Андрей Ходов - Утомленная фея – 4 Страница 8

А что до низкой рождаемости, так это не генетический, а социальный феномен. У самых малопассионарных народов с рождаемостью обычно все в порядке. Напротив, плодятся как кролики. Тут надо не «свежую кровь» завозить, а социальную политику менять. Вот рождаемость и повысится.

– Да-а? А у твоего любимого Гумилева все иначе объяснялось. Мол, именно в «зонах контактов» и рождаются новые этносы. Ты не видишь тут противоречия?

– Нет тут никакого противоречия. Этносы-то рождаются, только следует помнить, что вероятность рождения новых жизнеспособных этносов очень невелика. А обычно в этих самых «зонах контактов» рождается только генетический брак. Появление же удачной комбинации нескольких этносов происходит не чаще, чем появление в человеческом генотипе нового гена с благоприятными для человека свойствами.

– Понятно, я уже заранее жалею «западников» в их федеральном правительстве. Надо же быть такими дураками, чтобы встать на твоем пути.

– Правильно жалеешь, – не стала спорить Сима. – Кривое будем выпрямлять, а горбатое выправлять! А если у него при этом хребет треснет, то и бог с ним. Невелика потеря.

В части простора Германии далеко до России. Поэтому и дорога до Берлина не заняла много времени. Когда по трансляции объявили, что минут через десять поезд достигнет Берлинского вокзала, Геннадий поинтересовался, – и какие у нас планы?

– Ну, сначала заглянем в нашу комендатуру, отметим командировки. Штаб РГВЕ по старой памяти разместился в Вюнсдорфе, это в двадцати километрах от Берлина. Но нам там пока делать нечего. После комендатуры устраиваться на квартиру поедем. От армейского гостеприимства придется отказаться, нам нужна свобода рук. Я заранее подсуетилась и арендовала в городе небольшую квартирку, на чужое имя естественно. Вот в нее мы и отправимся.

– Конспиративная квартира? Неплохо, неплохо, зная тебя, я уверен, что это шикарные апартаменты.

– А вот и не угадал! – засмеялась Сима. – Квартирка скромненькая, обстановка спартанская, зато в удобном районе. Впрочем, никто не заставляет нас там жить на самом деле. Но какой-то реальный адрес нужен.

– А что за район?

– Район Фридрихсхайн – любимое обиталище неформалов, радикалов, студентов, бунтарей, гомосексуалистов и прочей слабой на голову богемы. Раньше эта публика предпочитала район Кройцберг, но после объединения его здорово перестроили и они переместились в Пренцлауэр-берг. А когда и он, по их мнению, обуржуазился, то перебрались в этот самый Фридрихсхайн. Там они все и обитают в настоящее время. Это в восточном Берлине. Практически центр города, собственно говоря.

– Веселое надо думать местечко, – задумчиво проговорил Геннадий.

– Не то слово, – заверила его Сима, – вертеп еще тот, центр ночной жизни и тому подобное. Но именно такое место и нужно. В этом гадюшнике никто не обратит на нас внимания, да и с нужными людьми встречаться легче будет.

Визит вежливости в Комендатуру много времени не занял, и уже часа через полтора они выходили из станции метро Франфуртер-Тор на Карл-Маркс-Аллее.

– Похоже на Кутузовский проспект в Москве, – заявил Геннадий, оглядевшись по сторонам.

– Ничего удивительного, – кивнула Сима. – В свое время эта улица носила имя Сталина, ну и архитектура соответствующая. Пойдем, тут недалеко, метров триста в сторону Берзарин-платц.

– Берзарин-платц? Это в честь советского коменданта Берлина назвали, или как?

– В честь него, почетный гражданин города как-никак. После падения стены переименовали, но потом одумались и переиграли назад.

Подъезд дома был на кодовом замке. Сима набрала нужную комбинацию и открыла дверь. – Прошу, сначала заглянем к управляющему и предъявим наши верительные грамоты. Чтобы не возникало проблем, если он потом увидит наши симпатичные физиономии в коридоре.

Управляющий оказался желчно-мрачным немцем лет пятидесяти. Определив в визитерах иностранцев, да еще и русских, он разразился длинной лекцией о правилах цивилизованного общежития. Видимо опасался, что новые жильцы засолят в ванной огурцы, сигареты будут тушить о полированную и мягкую мебель, а водочные бутылки начнут выбрасывать прямо в окно. Лекция Симе не понравилась, особенно та ее часть, где запрещалось приводить в дом разного рода гостей. Не для того она арендовала квартиру, чтобы в ней нельзя было встречаться с интересными людьми. Халдея пришлось поставить на место. Сима сразу заявила ему, что для господ офицеров российской армии все эти правила не указ. И если им будет благоугодно, то управляющий лично будет вызванивать девочек или мальчиков по вызову, встречать и с почетом провожать до дверей квартиры. А если не захочет, то пусть пеняет на себя. Управляющий стух, взял ключи и, что-то ворча про себя, повел их к лифту. Квартира была на пятом этаже. Три комнаты, довольно большая кухня, раздельные удобства. Довольно чисто, уютно, но без претензий.

Когда управляющий показал все необходимое и покинул квартиру, Геннадий с удовлетворением вздохнул и опустился на диван в гостиной. – Неплохое местечко. Мне нравится. И управдом симпатичный, зря ты его так.

– Этим типам только дай волю, они сразу на голову сядут, – возразила Сима. – Оккупанты мы, в конце концов, или нет?

– А мы оккупанты?

– Ну, две трети местных газет пишут что да. Нельзя их разочаровывать. Ладно, будем устраиваться. День уже к вечеру клонится, ничего полезного сделать уже не успеем. В душе сполоснемся, переоденемся и пойдем по улицам погуляем.

– Есть хочется, – сообщил Геннадий. – Мы в последний раз еще в Любеке на вокзале перекусили. А в холодильнике шаром покати….

– А что ты там обнаружить надеялся? Черную икру в трехлитровых банках? Не волнуйся, мы найдем, где перекусить. В этом районе полно разных баров, кафе, харчевен и прочих забегаловок. С голоду не умрем.

Искать подходящее заведение долго не пришлось, ближайшее обнаружилось уже в соседнем доме, в полуподвале. Они с аппетитом уплетали местное дежурное блюдо – тушеную капусту со свининой и запивали его пивом. – Когда покончим с ужином, – предложила Сима, прожевав очередной кусок, – можем для моциона прогуляться по Карл-Маркс-Аллее до телебашни.

– Угум, – с набитым ртом согласился Геннадий.

Сима вернулась, было, к еде, но краем глаза поймала чей-то неприязненный взгляд и инстинктивно проследила его источник. За соседним столиком сидел

парень лет двадцати в поношенном прикиде «унисекс», перед ним стояла одинокая кружка с пивом. Он-то и сверлил ее злобным взглядом. Сима посмотрела ему в глаза.

– Пауль Шлегель, – немедленно откликнулся Контактер, выполняя мысленный приказ, – двадцать два года, студент Берлинского Технического Университета, активный член организации «Молодежное землячество Восточной Пруссии».

– Это те, что Калининград вернуть тщатся? Наследники, так сказать? – Сима с новым интересом посмотрела на недоброжелателя.

– Да, его родственники происходят из Восточной Пруссии. Прадед бы одним из основателей организации «Союз Изгнанных», отец долгое время работал в редакции газеты «Остпройссенблатт», а мать в информационном центре «Восточная Пруссия».

– Дурная наследственность, понятненько. А чем сейчас это «молодежное землячество» занимается?

– В последнее время они провели ряд акций против российских войск расквартированных на территории Германии. Большей частью это демонстрации у военных баз, мелкие акты вандализма, оскорбления военнослужащих на улицах. Четыре месяца назад два члена этой организации устроили взрыв у здания военной комендатуры в городе Саарбрюкен, там, в окрестностях расположен один из укрепрайонов прикрывающих границу. Люди не пострадали, но в здании были выбиты окна.

– Мелкие пакостники, значит, – с пониманием усмехнулась Сима.

Она приветливо улыбнулась незадачливому потомку восточных пруссаков и жестом предложила ему пересесть за их столик. Тот сделал вид, что не заметил этого предложения и отвернулся. – Ну, если гора не идет Магомету….

Сима поднялась. – Сиди, Геннадий, я не надолго. Только вон с тем парнем потолкую, – остановила она своего спутника. Прихватила с собой кружку с пивом и уселась напротив потомственного борца за возвращение Кенигсберга.

– Привет! Меня зовут Серафима. Можно узнать, чем мы вам не угодили, что вы смотрите с такой злостью?

Парень скривился. – Вы русские. Вы оккупанты.

– Четко и ясно, сразу видно техническое образование. Но российские войска находятся в Германии по просьбе вашего правительства. Если бы не они, то тут были бы другие оккупанты. Сомневаюсь, что они понравились бы вам больше. Мы вам больше союзники, чем враги.

– Какая разница? Что одни, что другие. Но вы забрали у нас Восточную Пруссию, да еще передали полякам и чехам большие куски, а теперь и их себе оттяпали и население депортировали. Верните все это, тогда и будем говорить о союзе.