только начальник официальный – всенародно избранный, келейно отобранный или не то сдуру, не то спьяну угаданный – это как раз неважно. Но только начальник, только Первое Лицо. И «назначь» Березовский президентом не Путина, а Лебедя, тот крыл бы его сейчас матом и опускал на бабки.