Евгений Сатановский - Диалоги Страница 9

Конечно, будет тяжело. В конце концов раньше Израиль не сидел на американской финансовой, политической и военной игле. И сейчас придется от нее как можно скорее избавляться – прежде чем американцы начнут все меньше и меньше этой иглой пользоваться. Практически это означает, что Израиль должен привести свои вооруженные силы в равновесие с существующими угрозами. Количество и качество вооруженных сил должны соответствовать реальной вероятности военных действий, которые должна будет вести страна. А не превосходить их в несколько раз. Потому что использовать, например, современнейшие самолеты F35, чтобы бомбить ХАМАС, – это глупость.

Иначе говоря, Израиль, будучи высокоразвитой страной, должен прямо сейчас осознать, что и интерес, и возможности Соединенных Штатов в регионе будут уменьшаться, и перестать надеяться на то, что в любом состоянии американцы будут выполнять все его капризы. Американцы предоставляли Израилю политическую крышу на мировой арене и, в частности, в ООН, – и, как ни парадоксально, на сегодняшний день это огромная проблема. В любой момент Соединенные Штаты могут эту крышу снять, шантажируя Израиль. А это только усугубит его внешнеполитическое положение. Потому что одно дело быть под крышей Соединенных Штатов, и совсем другое – быть самостоятельными.

Это вопросы экономики. Вопросы армии. Вопросы переустройства государства. Израиль сможет все это решить – не в первый раз. Но для этого нужно взять и определить и во внутренней экономической политике, и в военной, что цель Израиля – ослабить зависимость от Соединенных Штатов. Не против кого-то, а исключительно в целях самосохранения. Потому что все разговоры про общность демократических целей и любовь к Библии нельзя воспринимать всерьез. О таком можно рассказывать на лекциях для бойскаутов. Но реально на это рассчитывать преступно.

Евгений Сатановский: Однако Соединенные Штаты, похоже, имеют еще один интерес в Израиле, который вряд ли позволит Обаме или любому будущему президенту поступить, как царь Кир Великий, который совершил отпускание богов из Вавилона, когда Эзра и Нехемия, прихватив национальные святыни, двинулись на места исходной дислокации. Не будем называть этот интерес нехорошим русским словом «жлобство», но тем не менее это такой специфический инстинкт «а чтоб было». Америка, насколько можно понять, очень серьезно привыкла к тому, что все сказанное там Израиль должен как минимум услышать. Общаясь с американскими чиновниками, я многократно слышал фразы безумно раздраженных людей – в том числе, кстати, и лидеров американских еврейских организаций, что совсем уж убивало, – на тему того, что Израиль пытается использовать Соединенные Штаты в рамках своих интересов. А не пожертвовать своими интересами ради американских. То есть именно то, о чем мы говорили чуть выше.

Однажды я имел беседу с двухметровым молодым человеком, который уехал из города Казань в Соединенные Штаты вместе со своей замечательной семьей – его отец был лидером еврейской общины советской еще Казани – только потому, что был открыт выезд евреев в Государство Израиль. А потом так получилось – случайно, ненароком, как-то по дороге, что ли, подвернулись Соединенные Штаты, – что большое количество евреев Советского Союза и постсоветских республик вдруг оказались в Америке. Хотя их, в общем, туда даже особенно никто не выпускал. Их выпускали в Израиль – но они кто через Вену, кто через Ладисполи, кто как сумел пробраться в США. И мальчик, который вырос, стал богатым и проработал какое-то время в Госдепе, был дико возмущен этим еврейским государством, которое с такой, по его мнению, запредельной наглостью использует Америку в своих интересах. Пришлось поинтересоваться, а в чьих вообще интересах должно действовать еврейское государство, без которого этот молодой человек не стал бы американцем, а был бы сейчас жителем Республики Татарстан? Оно что, должно распластаться и раствориться ради американских интересов? Ответа у молодого человека не нашлось.

Слушать все это было неприятно. Особенно если вспомнить массу разных людей, которые в свое время крайне жестко собачились с советской властью, ставили под угрозу карьеры, отказывались от имущества, по советским меркам весьма и весьма неплохого, ради отъезда именно в Израиль. Может, они были непрагматичными дураками. Потому что очень много времени в их жизни ушло на Государство Израиль. А зачем им это надо было? Лучше бы денег заработали. Но в итоге миллион человек приехали в Израиль, худо-бедно они и их дети пошли в израильскую армию, работали и, как можно теперь видеть, очень сильно изменили страну.

Вообще, если вдуматься, нет особой разницы между Антисионистским комитетом советской общественности и американской организацией «Джей-стрит», которая говорит простую вещь: «Ребята, вот у вас там есть этот ваш Израиль – отлично. А у нас есть свои интересы, и мы лучше знаем, как Израиль должен жить. Даже если вдруг его не станет, так это потому, что там в правительстве глупцы сидят и глупости делают. Мы же им рассказываем, как надо жить, сидя здесь, в Америке, – а они никак не поймут!» И чем это отличается от советского АКСО? Да собственно говоря, ничем. Вещи одного порядка. Люди делали карьеру. Кстати, хорошую карьеру. И совершенно не хотели ссориться с властью. Но почему-то, исходя из логики израильских интересов, они должны были с ней ссориться. И когда это было в СССР – евреи с американской точки зрения молодцы и герои. А когда в Америке – не дай бог даже подумать о таком. Когда начинаешь об этом говорить американцам, реакция у этих людей такая, как у наших годах эдак в 1950-х, словно ты дедушке Ленину на партсобрании в лицо плюнул, оскорбив их в лучших человеческих чувствах.

Можно с грустью заметить, что американская еврейская община не только куда слабее, чем казалась. Она куда эгоистичнее, чем были в свое время советские евреи. В СССР ведь на самом деле многие весьма высокопоставленные граждане не боялись рисковать. Известные профессора, знаменитые писатели, люди, занимавшие какие-то высокие художественные посты. Тот же Эфраим Севела – что ему было нужно? Что его понесло рубить успешнейшую карьеру и ехать в Израиль? И сколько таких людей было! Людей, мыслящих именно в государственных масштабах, а не на уровне местечковой общины.

Яков Кедми: Впервые я приехал в Соединенные Штаты в далеком 1969 году. Там я встретился с сестрами моей покойной бабушки – семья была большая, часть сестер успела уехать до Первой мировой войны в Соединенные Штаты, а часть осталась в Советском Союзе. Так вот, при встрече меня поразила в этих пожилых женщинах одна вещь: они остались на уровне развития еврейского местечка времен Первой мировой войны. Вот какими уехали, такими и остались. Мировоззрение, уровень понимания ценностей – не изменились совершенно. А их дети – уже американцы. С американской ментальностью. С американскими знаниями, с американским невежеством. То, что они по происхождению евреи, ничего не меняет. И между прочим, американские евреи – это отнюдь не Генри Киссинджер. Он-то как раз немецкий еврей, с европейским мышлением, европейским воспитанием, европейским подходом. Поэтому ему удалось так успешно влиять на американскую политику. Он там был единственным европейцем. Иначе говоря, в среднем американский еврей ничем особо не отличается от любого другого среднего американского гражданина. Разве что ходит в синагогу, а не в христианскую церковь, – вот и вся разница. Обряды немножко другие, а образ мышления тот же самый.

Есть одно свойство, которое в корне отличает американскую интеллигенцию от российской. Американская интеллигенция любит свою страну и свой народ. Всегда любила. И народ ею гордится. Российская же интеллигенция практически с XVIII века, с Радищева, презирала свой народ, свою культуру и свою страну. Относилась к своей стране и своему народу с насмешкой. И ничего ведь не изменилось – мы это помним еще со времен Советского Союза. Это вечная беда российского общества. При этом российская интеллигенция всегда была очень хорошо образована, даже по европейским меркам. Но образованный немец любил Германию и любил свой народ. А образованный русский любил Германию и германскую культуру – и презирал свой народ. Ничего подобного нет ни в одной стране мира. Ни у французов, ни у немцев, ни у англичан при всей их критичности, ни у итальянцев. Мы сейчас не будем пытаться анализировать, почему так получилось, просто примем это как факт. Вот как помещик относился к крепостным – так и российская интеллигенция смотрела на свой народ. Были редкие исключения, которые лишь подтверждали правило. И это отношение переняла новая советская интеллигенция, особенно та ее часть, которая стояла как бы в оппозиции к власти. А поскольку евреи обычно входят в слой интеллигенции, то они усваивают и это отношение.