Юрий Мухин - Тирания глупости Страница 9

Но они ошибались — Сурков далеко отошел от них. Он полностью был солидарен с командой Путина. Невзлин, по-видимому, находился под влиянием своих иллюзий».

Ну а куда теперь было деваться Суркову после того, как ты, дура, сообщила всему миру, что он связан с Ходорковским и Невзлиным? Могла бы просто взять с Невзлина за молчание об этом, да тот, кто ей дал информацию, забыл сказать, что это компромат.

В американском пародийном сериале «С пистолетом наголо» действует идиот-полицейский, кажется, лейтенант Дребен. После совершения очередного подвига его приглашают на обед к президенту и там сообщают собравшимся, что этот лейтенант лично уничтожил двух наркоторговцев, на что Дребен скромно уточняет, что сначала нечаянно переехал их автомобилем, а уж потом выяснилось, что это были наркоторговцы. Так и с Токаревой: скачала она дала в газете просто сексуальный юмор, а потом выяснилось, что это мощный компромат. И еще удивляется, что Невзлин не захотел с ней, такой умной, работать.

Судя по книге, Токарева больно переживает, что ее хотя и приглашают на ТВ, то не делают звездой экрана:

«Если ты — умеренный, то тебя никуда не зовут, потому что на ТВ нужны яркие персонажи, те, кто способен накалить обстановку и спровоцировать драку или грязный скандал. Поэтому на экране все время мелькает Жириновский. Он самый талантливый и опытный артист политического тетра. Он всегда говорит то, что хочет слышать быдляк. В принципе, для Жириновского на ТВ создан театр одного актера.

Тумаки достаются тем, кто излагает с экрана то, что быдло считает недопустимым. Так, Лера Новодворская — это обратная сторона Жириновского. Она говорит то, что до крайности понижает самооценку быдляка».

Между прочим, в этой ее злобе оценка потребителя ее журналистского труда достаточно точна — быдляк. Однако Токарева и ей подобные настолько уверены в своем умственном превосходстве над быдляком, настолько осознают себя некой элитой, что им как-то и в голову не приходит мысль — а благодаря кому потребители их журналистского труда стали быдляком? Или русская поговорка «С кем поведешься, от того и наберешься» уже перестала быть истинной?

Если бы с народом общались умные люди в прессе и на ТВ, то разве народ стал бы быдляком? Но если с народом общаются тупые кретины, возомнившие себя солью земли, кретины, о которых очень неглупый человек сказал, что это не мозг нации, а ее г…но, то кем же еще народ мог стать? Знания без обновления забываются, поскольку заменяются недавно полученными знаниями, но если тебе вместо истин каждый день впаривают в мозги тупой бред болтливого интеллигентствующего г…на, то ты волей-неволей станешь «умным», как г…но. Ты станешь быдляком. И журналистская элита не просто быдляк — это точка роста быдляка.

Поскольку ее члены дистанцируются от быдла, то, по-сути, это его маргиналы, то есть стоящие отдельно. Об этом немного ниже, а сейчас я хочу закончить с персоной Токаревой.

Возникает вопрос, за счет кого «Стрингер» под руководством Токаревой имел обширную аудиторию читателей и причем отнюдь не аудиторию быдляка? Ведь читатели «Стрингера» потому его и читали, что их уже тошнило от тупости и подлости телевизионных рож «российской элиты».

Естественно, «Стрингер» был популярен за счет публикуемых расследований, в конечном итоге за счет авторов. И вот тут поймите проблемы Токаревой. Она сама пишет, что патриотическая тематика в «Стрингере» была для нее вынужденной, сама она хотела бы быть поближе к своей маргинальной толпе, но ей нужны были авторы, которых бы читали, а для этого авторы должны были быть достаточно умны, чтобы действительно расследовать вопросы по темам своих статей. Найти таких среди «элиты» она, естественно, не могла — там такие же «расследователи», как и она сама. И ей пришлось пригласить умных людей, а они были только в патриотическом лагере и писали соответственно. В результате «Стрингер» невольно и вопреки желанию главного редактора покраснел. В это время в «Стрингере», к примеру, печатались Нерсесов и Пыхалон из Ленинграда, а Максим Калашников в нем работал. И здесь возникает интересный вопрос, который не поняла и сама Токарева, — за что она выгнала Калашникова?

Я сам главный редактор и скажу вещи, которые и так каждому понятны: газету делают авторы, и они самая большая ее ценность.

Если, скажем, главный редактор или ответственный секретарь сами авторами не являются, то тогда они технические работники, их легко заменить и обучить новых — читатели этого даже не заметят. А отсутствие автора заметят. К примеру, когда В. Бушин перестал в «Дуэли» печататься, то многие читатели не поленились написать письма с попреками в мой адрес. Поэтому по инициативе главного редактора от автора избавляются в единственном случае — если он пишет неинтересно и его не хотят читать.

Но вот смотрите, что пишет Токарева о причинах увольнения Калашникова из «Стрингера»:

«Уволила я Калашникова "ни за что" как он рассказывает в своих многочисленных интервью. Он прав, я его уволила просто по совокупности эмоций. В какой-то момент, вернувшись из отпуска, весь в коже и замше, он впал в такое самолюбование, что не мог отойти oт зеркала. Он стал манкировать работой, поздно приходил на службу, к обеду, а то и вовсе не приходил и один раз, в самый ответственный момент, когда мы переходили на двухразовый выпуск, заявил, что у него понос и он не может прийти на верстку. Я жестко ему заявила, что понос — это не болезнь. Надо напиться водки с солью и работать. Он обиделся, несмотря на атрибуты силовика, все эти ботинки со шнуровкой и гири, которые он таскал в спортивной сумке. Вова Кучеренко (Максим Калашников) был изнежен и к дисциплине не приучен».

В перечне причин отсутствует хотя бы одна вразумительная, ну хотя бы то, что Калашников запаздывал с написанием заказанных ему статей. Все причины — бред сивой кобылы. Авторам еженедельника делать в редакции нечего, чем меньше они там ошиваются, тем меньше отвлекают от работы редактора и технический персонал. Тем более им нечего делать на верстке, поскольку сокращать статью, если она не помещается в отведенное ей место на полосе, обязан редактор, у него и должность в переводе звучит как «сокращающий». А что касается «совокупности эмоций», то ведь и они доступны расследованию, тем более что предельно понятны.

Ну представьте, Токарева считает себя некой интеллектуальной элитой с особым складом ума, а ни самостоятельно расследовать тему, ни понять даже то, что пишут другие, не способна. Болтать может, думать — нет. Но рядом работает человек, который и в любом деле может разобраться, и статью написать так, что газету расхватывают, — ну как она может такое стерпеть? Вот вам и совокупность эмоций — естественная ненависть недалекой дамы в должности к умному человеку.

Заканчивая с Токаревой, на книгу которой у меня получилось нечто вроде рецензии, хочу еще раз напомнить, что пишет она бойко, но только о том, что видела и слышала, и если не обращать внимания на ее мудрствования, то в книге масса занимательных фактов из жизни многих персон, торчащих на виду, рассказано об их глупости и, главное, дана масса фактов гнусности, тупости, продажности и подлости журналистской братии.

Однако хотелось бы закончить на мистической ноте. Каким бы быдляком ни был наш народ, он все же умнее пишущего быдляка; это пишущий быдляк действительно является по отношению к народу маргинальным: ни журналистский быдляк народу не интересен, ни его интересы народу не нужны. Токарева, делая абсурдные выводы, тем не менее сообщает такой факт.

«Летом 2004 года на фестивале прессы в Дагомысе я разговорилась с генеральным директором РОМИР — Андреем Милехиным. Оказывается, он читатель «Stringer», а на груди у меня болтался беджик с названием моей газеты, — и Милехин подарил мне в честь личного знакомства магнитный диск с исследованием РОМИР Мониторинг, посвященным прессе. Это был сравнительный анализ представлений о наиболее важных вопросах бытия, присущих обществу в целом и прессе как особой социальной страте. Зазор между тем, что представляется важным прессе и гражданам великой страны, — огромный. Придавая большое значение делу ЮКОСа и считая его индикатором состояния демократии в обществе и рыночной экономики, пресса ошибочно полагала, что ее страхи разделяет Россия в целом. Но обществу ЮКОС был до лампочки.

Любопытно то, что Союз журналистов России, который организовал фестиваль прессы в Дагомысе, попросил Милехина не говорить в докладе об этом расхождении во взглядах между обществом и прессой. И так, безусловно, ясно, что пресса, при всей ее ангажированности и продажности, является носителем более передовых взглядов, чем общество».