Сергей Кургинян - Суть Времени 2012 № 6 (28 ноября 2012) Страница 9

Каким может быть противодействие России этой направленной против нее «удушающей» стратегии? Какие стратегические перспективы можно обозначить для нашей страны в нынешнем веке, казалось бы, безраздельного господства США? Об этом — в следующей статье.

Культурная война

«Арт-война» с советской цивилизацией

Ни одно из произведений прежнего соц-арта, использованного для разрушения СССР, сегодня не имеет сокрушительного успеха

Марина Волчкова

Советская пропаганда обвиняла художников-авангардистов в том, что они не творят, а воюют с СССР. Ведут против него культурную войну, используя живопись как культурное оружие.

Авангардисты в ответ разводили руками: «Вот ведь до какой ахинеи коммуняки договорились!»

Прошло несколько десятилетий. И теперь на все это можно посмотреть другими глазами, анализируя творческую, да и иную судьбу этих самых авангардистов. В этой статье я хочу проанализировать судьбу одного из видных авангардистов Ильи Кабакова.

И. Кабаков. Инсталляция «Туалет», 1992.

Кабаков — одна из ключевых фигур так называемого московского концептуализма, причем именно того направления, из которого впоследствии возник соц-арт.

Закончив в 1957 году факультет графики Московского института им. Сурикова, он начал работать как книжный иллюстратор и пробовать силы в абстракционизме и сюрреализме.

В СССР с конца 50-х годов начинает формироваться художественная оппозиция, не принимающая предписания и каноны официального искусства. Художники этого круга знакомятся с зарубежным актуальным искусством, участвуют в выставках.

В 1968 году Кабаков получил мастерскую на чердаке того же дома на Сретенском бульваре, что и участник знаменитой выставки художников-авангардистов Юло Соостер.

Тысячекратно обсуждался разнос Хрущевым авангардистов на выставке в Манеже в 1962 году. Но почему-то не говорилось, что, несмотря на этот разнос, когда Хрущев кричал «все это не нужно советскому народу!», а Соостера грозился «перевоспитать», авангардисты все-таки получали мастерские и другие возможности для своего творчества. Потому что даже неотесанный Хрущев понимал: искусство — это не хухры-мухры, это часть идеологии, часть работы по формированию человека. То есть работы, которую коммунисты считали невероятно нужной. Какую именно работу считал нужной наш американский враг — будет ясно из дальнейшего обсуждения судьбы Кабакова.

Итак, художники нового направления получили возможности для работы. И как же они ими воспользовались? Вокруг Соостера и Кабакова собралась группа единомышленников: Брусиловский, Соболев, Неизвестный и др. Позже этот дружеский круг получил наименование «Сретенский кружок». Почти сразу в нем оказались западные журналисты, которые старались привлечь общественное внимание к существованию «другой» линии русского искусства — советского андеграунда. Что привлекло интерес — качество искусства или возможность его использования как арт-оружия? История доказывает, что авангардисты нужны были только как арт-оружие. Отдавали ли они себе в этом отчет? Объективный ответ на этот вопрос можно дать, только всмотревшись в конкретные судьбы этих художников.

Уже в середине 1960-х годов члены «Сретенского кружка» стали активными участниками диссидентских художественных экспозиций и в СССР, и за границей.

Так, в 1965 году в городе Аквила (Италия) была организована выставка «Современная альтернатива II». В экспозицию вошли работы десяти молодых художников из СССР, в том числе Эрнста Неизвестного, Юло Соостера, Ильи Кабакова.

В 1977 году участников выставки в Аквиле пригласили на «бьеннале диссидентов» в Венецию, посвященное диссидентскому движению в Восточной Европе. В связи с этой выставкой в Италии разразился скандал.

В феврале «Известия» обвинили президента бьеннале Карло Рипа Ди Меана в противодействии культурному сотрудничеству между Восточной и Западной Европой, что подрывало Хельсинские соглашения 1975 года. Главу компартии Италии Э. Берлингуэра в Москве подвергли резкой критике за то, что не смог помешать «антисоветским» инициативам в год 60-летия Октябрьской революции.

На открытии бьеннале в Венеции присутствовали эмигранты Иосиф Бродский, Александр Синявский, Виктор Некрасов, Александр Галич. Андрей Сахаров, которому не дали итальянскую визу, послал в Венецию приветствие: «Я надеюсь, что бьеннале заставит задуматься о трагизме творчества в социалистических странах и покажет одновременно, что в СССР, несмотря ни на что, существует и развивается неофициальная культура, вносящая свою лепту в свободную культуру всего мира».

Вот так с помощью вроде бы безобидных художественных презентаций Советский Союз провоцировался на резкие выступления, а советским диссидентам посылался месседж о поддержке Запада.

Во время выставки на страницах двух основных итальянских газет развернулась полемика между литературным деятелем Витторио Страда и поэтом Иосифом Бродским. Страда подвергал сомнению качество выставки и утверждал, что диссидентство не нуждается в «благотворительных праздниках». Бродский, признавая недостатки выставки, настаивал на ее политической важности, выходящей за пределы культурной ценности.

К 1980 году Кабаков в своем творчестве сосредоточился преимущественно на инсталляциях. В 1982 году он создал одну из самых своих известных инсталляций — «Человек, который улетел в космос из своей комнаты». Инсталляция представляет собой малообжитую комнату, в центре которой стоит катапульта, а в потолке — огромная дыра. Которую, видимо, пробил обитатель комнаты, когда улетал. В объяснении было сказано, что все это демонстрирует противоречие между «советскими технологическими амбициями и убогостью быта».

Это якобы существовавшее противоречие эксплуатируется до сих пор. Так, у Германа-младшего в фильме «Бумажный солдат» советский космонавт вырвался в космос буквально из грязи, холода и руин. Режиссер так объясняет существовавший в СССР «механизм подвига»: «Из бытовых сложностей и неустроенности, из разного рода моральных терзаний вдруг возникают великие события».

Сильнейшее впечатление на западную аудиторию произвела инсталляция И. Кабакова «Туалет», в 1992 году выставленная в Касселе. Инсталляция представляет собой интерьер комнаты в советской квартире, где стоит стол, на столе посуда. А одна из стен — самый простой общественный туалет, где нет унитазов, только дыры в полу, а на кабинках нет дверей. У посетителя возникает ощущение, что человек живет в туалете, и вошедший может даже помочиться на мебель.

Кабаков в своих инсталляциях давал образ СССР, нужный кураторам (владельцам галерей искусств, где проходили выставки, и, по-видимому, не только им). Именно такой хотели увидеть нашу страну за рубежом. Страну агрессивную и отсталую. Страну, где идеологическая косность во всем, но при этом большие амбиции. Именно такой образ хорошо продавался на Западе.

Позже Кабакова регулярно приглашали на разные выставки за рубежом. После очередной выставки в 1987 году от решил не возвращаться в СССР, и тут же получил грант австрийского объединения Graz¸ а затем стипендию французского министерства культуры. Жена Кабакова Эмилия так объясняет решение остаться за границей: «Мы жили в тюрьме. …Вмешательство со стороны официальных властей было достаточно жестким, оно ограничивало жизнь, и нам казалось, что жить таким образом нельзя. Мы не могли сломать то общество, но у нас была возможность уехать. Кто мог, тот уехал».

О, этот ужасный СССР, где мешали работать таким творцам, как Кабаков! О, этот благословенный Запад… Стоп! Благословенный ли? Ведь с распадом СССР почти мгновенно закончилась западная мода на советский соц-арт. Во-первых, если СССР разрушен, то средства разрушения СССР теряют в цене. А, во-вторых… Над чем теперь издеваться? Советские образы отошли в прошлое, а процессы в новой России требовали совсем иного осмысления. И, честно говоря, совсем иной смелости.

И вот тут-то представители соц-арта претерпели поразительную метаморфозу. Все та же Эмилия Кабакова говорит: «Наше детство пришлось на эту цивилизацию — и мы чувствовали себя почти всегда счастливыми… мы ходили в школу, очень много читали, были какие-то кружки, дворцы пионеров. Может быть, у меня неправильные источники, но то, что мы видим и слышим сейчас, — это трагедия для будущего страны. Если ничего не изменится, ситуация будет трагичной».

Насколько показателен такой тип поведения? И с чем он связан? С раскаянием или с чем-то другим? Мне памятны перестроечные выступления режиссера нашего театра Сергея Кургиняна на телевидении у Киры Прошутинской. Там Кургиняна буквально рвали на куски антисоветчики. Одним из самых яростных был молодой Дмитрий Быков. Тот самый, который теперь восхваляет СССР. Он что-нибудь сказал по поводу своей вины за распад СССР? Ничего не сказал! И цель его очевидна: использовать советскую ностальгию для развала РФ. А заодно — продать «ностальгию по СССР» как новый товар. Но одновременно надо продавать и старый товар, потому что никто не собирается «полностью завязывать» с арт-войной против всего советского.