Борис Григорьев - Бернадот. От французского маршала до шведского короля Страница 12

Оценка ситуации Бернадотом сильно противоречила точке зрения на неё членов Директории. Директора пребывали на верху блаженства и праздновали победу, которая окончательно свихнула им головы. О мире они и не помышляли, поскольку нисколько не желали появления в Париже кузнеца их счастья — генерала Наполеона. Его они боялись, поэтому были заинтересованы держать его подальше от столицы как можно дольше. Получалось, что совет Бернадота был продиктован вполне искренним пожеланием Наполеону добра.

Наполеон колебался, он был близок к тому, чтобы в самом ближайшем будущем возобновить военные действия против австрийцев, но в конце концов последовал совету Бернадота. Он взвесил все обстоятельства и пришёл к выводу о том, что мир послужит ему на пользу. Он представит его как детище своих рук и снова окажется не на обочине большой политики, а в самом её центре.

Бернадот потом утверждал, что в значительной мере способствовал заключению Кампоформийского мира. Граф Кобленц, глава австрийской делегации, считал, что помощь Бернадота заключалась в той информации, которую он привёз с собой из Парижа и которая сделала Бонапарта более сговорчивым. Как бы то ни было, 17 октября в местечке Пассериано, спустя четыре дня после прибытия в Италию Бернадота, было подписано мирное соглашение с Австрией.

Наполеон пригласил его на обед, на котором, в частности, должны были присутствовать также начальник штаба Итальянской армии генерал Сарразэн и австрийский генерал Марфельдт. Когда Бернадот появился в апартаментах главнокомандующего, его встретил дежурный офицер Жерод Дюрок и попросил подождать, потому что Наполеон пишет письма. Бернадот был уязвлён: он явился по приглашению в точно назначенное время, а его держат в передней!

— Скажите генералу, что генералу Бернадоту не пристало ждать в прихожей! — сказал он Дюроку.

В Париже даже исполнительные директоры не подвергали его такому унижению.

Тут же открылась дверь, и вышел Наполеон — словно он стоял за дверью и слушал. Он извинился и уговорил Бернадота остаться. Весь вечер он был сама предупредительность и вежливость. Во время обеда обсуждали качества генералов Оша (Hoche), Ожеро, Массена, Клебера, вспоминали полководцев прошлого — Македонского, Ганнибала, Цезаря. Наполеон, как бы между прочим, спросил Бернадота о его мнении относительно гоплитов, македонской фаланги и структуры римского легиона. Ах, генерал не знает? Ну тогда он его просветит на этот счёт!

Это был ещё один маленький укол: выпускник военной академии Бонапарт перед самоучкой Бернадотом должен был подчеркнуть своё солидное офицерское образование. Бернадот старался не замечать этого и углубился в плодотворную беседу с Марфельдтом о современной пехоте. Но Наполеон, как овод, весь вечер кружил над Бернадотом и то и дело задевал его колкими словами. Всё это было мелко, пошло и низко, особенно если учесть, что на обеде присутствовали австрийские генералы, и военные действия между французами и австрийцами ещё продолжались.

Бернадот, как мы видим, нисколько не пасовал перед Бонапартом, вёл себя с достоинством и даже несколько вызывающе. Английский биограф А.Палмер пишет, что он недооценивал огромный потенциал и скрытую силу корсиканца. Но кто мог по-настоящему оценить этого скрытного и двуличного человека в тот "инкубационный" период? Бернадот вовсе не был слеп, он видел всю напускную фанаберию Бонапарта (вспомним его впечатления от первой встречи) и вряд ли уже доверял ему, но портить с ним отношения не хотел.

Как бы то ни было, Бернадот был впечатлён знаниями своего шефа и отдавал ему должное. По дороге домой он даже спросил Сарразэна, уж не бросить ли ему на время армию и поучиться? Потом все окружающие заметили, что Бернадот окружил себя книгами и в свободное время стал много читать.

В Удине Бернадот, вопреки утверждениям многих его биографов, снова принял свою дивизию, которая, согласно высказыванию командира его бригады Дезо, по-прежнему считалась лучшей в Итальянской армии. Дезо нашёл вернувшегося из Парижа генерала "полным огня, энергии, благородных порывов и, прежде всего, верным своему характеру"’. Он также вернулся к старым обязанностям по управлению провинцией Фриауль и частями армии, составлявшими её арьергард.

Но скоро Бернадот обнаружил, что прежние слухи начали сбываться. После заключения мира с Австрией Наполеон был назначен главнокомандующим т. н. Английской армией, которая должна была высадиться в Англии. Большую часть Итальянской армии Наполеон собирался взять с собой, о чём 9 ноября 1797 года был издан его приказ. Наполеон брал с собой пятерых лучших генералов: Массена, Бернадота, Брюна, Жубера и Виктора. Бернадот оставался на почётной должности командира дивизии, часть которой, правда, оставалась в Италии. "Раскромсаны" были дивизии и других генералов, хотя следует признать, что по дивизии Бернадота нож проехал более безжалостно, чем по дивизиям Массена, Брюна и Жубера. Тем не менее никаких признаков недовольства у Бернадота эта мера не вызвала. Более того, 15 ноября генерал отправил Наполеону дружеское письмо, полное благодарности за предоставленную честь сражаться под его командованием.

Не чувствовалось какой-либо обиды и горечи и в других его письмах в последующие две недели.

А далее началось непонятное.

Как только Бернадот 28 ноября прибыл в Тревизо, он сразу написал письмо в Директорию, в частности к Баррасу, с просьбой немедленно отпустить его из Италии и назначить на другие участки военных действий: на Корфу, в Реюньон и даже в Португалию. Неожиданно Бернадоту расхотелось служить под Наполеоном, о чём он ему тоже доложил, отправив копию своего обращения в Париж. В дополнение к ней Бернадот приложил рекомендацию своим адъютантам Виллату и Морэну для прохождения службы в Английской армии, подчеркнув, что они "будут служить республике с тем же усердием и тщанием, которое всегда отличало части с Рейна. Они, как и я сам, могут преклоняться перед талантами, но никогда — перед посредственностями. И хотя у меня есть причины жаловаться Вам, я расстаюсь с Вами, не прекращая испытывать величайшее уважение к Вашим талантам".

Это послание Хёйер расценивает как своеобразное объявление войны Наполеону. Так чем же всё-таки объясняется такая резкая смена настроения Бернадота? Хёйер считает, что единственное объяснение такому поведению генерала заключается в том, что он получил сведения, в том числе и от австрийцев, что корсиканец задумал совершить во Франции переворот и что Английская армия должна была явиться именно инструментом осуществления его замысла. Бернадот не хотел быть замешанным в эти события и заранее поспешил удалиться от Наполеона. Многие историки действительно склонны считать, что в конце 1797 года Наполеон был близок к тому, что он совершит двумя годами позже.

Вопрос о назначении Бернадота на Ионические острова был уже согласован с военным министром. Наполеон, получив от Бернадота подробные выкладки своей будущей кампании на островах, тоже не возражал. Английский посол в Вене сэр Мортон Иден докладывал в Лондон о французской экспедиции Бернадота в Индию через остров Корфу. Имя Бернадота стало появляться на устах Европы. Генерал отослал в Париж Морэна за последними инструкциями, а его дивизия начала маршировать в направлении Мантуи и Милана.

Но в Вероне генерала перехватил курьер из Парижа с письмом Директории, предложившей ему занять пост командующего Итальянской армией, которой временно командовал Бертье! Предложение было почётное и вполне отвечало пожеланиям Бернадота. В Верону пришло также письмо от Бонапарта, который подтверждал получение последнего письма Бернадота, излагал ему уже известное предложение Директории относительно открывавшихся вакансий и заканчивал его следующими словами: "Никто, кроме меня, не ценит так чистоту Ваших принципов, справедливость Вашего характера и военные таланты, продемонстрированные Вами во время нашей общей службы. Вы были бы несправедливы, если бы хоть на мгновение засомневались в этом. Я всегда буду рассчитывать на Ваше уважение и дружбу".

Неожиданно события в Риме в январе 1798 года снова смешали все карты, и Бернадот к исполнению обязанностей главнокомандующего Итальянской армией так и не приступил. В Риме произошло антифранцузское восстание, во время которого был убит военный атташе посольства Франции генерал Жан-Пьер Дюфо и откуда, спасая жизнь, поспешно бежал посол Республики и брат Наполеона Жозеф Бонапарт (1768–1844). В Париже, а вернее, в головах директоров, произошли очередные пертурбации: Бертье решили оставить на месте и в этом качестве отправить в Рим на усмирение бунта, а Бернадоту предложили сменить саблю на перо и поехать послом либо в Неаполь, либо в Вену.

Бернадот предпочёл Вену, и 18 января миланский фельдъегерь генерала Леклерка от имени Бертье проинформировал Бернадота о том, что неделей раньше он назначен послом в Австрию. Сомнений никаких не было: этот неожиданный поворот был делом рук человека, который так высоко "ценил чистоту принципов" и "справедливость характера" Бернадота, но сам таковыми качествами не обладал. Наполеон не мог согласиться с тем, чтобы на его месте в Италии оказался Бернадот, — это было бы слишком опасно для его далеко идущих планов. И он убедил Директорию в том, что лучше Бернадота посла при дворе Франца II не сыскать во всей Франции.