Анатолий Уткин - Единственная сверхдержава Страница 9

Согласно новой парадигме Америке следует меньше зависеть от союзников и партнеров, она сама должна создать искомый набор принципов и институтов, способных надолго сберечь статус кво и отразить любые террористические атаки, остановить эволюцию враждебных государств и контролировать мировой порядок. Эта стратегия покоится на семи элементах.[84]

1) Фундаментальная приверженность однополярному миру, в котором у США нет равного им конкурента. Америка не позволит никакой стране, никакой коалиции стран приблизиться к своему уровню. Президент Буш выразил эту идею выступая в Вест-Пойнте в июне 2002 г.: «Америка обладает и намерена обладать беспримерной военной мощью – делая бессмысленными всяческие попытки соревноваться с нею и ограничивая соперничество лишь торговлей и другими мирными занятиями». США не будут стремиться к безопасности посредством умеренной реалистической стратегии баланса мировых сил, они не пойдут по пути либеральной стратегии, которая посредством торжества демократических учреждений и интегрированного рынка обесценивается силовая политика. Америка будет столь могущественна, что ее превосходство обескуражит любое посягательство.

2) Вашингтон произвел драматический пересмотр наличных угроз. То, чего не было ранее – сравнительно небольшие группы террористов способны произвести феноменальные разрушения. Их невозможно усмирить или запугать, их следует уничтожить. Министр обороны Д. Рамсфелд так выразился по поводу этой новой угрозы: «Есть проблемы, относительно которых можно сказать, что мы знаем то, что мы знаем. Существует неведомое, которого мы не знаем. То есть, существуют явления, о которых мы знаем, что мы не знаем… Каждый год мы встречаем много неведомого». Министр имел в виду существование групп террористов, о которых ничего не известно. В их руках может быть ядерное, химическое или биологическое оружие, о котором Соединенным татам ничего не известно. Но в век террора ошибки у защищающихся быть не должно. Противник – это не государство, вступать в переговоры, играть в баланс сил, пользоваться стратегией сдерживания он не собирается. Угроза уничтожения требует адекватного ответа.

3) Ни о каком сдерживании не может быть и речи. Стоящие на посту ядерные ракеты никого не сдерживают. Возможность «ответного удара» просто смешна – нет достойной цели. Нет смысла бесконечно усовершенствовать ракеты. Единственный действенный выход – атака, нападение первым. Предупреждающий удар – вот необходимость нового времени. Излишние размышления и рефлексия только мешают. Рамсфелд: «Отсутствие очевидности не является очевидностью отсутствия средств массового поражения» (в руках противника). Статья 51 Хартии ООН устарела. Президент Буш говорит в Вест-Пойнте: «Военные должны быть готовы к нанесению удара в любой части земного шара в течение секунд. Все нации, решившиеся на агрессию и террор, должны будут заплатить за это». Менее определенная чем прежде угроза требует немедленного ответа, иначе будет поздно. Узаконен «удар без сожалений».

4) Понятие суверенности подлежит пересмотру. Священность суверенитета, незыблемость границ и т.п. уходят в прошлое. Из-за того, что террористов нельзя «сдержать», США должны быть готовы к удару без дипломатических околичностей. К удару повсюду, без прежнего уважения к государственным границам. Террористы не уважают границ, так же будут поступать и Соединенные Штаты. Заведующий планированием в государственном департаменте Р. Хаас: «В администрации возникает понятие ограниченности суверенитета. Суверенитет предполагает ответственность. Одна из этих обязанностей – не подвергать уничтожению собственный народ. Другая – не содействовать терроризму. Правительства ответственны за то, что происходит в пределах их государственных границ. Если правительства не могут выполнить этих обязательств, тогда они лишаются преимуществ суверенности. Другие правительства, включая правительство Соединенных Штатов, получают право на нарушение суверенитета, в частности, право на предупреждающий удар в целях самообороны.

5) Многосторонние договоры, соглашения о сотрудничестве в оборонной сфере и в обеспечении безопасности теряют прежнюю значимость. Терроризм не ждет, он не уважает юридические тонкости, ответ ему не должен быть ослаблен крючкотворством. В мире после 11 сентября нужно опираться прежде всего на собственное понимание справедливости, а потом на международные трактаты, на такие акты как протокол Киото, Международный суд или Конвенция по биологическому оружию. США достаточно сильны и без договорной поддержки. В случае необходимости их устраивают «джентльменские соглашения» – что собственно и было предложено президенту Путину в Кроуфорде вместо Договора по сокращению стратегических вооружений.

6) Союзы имеют ограниченную ценность – это было очевидно уже в Косово в 1999 г., где 90 процентов боевой нагрузки пало на США. Рамсфелд: «Миссия определяет характер коалиции, а вовсе не коалиция определяет характер миссии». Это не означает, что следует отказаться от НАТО или Договора с Японией, но это означает, что Америка будет пользоваться союзами в меру необходимости, готовая к выполнению основной миссии собственными силами.

7) Новая стратегия не придает центрального значения международной стабильности. Полагаться на нее – подход прошлого. Миру придется смириться с американской односторонностью. Стабильность отныне не может быть целью сама по себе. Возможно, враждебность к КНДР несколько дестабилизирует положение на Корейском полуострове, но она устраивает США в глобальном подходе. Америка не собирается строить некий глобальный стабильный порядок, она намерена уничтожать своих смертельных противников. У дверей Апокалипсиса не размышляют об академической стабильности.

Жестко одностороннюю позицию занял американский конгресс. Он ослабил тенденцию обращения к международной многосторонности действий отказом подписать договор, запрещающий использование наземных мин, формирование Международного суда, запрета на все виды ядерных испытаний. Как говорит Б. Уркварт, бывший заместитель Генерального секретаря ООН, еще десятилетие с лишним назад (при президенте Рейгане) «американская сторона выдвинула крайне избирательные критерии — согласно директиве министра обороны Каспара Уайнбергера и председателя объединенного комитета начальников штабов Колина Пауэла, из которой следует, что американское участие в международных операциях возможно только тогда, когда США осуществляют контроль, когда американское общество полностью разделяет идею необходимости достижения поставленных целей при условии, что победоносное завершение операции гарантировано»[85]. Более отдаленный пример: сделка между Клинтоном и конгрессом о финансировании ООН была обусловлена компромиссом между Белым домом и конгрессом, который запретил использование ооновских денег на программы регулирования семьи.

В США в общенациональном масштабе растет понимание того, что гегемония — огромная цель. Она требует исключительной концентрации мощи и энергии. Владение ею дает невероятные возможности, но путь безусловного овладения ею чреват опасностями, ее поддержание накладно, ее реализация способна антагонизировать колоссальные силы.

Основные опросы показывают, что в американском обществе главенствуют консервативные настроения. Большинство американцев считает, что США должны оставаться мировым лидером, что они должны прибегать, в случае необходимости к односторонним действиям, что мировая торговля должна расти открывая новые возможности для американского бизнеса, что на военные нужды следует расходовать больше, что США должны создать систему национальной противоракетной обороны.

Военные теоретики современной Америки полагают, что ошибкой является простая экстраполяция современных процессов в сфере глобальной силовой политики на будущее. «Такая стратегия позволяет предсказать будущее, а его нужно не предсказывать, а создавать»[86]. Ключом к миру 2025 г., как полагают Д. Смит, М. Корбин и К. Хелман, «в котором американские ценности будут доминировать и в котором Америка останется лидером, является изменение баланса основных элементов национальной мощи. Военная мощь, которая в последние 60 лет была доминирующим элементом во внешней политике США, должна быть дополнена политическими, экономическими, социальными и информационными компонентами национальной безопасности»[87].

Военные вызовы 21-го века американские теоретики делят на пять групп: ядерная война; крупномасштабная война на театре военных действий с применением обычных войск и вооружений; террористические атаки на собственно американскую территорию и на американские базы за рубежом; конфликты локального масштаба; подъем держав, поставивших себе целью достижение равенства с США. Два первых вызова в той или иной степени являются наследием холодной войны. В обозримом будущем более вероятными будут конфликты третьего и четвертого типа (плюс наркоторговля, международная преступность, проблемы иммиграции, столкновения по поводу охраны окружающей среды). Пятый тип конфликта определится, скорее всего, не скоро. Но он, по сути, неизбежен – вопрос только в сроке вызревания полновесного конкурента.